Арсений закончил дефиле, вернулся за кулисы из ощерившегося софитами зала. Сорвал с шеи “небрежно” повязанный шарфик от Фераджи, плюхнулся в кресло. Что-то в гримёрке изменилось.
Арсений развернулся и увидел стоящего за креслом старика в чёрном пальто и котелке. Тот криво улыбался, часто моргая слезящимися глазами.
– Вам что-то нужно? – брезгливо бросил Арсений.
Старик качнул головой. Наклонился над ухом Арсения и прошептал:
– Вы знаете, чем отличаются манекены от манекенщиков?
– Эм… нет.
Старик хихикнул.
– Практически ничем.
Он хитро подмигнул, приподняв шляпу, и развернулся – резким отточенным движением подиумной модели. Арсений задумчиво смотрел на удаляющееся пальто.
Спустя пару дней, сбривая волосы с груди и ног, Арсений увидел, что они словно сами выпадают ещё до прикосновения станка. После душа Арсений удивился собственной красоте и гладкости. Подмигнул отражению и стал смазывать лицо лосьоном перед сном.
На следующее утро Арсений удивился своей причёске. Будто во сне её залили гелем, уложили и высушили – такой идеальной стала зачёсанная дугой чёлка, а на макушке не было ни единой неровности. Раньше он по двадцать минут тратил на разглаживание волос, а в то утро причёска была идеальной с пробуждения – как в рекламе.
Вечером на съёмке новой коллекции он был ослепителен. Серьёзно-отстранённое выражение лица, требовавшееся для новой линейки строгих кардиганов, удавалось ему как нельзя лучше.
А в полночь пришло сообщение с неизвестного номера. Фотография. На ней Арсений лежал с закрытыми глазами в окружении пластиковых манекенов.
Он напряг память, вспоминая. Да, этот пиджак был на нём в день показа коллекции Фераджи. Значит, фото сделано до или после показа…
Но при чём тут манекены? И почему в памяти не осталось ничего об этой фотосессии? Ни манекенов, ни фотографий, ни бордового ковра? Конечно, после показа была афтепати, много коктейлей и кокаина, но он же вернулся домой один…
На вопрос “Кто вы?” неизвестный номер не ответил. Оказалось, этот пользователь добавил Арсения в чёрный список.
Всю ночь Арсений не мог уснуть. А наутро вместе с зубной пастой выплюнул в раковину половину зубов.
Он хотел закричать, ощупать дёсны, осмотреть рот в зеркале – но губы онемели, будто резиновые, рот не открывался, а сквозь омертвевшие голосовые связки просачивалось только натужное сипение. Попытки залезть в рот пальцем тоже ничего не дали – суставы деревенели, холодеющие руки не слушались.
Арсений с ужасом смотрел в зеркало и видел волосы, спекшиеся в сплошной пластиковый шлем. Причёска была идеальной, но в общем смысле уже не была причёской.
А потом он посмотрел в другой угол зеркала и застыл. В углу ванной, за спиной Арсения стоял и улыбался пожилой человек в котелке и пальто. Он надевал кожаные перчатки.
– Ничего-ничего, – ободряюще бросил мужчина, хватая уже парализованного Арсения поперёк туловища. – Сейчас мы вас мигом облагородим, молодой человек.
Мужчина положил Арсения на ковёр, достал из внутреннего кармана ножницы и воткнул ему в живот. Арсений пытался закричать, но голоса не было. А вот боль была. Юноша не мог пошевелиться, пока загадочный визитёр резал его от паха до горла.
– Мне очень нравится ваш тип лица и комплекция, – пояснял мужчина. – Мне для презентаций нужны только лучшие модели. Не на каждом манекене кардиганы от Фераджи смотрятся так стильно.
Он ловко раздвинул края раны, стал выковыривать из живота Арсения органы. Разноцветные плотные комки застывшей плоти матово поблёскивали, точно пластиковые модели.
– Мой брат придумал, как на этом этапе законсервировать органы. Сделал себе бизнес на анатомических атласах, представляете? – смеялся господин в котелке, вытаскивая кишечник, похожий на радиаторную батарею. – Но я думаю, мода лучше. Материал не так жалко.
Он вытер вспотевший лоб. Швырнул за спину пластиковое сердце. Отдышался, достал из-за пазухи иглу с ниткой.
– Иные и при жизни становятся всего лишь подставкой под одежду. Какая им разница, ходить своими ногами или стоять красиво за стеклом?
Он стал ловко зашивать разрез. Шов затягивался, будто пластик запаивали невидимой горелкой. Арсений уже не шевелился. Последняя слеза прокатилась по пластмассовой щеке. А потом исчезла даже боль.
И только живые глаза смотрели с ужасом и тоской.
Автор: Александр Сордо
Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