Мягкий вечер позолотил луг и тонкие ветки молодых кустов ежевики. Непривычно теплая для этих мест погода окутывала умиротворением и - совсем немного - ленивой негой. Сладкий запах свежескошенной травы звал свернуть с тропы и надышаться им вдоволь, чтобы хватило на всю долгую зиму.
Но сворачивать было некогда, и путник лишь вдохнул глубже, прижмуривая глаза от рыжего вечернего солнца. Скоро оно опустится ниже, запутается в ветвях старых кривых дубов и скатится по шершавому стволу до самой земли, а потом спрячется в узловатых толстых корнях до следующего утра. Тогда на смену теплому вечеру придут росистые сумерки, еще хранящие дневное тепло. На потемневшем высоком небе проступят первые бледные огоньки звезд и с каждой минутой будут разгораться все ярче и ярче, пока не расцветут окончательно в ночной темноте.
Нужно было успеть миновать пахучий луг, пока солнце еще виднелось над горизонтом, чтобы к началу ночи подойти к лесу. Местные, указавшие дорогу, смотрели на чужака искоса. А особо пугливые, узнав, куда он идет, и вовсе пятились и спешили отойти подальше - шутка ли, своими ногами явиться к речному демону? Путник и сам не то чтобы жаждал встречи, но демон был нужен ему.
Луг закончился внезапно и чуть раньше, чем казалось. Пришлось подняться на холм, а сразу за ним уже шелестела клейкими свежими листьями молодая поросль. Тропинки вглубь ожидаемо не оказалось - местные туда не ходили. Даже траву в этой части луга косили в последнюю очередь, здесь она доставала до поясницы.
Он спустился с холма и смело вошел в сумрак древесных крон. Судя по карте, лесок был не очень большим, но незнающему человеку вполне хватило был, чтобы заплутать. Под деревьями трава росла неохотнее и реже. Когда лесная поросль перестала касаться колен, он огляделся и сел отдохнуть на поваленное дерево, обросшее мхом. Заходить далеко не было смысла - он все равно не знал, куда идти, и собирался ждать наступления ночи. По рассказам, старательно собранным им перед этим походом, демон не любил гостей и сам "приглашал" в свое логово.
Темнота опустилась внезапно, словно кто-то задул свечу. Застрекотали сверчки, заговорили ночные птицы. Воздух повлажнел, стал свежее и тяжелее. Но ничего странного не случилось. Он посидел еще немного, пока ночь не стала совсем темной, затем поднялся. Похоже, хозяина все же придется искать самому. Чтобы не угодить в яму в темноте, пришлось отломать длинную ветку и прощупывать ей дорогу. Заблудиться он не боялся - в походном мешке лежали карта и компас, да и лес этот должен был пересекаться рекой.
Сколько он так брел, угадать было трудно, в темноте ощущение времени сбивалось. Но в какой-то момент показалось, что впереди что-то мерцает. Волна мурашек поднялась по шее, ладонь крепче стиснула палку. Он пошел на слабый свет, надеясь, что это и есть то самое "приглашение". Блёклый огонек почти угас, когда путник оказался рядом, но в нескольких метрах впереди зажегся еще один, чуть ярче. За ним был третий, четвертый... Очень скоро они вывели на узкую тропу и выстроились целой бледно-голубой цепью.
Путник усмехнулся. Идти за болотными огнями по утоптанной звериными лапами земле было страшно. Мало-помалу по краям тропы начали попадаться кусты папоротника. Их темные лохматые листья, в которых путались маленькие мерцающие искры, то и дело касались сапог. Ветер коснулся кожи, потянуло водой - он понял, что уже совсем близко. Через пару метров тропа вильнула влево, и он вышел к корявой старой иве, ветви которой спускались до самой земли и словно занавесь закрывали проход. Между листьев просачивалось слабое мерцание. Отодвинув ветви, он вышел к тихой заводи.
Болотные огни как крупные жемчужины рассыпались по всему берегу, висели над листьями папоротника и темной поверхностью воды, не отражаясь в ней. Настороженно осматриваясь, он медленно пошел к воде. Берег был песчаным, на у самой кромки в бледном сиянии огоньков можно было рассмотреть тонкую рыжеватую полосу - дно заводи было не песчаным, а топким и илистым. Вода очерчивала кромку резко, без плавного перехода - глубоко.
По черной глади пошли круги, волна облизала берег. Медленно из глубины заводи выступил черный конь. Мокрая длинная грива его словно сама источала слабый свет, в ней запутались кувшинки и речная трава. Шкура демона лоснилась, и желание коснуться ее было непреодолимым. Конь фыркнул, разбрызгав воду, и подошел ближе. Наклонил тяжелую голову с витыми рогами, сверкнув желтыми глазами. Под мягкими лошадиными губами мелькнули острые зубы.
Путник сунул руку в карман, крепко сжимая в кулаке заговоренную уздечку, а второй потянулся к демону. Конь склонился еще ниже, подставляя шею и не сводя с человека горящих глаз. Мокрая грива под ладонью ощущалась как дорогой прохладный шелк и словно опутывала собой. Он подошел совсем близко, не в силах оторваться. Хотелось сесть верхом, и демон словно угадал его желание, мягко преклонив колени. Привычным плавным движением запрыгнув на спину коню, уже собираясь вытащить уздечку, но почувствовав седока чудовище показало себя настоящего.
Конь подскочил и издал громкий крик. Мягкая грива оплела ладонь как тугая веревка, не давая освободиться. Развернувшись, демон рванул на глубину. Но всадник сжал в кулак запутавшуюся в гриве ладонь и что есть силы дернул на себя. Конь встал на дыбы и мотнул головой, закрутился на месте. Всадник попытался набросить на него заговоренную уздечку, но промахнулся. Тогда он стегнул ей демона. Конь взбрыкнул и провалился по колено в воду, толкнулся задними ногами и погрузился в воду по брюхо. Всадник снова попытался накинуть уздечку, потянул на себя липкую гриву-сеть, но демон уже раскусил трюк. Толкнувшись ногами еще раз и подняв своей тушей тучу черных брызг, он ушел под воду вместе со всадником. Над поверхностью заплясали круги, волны с шорохом разбились о берег. Мелькнул над водой рука с зажатой в кулаку уздечкой, и все стихло.
Черная гладь воды успокоилась. Погасли один за другим блуждающие огни, и над заводью разлилась ночная тишина.
