1892 год
Ростов-на-Дону. Девочка-великан. В настоящее время, в Ростове гостит девочка-великан, наша землячка, уроженка Области войска Донского, Елисавета Лиска. Приводим краткую выдержку из ее биографии. Лиза родилась 4 сентября 1877 года, как это видно из метрической записи, на хуторе Веселом, Области войска Донского, Сальского округа. Родители ее – мещане заштатного города Краснокутска, роста вполне нормального: отец (умерший) имел рост 2 аршина 7 вершков, а мать (разъезжает вместе с Лизой) – 2 аршина 3 вершка. Братья и сестры Лизы, их 6 душ, кроме ее – роста также все обыкновенного, и Лиза до 3-летнего возраста ничего феноменального собою не представляла, но уже в 4 года рост ее достиг 1 аршина 8 вершков, а увеличиваясь каждый год в объеме и весе, Лиза в настоящее время имеет 3 аршина (2,13 метров) роста и 8 пудов (131 кг) веса. Известный профессор Вирхов, видевший Лизу, находит, однако, что она еще должна вырасти, по крайней мере на 13 вершков, так что в 16 – 18 лет она представит собою барышню-невесту, в полном расцвете, всего лишь 3 аршина 13 вершков (2,7 метров). Лиза объездила все большие города России, а также побывала в Англии, Германии и Франции, и всюду она производила громаднейший фурор.
На днях нам пришлось посетить эту девочку-феномен, и мы нисколько не удивляемся производимому фурору. Когда из-за занавески появляется Лиза, посетитель, уже несколько подготовленный, по рассказам и афишам, к тому, что он встретит здесь что-то необычайное, невольно поражается. Такого ошеломляющего впечатления не ожидаешь и положительно теряешься. Но еще сильнейшее впечатление производит Лиза, когда рядом с ней становиться кто-либо из публики. Высокий плотный мужчина, который при нас был поставлен для сравнения, казался пред Лизой пигмеем, в особенности, когда она окинула его взглядом сверху вниз, и чуть презрительная улыбка показалась на ее губах, как бы говоря: «не дорос, батенька». Чем ближе вы всматриваетесь в Лизу, тем больше и больше она поражает вас своим, поистине, грандиозным видом. Несмотря на такой гигантский рост, фигура Лизы ничего уродливого не представляет, все части тела вполне пропорциональны, хотя еще не вполне оформившиеся, как и у всякой девочки ее лет. Лиза разъезжает не с антрепренером, который бы ее эксплуатировал, а с родственниками. Небольшая плата за вход служит единственным источником существования Лизы и ее многочисленной семьи». (Приазовский край. От 30.03.1892 г.).
1894 год
«Ростов-на-Дону. Купец Баба Эдгаров нанял легкового извозчика Филиппа Аспелина для того, чтобы отвезти порожний бочонок и еще кое-что. По дороге бочонок свалился с дрожек и треснул. Из-за этого между пассажиром и извозчиком произошел спор, окончившийся очень плачевно для Эдгарова, все лицо которого оказалось исполосованным от ударов кнута рассерженного возницы, и если бы не подоспевшая на отчаянные крики Эдгарова помощь в лице городового и собравшейся публики, то экзекуция не скоро, по всей вероятности, прекратилась бы. Мировой судья 2-го участка, в заседании 29 марта, приговорил Аспелина к аресту на 10 дней».
«Ростов-на-Дону. Содержатель харчевни Василий Жуков подал на сторожа Сенной площади Андрея Толочка жалобу за обиду действием. Обида эта, как пишет жалобщик в своем прошении, вызвана крайне курьезными обстоятельствами, а именно: Жуков в 12 часов дня услыхал выстрелы, на которые и поспешил выбежать, думая, что случилось Бог весть что. Но оказалось, что это сторож гонится за принадлежащими ему, Жукову, свиньями, с револьвером в руках. Несмотря на требование прекратить преследование улепетывавших хавроний, за жизнь которых сердобольный содержатель харчевни опасался, Толочек продолжал свое преследование. Положить конец этой потехе удалось только тогда, когда преследователь был настигнут Жуковым, за что последний и поплатился своей физиономией, по которой суровый страж «проехался дулом револьвера». При разборе дела оказалось, однако, что, вероятно, хозяин нашел излишним кормить свиней, и они поэтому умудрялись подбираться к охраняемому Толочком ячменю, который и пожирали, и, что, застигнув однажды злоумышленников «на месте преступления», сторож пустился за ними вдогонку, преследуя их холостыми зарядами из револьвера. Владелец же лакомок-свиней вступился за своих питомцев и во время перебранки ударил Толочка, а тот не остался в долгу и ударил его обратно по зубам дулом револьвера. В виду этого, мировой судья, признав взаимность обид, Толочка оправдал».
