Часть 4. Дети войны. Наш старший брат Женя
Продолжение:
Наш старший брат Женя, первый сын моих родителей, родился 10 ноября 1938 года. Родители в это время работали в школе в селе Красное Рыбинского района. У Жени в свидетельстве о рождении указано место рождения село Тихвинское того же Рыбинского района.
Меня это несколько смутило, но посмотрела карты, расстояние по прямой между сёлами около километра. Скорее всего, родителям, как сельским учителям, предоставили жильё в Тихвинском.
Мама говорила, что мальчик родился крепким и крупным. Она в таких случаях часто говорила
- Гладкий, как налим.
Или ещё у неё было словечко "окоренок". Поискала в интернете значение слова, из интереса. Раньше как-то не задумывалась.Нашла у Даля, что Окоренком (Акаренком) могли назвать малорослого крепыша.
А вообще, окоренок толкуется чаще, как Бочонок, Кадушка, Лохань.
Мама у нас родом из Ивановской области, там заметно Окают, поэтому у неё звучало всегда "ОкОренок". Видимо, в её родных местах такое сравнение бытовало.
Родители как-то смогли сфотографировать сына маленьким ребенком. Эта фотография у нас сохранилась.
Конечно, как же без кота. Кстати, котов и кошек Женя всегда любил и будучи взрослым. Насколько я помню, чаще их звали Васьками.
Так уж получилось, но из всех детей только его сфотографировали в таком раннем возрасте.
Сохранилось даже подлинное свидетельство о рождении тех лет. Там и видно, что родился в Тихвинском, а зарегистрирован в сельском совете села Красное.
Папа в своей автобиографии писал, что с 1920 года он был членом ВЛКСМ, а в июне 1939 года вступил в партию. Однако Женю бабушка Авдотья сумела окрестить.
Старшая Нина рассказывала, что маленький Женя нашёл икону - складень. Лики каких святых там были, она не говорила. Но бабушка почему-то сказала, что это плохо, к великому страданию. Я не совсем уверена, что так и было, Нина сама тогда была ребенком, может пересказала какую-то легенду. Мама об этом никогда не рассказывала. Но война действительно принесла маленькому мальчику великое страдание, хоть и жили они в тылу, в селе Тихвинское, Рыбинского района.
Когда война началась, ему не было и трёх лет.
Мама говорила, что был серьёзным и много понимающим ребенком. Как-то сказал маме:
- А ты вари щи погуще, мы и проживем.
Он никогда не просил чего-то специально для себя. Кстати таким и остался. Взрослым не любил одалживаться, не хотел, чтобы его жалели. Был в этом отношении очень щепетильным.
Однажды местная кладовщица захотела угостить его белой булочкой (были у кого-то и белые булочки). Женя булочку эту не взял, спрятал руки за спину и сказал:
- Папа вернется, у нас тоже будут.
Страшное случилось в мае 1945 года, уже после победы. Мама называла дату, а я, к сожалению, не запомнила, 16 или 18 мая 1945 года. В селе всю войну находились воинские части, видимо поступали на отдых и переформирование. Были там и склады с оружием. В мае поступил приказ, все срочно снялись и покинули село. Мама говорила, "молниеносно". Надо полагать, отправились на Дальний Восток. А склады остались. Наверное охрана была, но недостаточно хорошая. Особенно у подростков, много оказалось взрывающихся предметов. Глушили рыбу в Волге, хорошо на этом зарабатывали. Но было и много пострадавших от неумелого использования.
Теперь можно только предположить, что стали с этим строго бороться, возможно и наказывать. Так что кто-то просто выбросил опасный предмет, чтобы не нашли дома
Мама очень жалела, что взяла сына с собой на огород в тот день. Май, копать и сажать надо было. Дома уложила спать маленького.
На огороде Женя и нашёл запал к противотанковой мине или гранате. Я в этом вопросе совсем не разбираюсь, пишу то, что слышала от взрослых.
Если кто-то уточнит или поправит, буду только благодарна.
