«А Мышаня выйдет?» - наверно один из самых популярных вопросов в нашем доме. Задаём мы его с завидной степенью регулярности, глядя на коробку из-под кулера, в которой настолько тихо, словно там никого нет, спит всё ещё зимующий у нас европейский лесной мышонок.
С тех пор, как Мышаня освоился, спать он стал много и с удовольствием. Выманить же его из домика с каждым днём становится всё труднее и труднее. Это поначалу он с интересом реагировал на звук сыплющихся семечек или уборку в клетке. Ждал, когда всё затихнет. Вылезал, чтобы проверить, что изменилось? Сейчас спит себе спокойно, даже не почёсываясь (а когда он это делает, смешно стучит лапкой о стенку коробки), пока один из нас убирается, в то время как другой держит в руках домик.
При этом беспечным нашего Мышаню я бы не назвала. Он чутко реагирует на звук закрывающейся и открывающейся входной двери (раньше я думала, что он нас только встречает, проверяя, кто это так шумит при входе в дом, но на днях, когда муж вечером вышел по делам, заметила, что Мышаня и на уход реагирует похоже – с той лишь разницей, что заметив меня, быстро успокаивается и, сделав привычный пробег по периметру клетки (надо же проверить целостность конструкции), уходит спать) и стабильно просыпается, когда мы с мамой разговариваем по Skype (не иначе, как пытается увидеть таинственную обладательницу знакомого ему голоса).
Вчера Латвия праздновала 20-летие членства в НАТО. По этому случаю в Риге над памятником Свободы в 12:55 на низкой высоте пролетели истребители военно-воздушных сил союзников. Мимо меня эта новость просвистела с диким, нарастающим гулом (чтобы было понятно – это звучало так, словно я стою на взлётной полосе под садящимся на меня самолётом), когда я спала. Так получилось, что накануне засиделась допоздна. Встала тоже рано. В обед решила немного вздремнуть, благо день был более-менее свободный. Мышаня тоже спал. Всё было тихо и хорошо. Ровно до того момента, как меня накрыло невероятным шумом, который мгновенно вырвал меня из сна и опрокинул в один глобальный вопрос: «Неужели это всё?!».
Самое интересное, что страха не было. При этом в голове постоянно пульсировала мысль, что конец неизбежен. Звук усиливался и шёл прямо на меня. Каждую секунду я думала, что ещё немного, и он станет глуше (всё же идея про то, что мимо пролетает самолёт – да хоть бы терпящий крушение пассажирский – где-то на задворках сознания присутствовала тоже), но вместо этого гул становился всё сильнее и сильнее, превращаясь в итоге в дикий рёв. Секунды складывались в вечность. Но вместо того, чтобы бежать или молиться, я просто лежала, слушала и думала какую-то техническую ерунду (что за самолёт, а может ракета, каковы шансы, что ядерная – всё же своеобразные для последней минуты мысли, однако).
Когда я подошла к Мышане, он сидел на крыше домика и смотрел вверх. «Не бойся! – сказала я ему ключевое слово (он его знает, и оно его стабильно успокаивает). – Всё в порядке. Спи иди!». И Мышаня пошёл. Но сколько ещё маленьких лесных мышей со страхом смотрело в небо/зарывалось поглубже в нору в тот самый миг, мне даже сложно представить.
Материал оказался полезным? Ставьте лайк. Подписывайтесь, чтобы не пропустить новые статьи.