«Таганрог. В камере мирового судьи 6-го участка, 26 марта, было рассмотрено дело по обвинению жены городового врача А. Ф. Воропаевой в несоблюдении санитарных правил. Обстоятельства дела заключаются в том, что госпожа Воропаева, заарендовав большое пустопорожнее место в центре города, на углу Николаевской улицы и Биржевого переулка, начала свозить туда навоз для устройства паровых гряд. Требование полиции вывезти этот навоз со двора г-жа Воропаева отказалась исполнить, мотивируя свой отказ безвредностью устройства паровых гряд среди города; вследствие этого полицией была приглашена комиссия, состоящая из трех врачей, которая нашла безусловно вредным навозное удобрение среди города. На вторичное требование полиции удалить со двора
навоз, госпожа Воропаева продолжала настаивать на своем, почему господин полицмейстер обратился в городскую управу с просьбой вывезти навоз городским ассенизационным обозом за счет г-жи Воропаевой, что и было исполнено. Вывезено 90 возов навоза. Приблизительно в таком виде дело предстало в суде. Обвинителем был господин полицмейстер, защищал господин Акимов, а гражданским истцом со стороны городской управы Колонархопуло. Рассмотрев дело, мировой судья оштрафовал г-жу Воропаеву на 100 рублей и присудил с нею в пользу городской управы 56 рублей 40 копеек за вывоз навоза».
«Таганрог. Камера мирового судьи.
- Сальникова и Петров! – вызывает судья.
За решетку входят не молодая уже баба в старенькой кофте и молодой парень.
- Вы Сальникова? – обращается к женщине судья.
- Сальникова! А то кто же, как не она?
- Вы обвиняетесь Петровым в том, что явились к нему в лавку, спросили квасцов на копейку, дали в уплату копейку и потребовали сдачи 19 копеек…
- Пускай он не брешет, ваше благородие! Я ему не копейку, а двадцать копеек дала! – перебивает баба.
- Позвольте, дайте кончить! Сдачи он вам с копейки не дал, тогда вы схватили гармонику новую и разбили ее. Признаете себя виновной?
- Никак нет, ваше благородие! Какая же я виноватая, когда он утаить хотел мои вдовьи девятнадцать копеек, позвольте узнать? Вот и вам расскажу, ваше благородие, как дело было. Прихожу я к нему в лавку и прошу у него квасцов на копейку. «А на что это тебе квасцы»? – спрашивает. «А какое тебе дело», - говорю. А он и давай меня на смех поднимать… Ведь, вот какой проходимец! Какое ему, спрашивается, дело, на что мне квасцы? Мало ли на что они употребляются? Отпустил он квасцов, я дала ему двугривенный и сдачу потребовала…
- Спросите, ваше благородие, у нее, где ее буркалы? – вмешивается обвиняемый. – Ну, и народ пошел, Господи! Ни на грош совести! Копейку дала…
- Бреши больше! – поворачивается к нему баба. – Ты за копейку отца с матерью продашь! Дала я ему семигривенный, ваше благородие, а он сдачи не дает. Что же мне оставалось делать? Коли, думаю, ты мою сиротскую копейку заедаешь, так на же тебе! Схватила гармонию и разбила ее! Гармошка, ваше благородие, старая, десять лет в лавке уже валялась, вся-то ей ценна – медный грош. Пусть бедную вдову не обижает, варвар!
- Хороша вдова! – опять вставляет обвиняемый. – Каждый день…
- Ах, ты!
- Замолчите! – приказывает судья.
- Да что же он меня обижает! Смеялся, на что квасцы понадобились, да еще сдачи не дал и словами обремизил. Накажите его хорошенько, ваше благородие. Там в протоколе все описано, как он меня обидел.
- А вы, должно быть, с протоколами не первый раз имеете дело? – спрашивает судья.