Посмотрела в интернете, что же это такое - запал. Такая железка могла маленького мальчика заинтересовать.
Мама копала, Женя был рядом.
- Мама, что я нашёл!
- Играй сынок, играй.
И что-то зашипело. Мама крикнула, чтобы Женя бросил и бежал, сама кинулась к нему. Он бросил себе по ноги и раздался взрыв. Если бы мальчик, хотя бы на сколько смог, отбросил шипящий предмет в сторону, может последствия были бы не такими тяжёлыми.
В местной больнице Жене оказали первую помощь, потом мама несла его на руках до пристани, он лежал пластом. Пароход до Рыбинска в тот день очень сильно опоздал, в районную больницу они попали только к вечеру. У хирурга днем было много операций, к тому времени он уже ушёл. Раны обрабатывал фельдшер, а операцию сделали только утром. У Жени в нескольких местах был повреждён кишечник, операция была сложная.
Женя пришёл в себя и узнал маму через 21 день. Надежды ей не давали. Мама все эти дни была рядом с ним. Приготовила новые жёлтые чулочки, другую новенькую одежду... Были мысли о самом плохом.
Что было дома, она не знала.
Когда Женя пришёл в себя, маму в больнице сменила Нина. Она рассказывала, что врач велел поить Женю клюквенным морсом. Нина меняла на базаре сахар на клюкву. Потом всегда очень эту ягоду ценила. Считала, что именно клюква помогла брату тогда восстановиться.
Из детства я помню, что клюкву старшие всегда собирали, а когда мы болели, мама поила нас клюквенным морсом.
Маме в райкоме партии дали талон в спецмагазин, там она что-то смогла купить.
Женя не любил ни вспоминать об этом, ни говорить. Не любил, когда об этом мама вспоминала.
В военкомате, когда проходил комиссию, сказал, что шрам у него от операции по аппендициту. Удивительно, но военный хирург ему тогда ему поверил. Правда, Женя говорил, что тот сомневался: шов не характерный. В армии Женя служил.
Он вообще чаще предпочитал смолчать или отшучивался, когда что-то было плохо.
В Чёрной Заводи, уже подростком, ехал с другом вечером в темноте на велосипеде, налетели на пенек или камень. Женя сломал ключицу. Он больше рассказывал, посмеиваясь, что друг плакал, тоже что-то ушиб.
А до армии была школа. Учиться он пошёл в Песочном, семилетку окончил в Чёрной Заводи, потом учился в Караше, а десятый класс уже заканчивал в Пензе.
Учился в школе Женя очень хорошо. А мама иногда ворчала, что у него тетради самые неаккуратные. Он отшучивался: что делать, если списывать просят?
Правда я увидела как-то у мамы его табель из начальных классов. Всё хорошо и отлично, а по пению три. Мама объяснила, что учительница жаловалась, что он молчит, когда его к доске вызывают. Ладно не поет, так хоть бы стихами песню рассказал.
Было тогда такое. Заставляли нас так петь соло. Странно, конечно, слух ведь не у всех был. Я помню, как меня учительница не оценила, спела я с душой, а ей не понравилось.
Похоже, что эта фотография в школьном классе. Это вполне возможно, когда мы в Караш переехали, первое время жили в квартире в здании школы, значит, это год 1955-56.
Обычная одежда для молодого человека в деревне того времени.
А вообще мама говорила, что в одежде Женя всегда был очень аккуратным. Когда мы приехали в Караш, там ещё не было электричества. У нас был угольный утюг, как и всех в то время.
Если мама затапливала печку рано, нагребала горячих углей и предлагала желающим погладить брюки к школе.
Женя придумал свой способ сохранить стрелки на брюках. Он аккуратно складывал их на доски под матрасом на своей кровати. И спал на них. Кровати с панцирными сетками появились у нас гораздо позднее, в шестидесятые.А тогда были доски под матрасом. Так что утром одевался довольный.
О том, что брат первым в семье научился фотографировать, я уже писала.
