Жизнь человека ‒ это непрерывное обучение самообману. Стремясь овладеть своим будущим, люди постоянно сравнивают его с прошлым. Пытаются найти знакомые черты в событиях, чтобы прожить незнакомую новую жизнь старым способом. В этом люди напоминают астрологов, только роль звёзд исполняют поступки других людей.
Если же собственного прошлого ещё слишком мало для выстраивания дополненной реальности из ожиданий, окружающий мир виден чётче, правдивее. Потому не стоит отмахиваться от детских рассказов о вещах, которым нет места в нашей картине мира. О едва различимых монстрах, чьи глаза поблёскивают в тени шкафа. И о говорящих котах, всегда готовых дать действенный, но беспринципный совет.
***
Темнота, затопившая комнату, неторопливо пробралась под веки девочки. Вскоре её дыхание стало глубже, а лицо сбросило ту маску напряжения, что приходилось вечно носить на публике. Темнота убаюкивала, дарила отдых и яркие образы сновидений.
Но вот в этой темноте пробудилось нечто иное. Мрак смоляными жгутами заструился из-под кровати и сплёлся в фигуру Страшилища ‒ жуткого создания из рассказов старшего брата девочки. Покрытая джутовым мешком голова повернулась из стороны в сторону ‒ черты лица, грубо обозначенные стежками суровой нитки, чуть изменились. Могло показаться, что чудище ухмыльнулось, осмотрев комнату. Негнущиеся ноги сделали шаг к спящей девочке, и рука, состоящая из острых сельскохозяйственных инструментов, потянулась к тоненькой шее.
И тут на кровати шевельнулся ещё один сгусток тьмы. Открылись два зелёных глаза, и кот, вальяжно потягиваясь, словно на пьедестал взошёл на грудь хозяйки, рядом с которой спал.
Страшилище замерло. Сделало шаг чуть в сторону. Снова потянулось к жертве.
‒ Я тебя вижу, можешь не пытаться обойти меня. ‒ Кот не произносил ничего вслух, но по его позе, взглядам и ворчанию становилось очевидно, что он хочет сказать.
Страшилище с мгновение раздумывало. И, опустив руку, уставилось на кота. Его конструкция тоже не подразумевала членораздельную речь. Но оно умело внушать страх. И сейчас воспользовалось этой способностью, чтобы вместе с ужасом передать и мысль:
‒ И что же теперь? Будешь со мной драться?
‒ Вот ещё. ‒ Кот безразлично лизнул лапу. ‒ Не для того мой народ веками приучал людей восхищаться тем, насколько довольными мы выглядим, когда поедим, чтобы сейчас я лез на тебя с когтями. У меня, знаешь ли, лапки. Так что лучше я тебя найму.
Промежутки между нитями мешка, заменяющего Страшилищу лицо, расширились от удивления. Передать следующую фразу, сопроводив её волной страха, он не смог. И потому перешёл на древний язык, каким мороки и архетипы общались с людьми, ещё только научившимися искать себе дом в пещерах и силу в палках и камнях:
‒ Чего ты мне предложил?
Кот удручённо вздохнул, помотал головой, но тоже перешёл на язык видений и полунамёков:
‒ Всё просто. Ты будешь делать ровно то, зачем пришёл, ‒ высасывать из этого человеческого котёнка душу. Но не как попало, а ровно там, где я тебе укажу.
‒ А если я не соглашусь, то что? ‒ В голосе Страшилища угадывалась насмешка.
Кот отвлёкся от вылизывания лапы и посмотрел на монстра исподлобья:
‒ А давай мы пропустим этот вот этап токсичных игр по выяснению, у кого твердолобость более запущена? Я с тобой иерархию выстраивать не собираюсь. Хочешь сотрудничать, придётся быть на равных.
Несколько ударов сердца Страшилище стояло неподвижно. Девочка заворочалась, что-то невнятно пробормотав сквозь сон. Кот обернулся к ней, склонился к уху и заурчал. Страшилище сложило лапы на груди:
‒ Ладно, расскажи подробнее.
‒ Всё просто. Я за день буду по ней топтаться и помечать те куски души, которые ты будешь поглощать.
‒ И всё-таки зачем это мне?
‒ А ты сам подумай. Если начнёшь бесконтрольно жрать этого котёнка, у неё очень быстро поедет крыша. И тогда её начнут таскать по всяким врачам и психологам.