- Живой человек, да протоколов бы не знал, ваше благородие? Как же так?
- Ну, хорошо, садитесь. Свидетельница Яблочкина!
За решетку входит молодая девица.
- Что вы знаете по этому делу? – обращается к ней судья.
- Она при мне квасцов спросила и потребовала сдачу, а он не давал. Говорит, что какая же сдача с копейки?
- А вы видели, какую монету она дала Петрову в уплату?
- По совести сказать, нет. Он взял ее и сейчас же в ящик бросил.
- А ты слышала, что он на счет квасцов спрашивал? – обращается баба к свидетельнице.
Свидетельница молчит.
- Вот, видите, ваше благородие, моя правда! – торжественно заявляет баба.
- Довольно, садитесь!
Судья постановляет уплатить Петрову за гармошку.
- Как же так? – недовольная решением, выходит баба на публику. – Заел сиротские денежки, смеялся, да еще и плати ему? Я на него, варвара, в съезд подам! На мне, голубчик мой, не пообедаешь»! (Приазовский край. 83 от 30.03. 1894 г.).
1897 год
«Ростов-на-Дону. На воскресенье, 6-го апреля, намечено пробное испытание на Дону самодвижущейся лодки, изобретенной ростовским жителем Х. В. Балтиком и названной «речным самоходом». Судя по чертежу, построенная господином Балтиком лодка, по типу напоминает обыкновенный небольшой катер, рассчитанный вместимостью человек на пять. В движение он приводится силою ветра, для чего в мертвой точке его прочно вделан небольшой ветряной двигатель, по своей конструкции схожий отчасти с известным (неразборчиво) приводом. Двигатель одинаково работает и на попутный ветер, и на встречный, хотя, впрочем, в последнем случае движение лодки значительно замедляется. Для приведения двигателя в действие достаточно самого слабого ветра. В безветренное же время лодка может двигаться, как обыкновенная лодка, при затрате человеческой силы. Так как стоимость такой лодки не превышает 200 рублей, а при массовом изготовлении должна еще более понизиться, то изобретатель надеется на самое широкое распространение, в особенности среди любителей водного спорта. Настолько сочувственно было встречено извещение об осуществлении на практике идеи дешевого, удобного передвижения по водным путям, можно видеть из того, что господин Балтик, снесшись по этому поводу письменно с одной одесской и двумя столичными машиностроительными фирмами, получил от них уведомление, что в случае, если пробный опыт даст благоприятные результаты, они готовы купить его изобретение за значительную сумму. При этом одна из фирм известила его по телеграфу, что 1-го апреля в Ростов выедет ее представитель для присутствия при испытании самохода». (Приазовский край. От 30.03.1897 г.).
1899 год
«Станица Нижне-Чирская. 12-го марта вскрылся Дон, и теперь наши хлеботорговцы с нетерпением ждут пароходов. Амбары переполнены хлебом. Подвоз хлеба в настоящее время, благодаря наступившей распутице, незначителен, и цены на него стоят сравнительно низкие. Закупка хлеба непосредственно самими крупными хлеботорговцами у нас практикуется редко и только большими партиями. Мелкая же покупка (возами) всецело в руках кулаков или по-местному – шабаев, которых здесь, кстати сказать, в последнее время расплодилось очень много. Считаю не лишним сказать о них несколько слов. В шабаи идут рассчитанные хозяевами за пьянство, воровство и другие «художества» приказчики, пропойцы-ремесленники и другие представители подонков общества. Чем (неразборчиво) шабай в деле объегоривании простодушных обывателей окрестных хуторов и станиц, привозящих продавать в Чиры хлеб, тем больше он ценится крупными хлеботорговцами и тем выгоднее ему. Здесь играют роль и обвешивание, и обмеривание, и обсчитывание, пускаются в ход разнообразные приемы мошенничества по отношению к злосчастному хуторскому обывателю, который, побывав в руках опытного шабая, только руками разводит: повез продавать 10 четвертей, а продал лишь 8 с половиной. Да хорошо еще, если простак подобру-поздорову улепетывает в свои палестины, а то объегорившие его шабаи не преминут затянуть его в кабак, и уж оттуда он появляется домой к ожидающему от него станичных гостинцев семейству с пустым возом, а иногда и без единственной лошади. Суда и расправы тут искать трудно. Не всегда, однако, «художества» шабаев проходят им даром, частенько они фигурируют у мирового судьи в качестве обвиняемых. Но обыкновенно, отсидев в станичной тюрьме положенный срок, снова принимаются за прежнее. Последнее время, повторяю, шабаи расплодились в таком изобилии, что их чуть ли не больше, чем съезжающихся на базар фур с хлебом, и между ними в большом ходу разыгрывать воз с хлебом «на орла и решетку». Кто выиграл, тот и объегоривай. Хорошо хотя то, что арена их действия теперь определена окраиной станицы, около Чира. Раньше они «художествовали» по всем улицам станицы». (Приазовский край. От 30.03.1899 г.).