Он вообще много читал, любить мастерить своими руками.
На следующей фотографии я и брат Сергей. Фотографировал, конечно Женя и печатал фотографии тоже он. Замечу только, что электричества тогда ещё не было.
В руках у Сергея, видимо недавно купленные, акварельные краски. Тоже радость была.
А я держу куклу и кроватку для этой куклы. Женя сам смастерил из фанеры не только эту кроватку, а набор кукольной мебели: стол, стулья. Всю эту мебель акварельными красками и покрасили. Я помню, была эта мебель яркой сине-красной. Мне выделили угол в комнате, на кусок фанеры поставили мебель. Женя даже провёл мне радио: повесил круглый чёрный наушник. Радости от этого у меня было много.
Позднее такой набор мебели был у его маленькой дочери. Только сделал он его уже более профессионально. Возможно у себя в лаборатории, на заводе.
Зимой у нас главной обувью были валенки. Периодически мама их отдавала в ремонт местному умельцу, учителю труда и физкультуры Афанасьеву Василию Васильевичу.
Женя посмотрел на его работу, раздобыл себе всё необходимое: шило, специальную иголку, нитки-дратву. А потом сам пришил к своим валенкам толстую подошву и кожаные задники.
Местный ветеринар Александр Дмитриевич Фураев, Демитрич, как его называла жена, подарил нам семью пчёл. Папа и старшие помогали ему с заочной учебой в ветеринарном техникуме, вот в знак благодарности и получили такой подарок. Вообще, сколько я помню, он и его жена очень хорошо к нам относились, чем могли помогали всегда.
Тогда не было даже электричества, а про интернет и Ютуб, наверное, ещё и не задумывались. Женя читал книги и журналы. Нашёл чертежи, сам смастерил улей и рамки. Потом под его умелыми руками появилась вторая пчелиная семья. Женя собирал мёд. Пока он не уехал в Пензу, пчёлы у нас благополучно жили. А потом, когда он уехал, пчёлы улетели. Никто уже не умел правильно с ними работать.
Женя первый принёс в дом шахматы, до этого мы играли в шашки. Папа был непревзойдённым мастером по шашкам в семье. Женя принёс самоучитель, научился сам, научил братьев, папу и даже меня играть в шахматы. Про меня, конечно, громко сказано. Я знаю фигуры, чем и как ходить. Дальше дело не пошло. А братья играли неплохо. Быстро научились ставить папе детский мат, на что он как-то по-детски и обижался.
А ещё Женя читал журнал "Радио", очень этим делом увлекался. Несмотря на небольшие достатки, мама нам выписывала и газеты, и журналы, по возрасту.
Женя с братьями собрали простенький детекторный приёмник. Тоже всё по чертежам из журнала. Если мне память не изменяет, помещался он в пластмассовой мыльнице. Ходили потом проверяли, где берёт, где не берёт, даже в лес брали.
В Караше Женя окончил 9 классов. К этому времени семья наша заметно прибавилась. Родилась первая внучка, которую мама на время оставила у себя. А потом родилась наша младшая сестра. Были ещё я и брат Сергей младшие, и средний - Владимир. Он учился в средней школе.
Поэтому было решено, что Женя поедет со старшей сестрой в Пензу и там закончит обучение в школе.
Вот так и получилось, что Женя тоже связал свою жизнь с Пензой, как и старшая сестра.
После окончания школы он не стал сразу поступать в институт. Сейчас я думаю, что он не захотел обременять родителей на время учёбы. Нас дома ещё оставалось много у них.
Женя решил пойти в армию. Я помню мама очень расстроилась, когда узнала, долго плакала. Служить тогда надо было три года, а здоровье у него после того страшного взрыва было слабое.
Но он так решил сам. Сестра, видимо, тоже не смогла никак повлиять на его решение. Хотя потом, мне кажется, с её мнением он считался.
Таким был в детстве и в юности наш Женя. А потом была армия и взрослая жизнь.
Об этом рассказ будет дальше.