‒ И что? ‒ Страшилище усмехнулось. ‒ Люди не способны нас разглядеть. Врачи мне ничего не сделают. Наоборот, только ещё сильнее её ослабят.
‒ Всё так. Врачи её жизнь превратят в ад. А в аду, знаешь ли, заводятся демоны. Думаешь, сможешь противостоять тем, кого её слабый разум привлечёт?
Страшилище мельком глянуло на тень, из которой появилось. Чернота колыхалась, словно вода над глубоким тихим омутом.
‒ Ладно, допустим. И ты готов скармливать мне её по частям, чтобы она продержалась подольше?
‒ Ещё чего не хватало. Ты будешь работать у меня садовником.
‒ В каком смысле?
Кот сошел с груди девочки на кровать. Дыхание ребёнка стало свободнее, она улыбнулась во сне.
‒ Видишь ли, кошмар, мне нужно, чтобы этот человек вырос здоровым, успешным и уверенным в себе. Чтобы моя миска всегда была полна, и по квартире не шныряло ещё тридцать девять других котов, заменяющих ей личную жизнь. Но это, увы, не так просто устроить. Люди многого от нас нахватались. Вот только делают всё неправильно. Вечно стараются устроить так, чтобы за них работал кто-то другой. И для этого деформируют души друг друга. Чтобы эти души рождали мысли, нужные кому-то другому, но не самому человеку. Вот эти-то раны от чужих желаний ты и будешь поедать.
‒ Звучит как-то не очень похоже на работу кошмара.
‒ Всё так. Ты станешь её жутким воображаемым другом. Не волнуйся, это сейчас модно. Ты не первый, кому мы такое предлагаем.
Страшилище присело на стул, и его силуэт слился с висящей на спинке одеждой, наделив её образом жуткого карлика.
‒ А если я всё-таки откажусь? Ты сам говоришь, что ты не боец. Так что ничего не сможешь мне сделать.
‒ Верно, я и правда сказал, я не боец. ‒ Кот вытянулся во всю длину, демонстрируя монстру покрытое мягким мехом пузо. ‒ Но ещё я сказал, что мы решаем проблемы чужими руками. Лапами в данном случае. Я просто сделаю так, что она заведёт собаку.
‒ Да ну? ‒ монстр усмехнулся. ‒ Вы же с собаками друг друга ненавидите.
‒ Много чести, ‒ кот наморщил нос и отвернулся. ‒ Мы их презираем, да. Но ненависть ‒ слишком сильное чувство для таких примитивных созданий. Мы их используем, когда они нужны.
‒ Ну и что, по-твоему, мне сделает собака?
‒ Ничего. Она не для того нужна, чтобы тебе что-то делать. Когда человек заводит собаку, у него появляется кто-то младший, над кем он может доминировать. А уже вот это чувство отлично выдавливает подобных тебе из реальности.
Страшилище и кот долго смотрели в глаза друг другу. Наконец кот моргнул, отвёл взгляд и зевнул.
‒ Решай уже. Мы и так этот разговор затянули. А мне ещё надо сходить к родителям этого котёнка. Гремящую баночку у них в спальне погонять.
‒ Ладно, договорились. Показывай, где там у твоей подопечной душа болит.
‒ Всё размечено. Там где я топтался, ешь в первую очередь. Это от школьного хулигана следы. Где ухом тёрся, можно повременить.
Кот мягко спрыгнул с кровати, подцепил когтём дверь и собрался уже удалиться, когда монстр снова обратился к нему.
‒ Эй, шерстяной, ещё вопрос. ‒ Кот остановился, развернув одно ухо. ‒ Если я тебе так нужен, чтобы этот твой эдемский сад пропалывать, что бы ты делал, если бы я не появился?
На усатой морде, повернувшейся к Страшилищу, сложилось насмешливое выражение.
‒ А ты так и не понял? Ты пришёл, потому что я так захотел. Ты состоишь из её страхов. ‒ Хвост дёрнулся в сторону ребёнка. ‒ Люди больше всего боятся того, что не могут предугадать. Мне было достаточно несколько раз свалить цветок с подоконника, погрызть провод у неё на глазах и спрятать дорогие ей вещи, чтобы она ощутила влияние хаоса на свою жизнь. Ну и братец её, любитель пощекотать нервы себе и другим, тоже помог, конечно.
‒ Не хотел бы я с тобой в шахматы играть, ‒ буркнул монстр.
‒ А я в шахматы и не играю. У меня лапки. ‒ И кот радостно ускакал в темноту коридора.
Автор: Игорь Лосев
Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