1917 год
«Область войска Донского. Еще об учащихся на сельскохозяйственных работах. Рабочие земледельческие дружины из учащихся могли бы оказать серьезную поддержку нашему пошатнувшемуся деревенскому хозяйству.
Эта поддержка должна проявиться не в помощи единичным лишь хозяйствам, что имело место в 1915 – 16 годах, а всем, имеющим нужду.
Война оторвала от земли огромное число работников, осталось многое множество хозяйств на руках женщин да стариков, и пришлось одним совсем оставлять хлеборобство, другим значительно сократить его.
В деревне острая нужда в рабочих руках. С одной стороны в виду такой заметной помощи, какую сумели оказать в прошлое и позапрошлое лето юные пионеры «барчуки» некоторым семьям земледельцев, а с другой в виду благотворительного влияния, какое оказал деревенский труд на городскую молодежь – следует организацию сельскохозяйственных дружин из учащихся провести возможно шире.
Если в прошлые два года на помощь хлеборобам пришла лишь незначительная часть учащихся, то теперь вся работоспособная молодежь, летом свободная, должна оставить города с их пыльными улицами и душными аллеями садов и поспешить на помощь хлеборобам, этим столпам народного благополучия.
Спасибо вам скажет за помощь из далеких окопов служивый.
Нужно теперь же, немедленно, подробно разобрать вопрос о таковой помощи населению.
В каждом городе, станице с высшим и средне-учебным заведением образовать комитеты по организации земледельческих дружин из учащихся в составе: начальников учеб. зав., преподавателей, родительских комитетов, агрономов и общественных деятелей.
Обязанности комитетов:
а) выяснить число учащихся, входящих в состав рабочей дружины,
б) разбить участников по группам от 10 до 15 – 20 человек в каждой группе,
в) руководство каждой группой вверить преподавателю, студенту агроному, деревенскому интеллигенту, давшему на то свое согласие,
г) снабдить бедных учеников нужными в работе вещами.
Примечание. При отправке на работы нужно иметь: три пары белья, двое брюк, две блузы, полотенце, несколько платков, пальто, а лучше – непромокаемый плащ, башмаки или лапти, в городской обуви: ботинках или сапогах, долго в поле по росе да бурьяну не проходишь.
Кроме того, каждая группа должна иметь: чайник, котелок, кружки для чая, ложки и небольшой запас чаю, сахару и круп для каши. Желательно иметь на 2-х – 3-х человек косу.
д) забрать сведения из станиц и хуторов о числе нуждающихся в помощи семей, и, сообразуясь с этими сведениями, распределять рабочие группы,
е) просить начальников поселков подыскать приют для рабочей группы.
2) За работу с семьею мало состоятельных платы, кроме харчей, дружинники никакой не должны брать, с лиц же состоятельных можно брать плату в размере ½ или 1/3 платы женщине.
Эти небольшие артельные заработки пойдут на покрытие артельных расходов: на покупку сахара, чаю, стирку белья, починку обуви и пр.
Такие же сельскохозяйственные дружины могли сорганизовать и женские учебные заведения. В деревнях на всех работы хватит.
При нынешнем деревенском безлюдье, когда женщины и пашут, и косят, и молотят, и стога мечут, словом, несут все тяжести мужского труда, они уже не в силах по-прежнему досматривать за огородами, бахчами, садами, виноградниками, почему у многих из них все это летом зарастает густым бурьяном. Вот тут бы и ваши, девицы, нежные ручки пригодились бы.
Ну-ка, курсистки-сельскохозяйственницы, покажите пример, тяпки в руки, да и марш по деревням. В. Хитайлов». («Донские Областные Ведомости», No.72 от 30.03.1917 г.).