Клиентка отказалась снять шубу. Лишь расстегнула верхнюю пуговицу, обнажив конопатую шею, и осторожно опустилась на предложенный стул, предварительно протерев его влажной салфеткой.
— Так это ваш… Офис? — Она сложила губы трубочкой и будто слегка надула щеки, отчего ее и так круглое лицо, блестящее от косметики, еще больше стало напоминать жирный блин.
— Обычно я работаю в онлайне, — спокойно ответила Янина. — Но вы настояли на личной встрече.
Она и сама понимала, что этой белоснежной шубе не место среди выцветших обоев, старого линолеума и плохо отмытой плиты. Наверное, за цену этой шубы здесь можно было бы сделать неплохой ремонт.
Клиентка сморщила нос и еще раз обвела кухню подозрительным взглядом.
— Не доверяю дела мессенджерам. Тем более такие. Когда я могу поговорить с “папочкой”?
И так выделила голосом последнее слово, что Янина почти увидела эти кавычки, зависшие в воздухе острыми кинжалами.
— Вероника Сергеевна, вы принесли все, о чем я просила?
На стол легла фотография мужчины: тяжелый взгляд из-под густых бровей, мясистый нос, опущенные уголки рта — выражение человека, который давно разучился улыбаться. Рядом шмякнулся плотный целлофановый пакет, набитый черной землей.
— Дичь, — брезгливо прокомментировала клиентка и достала новую салфетку. — Нельзя было попроще как-нибудь?
— Можно, — всё тем же ровным голосом отозвалась Янина, — работай мы в онлайне. Но раз уж появилась такая возможность… Это здорово сэкономит время.
— То есть вы меня на кладбище погнали, чтобы себе время сэкономить?!
Янина не ответила, лишь мельком глянула на ухоженные руки клиентки, все в кольцах и браслетах: хоть сейчас на витрину ювелирного выкладывай. На длинные пальцы с длинными хищными когтями, окрашенными в хищный красный. Представила, как эти пальцы копошатся в грязи, как могильная земля забивается под эти когти, налипает на золото. Вряд ли, конечно, — Вероника Сергеевна могла кого-нибудь попросить, заплатить, а не мараться сама, — но Янина все равно улыбнулась.
Зажгла черную свечу, пересыпала черную землю в белоснежную керамическую чашу и плотно утрамбовала, пододвинула фотографию ближе к себе. Еще раз уточнила дату рождения и дату смерти. Достала из кожаных ножен кинжал со слегка загнутым лезвием и ручкой из темного дерева. Можно было обойтись и обычным кухонным ножом, если его правильно заговорить. Так же, как вместо керамической чаши хватило бы и простой пластиковой миски, а свеча могла быть любого цвета, главное, чтобы давала ровное пламя. Вся эта показная атрибутика только для клиентов.
Вероника Сергеевна наблюдала за подготовкой со скучающим выражением, нетерпеливо постукивая ногтями по столешнице. И лишь завидев кинжал в руках медиума, сказала звонко:
— Я вам не дам!
— Простите, чего “не дам”?
— Не дам себя колоть! Сейчас вы скажете, что нужна капля крови…
— В этом нет необходимости. — Янина воткнула кинжал в землю и отставила чашу в сторону.
Это ей понадобится позже.
Сейчас медиум всматривалась в лицо на фотографии, стараясь запомнить каждую деталь, каждую морщинку в уголках глаз, каждый торчащий волосок на растрепанной челке. И раз за разом повторяла про себя: “Сергей-Сергей-Сергей…” Звала.
Клиентка демонстративно зевнула, но Янина не обратила внимания, откинулась на спинке стула, прикрыв веки, и воссоздала перед мысленным взором образ с фотографии. Задержала дыхание, пока не вспыхнули оголодавшие по кислороду легкие. С шумом выдохнула и открыла глаза.
— Он здесь. Можете задать вопрос.
— Наконец-то, — буркнула клиентка и обернулась, будто и впрямь собиралась увидеть призрака около раковины. — Если это называется “сэкономить время”, боюсь представить…
— Вероника, контакт не будет длиться вечно.
— Ладно-ладно, я поняла. Спросите у него вот что…
— Он вас слышит.
— А я с ним не разговариваю! Передайте ему, пусть расскажет, где эти чертовы камни!
Чувствуя себя идиоткой, Янина повторила вопрос. Сказала, спустя краткую задержку:
— Он просит уточнить.
— Он знает! — огрызнулась клиентка. — Бриллианты, сапфиры, эти… как их? — она пощелкала пальцами, — зеленые такие. Кольца, подвески, ожерелья. Я их не нашла. Фамильные… От бабки или прабабки, кто их разберет? Ну! Спрашивайте, спрашивайте, не мог он все своим шмарам раздать!
Ее лицо и шея раскраснелись, сидеть в шубе все же было жарковато.
— Он не знает, — сказала Янина.
— Что? Как это “не знает”?
— Говорит, спрашивать надо среди живых.
Вероника Сергеевна с минуту обдумывала услышанное, потом лицо ее застыло, а губы вновь сложились в трубочку.
— Я-ясно. Все с вами ясно.
— Вы можете спросить что-то еще…
Обычно они так и делают. Сейчас каждый первый скептик, каждый для начала задаст вопрос, ответ на который знали только они с покойным. А если кто-то не желает идти навстречу и удовлетворить любопытство, Янине достаточно лишь провести лезвием кинжала над свечой…
Но Вероника Сергеевна больше ничего не хотела знать, не дала медиуму и секунды на оправдания.
— Нет-нет, я все поняла.
Вскочила, запахивая шубу, и направилась в прихожую; даже фотографию не забрала.
— Вы кое-что забыли, — бросила ей вслед Янина.
— И не думайте! Нет результата — нет оплаты. Буду я еще со всякими шарлатанами…
Хлопок входной двери оборвал ее ругательства. Янина поднялась, пошатываясь — голова будет кружиться еще несколько часов, — подошла к окну. Со второго этажа было отлично видно, как Вероника Сергеевна выходит из подъезда, садится в черный внедорожник. Дешевый стеклопакет пропустил рев мотора.
Янина вздохнула. Можно было, конечно, взять горсть могильной земли, спуститься и посыпать следы от шин на подтаявшем снегу. Прошептать несколько слов… Нет, нельзя! Силы ей сегодня еще пригодятся.
Она достала из холодильника початую бутылку виски, налила в кофейную кружку до половины, сделал большой глоток. Постояла несколько секунд, прислушиваясь к приятному жару внутри. И сказала:
— Ну чего замер? Присаживайся уже.
От стены напротив отделилась серая тень, прилипла к стулу, на котором совсем недавно сидела клиентка. Раздулась, приобрела объем. Будто под пальцами невидимого скульптора, медленно проявились черты лица: опущенные уголки губ, мясистый нос…
— Ты ей соврала, — сказал призрак укоризненно.
— “Ти ей саврала”! — передразнила Янина. — Ты и сам не торопился отвечать на ее вопрос, Сергей. Ничего, что я тоже на “ты”?
— Я хотел сначала извиниться. Но ты не передала ни слова!
— Долго, — отмахнулась Янина и вернулась за стол, прихватив с собой бутылку. — Сегодня особое событие, и мне хочется его отпраздновать. Ты у меня сотый! Юбилей, как-никак.
Она отсалютовала кружкой и сделала еще один обжигающий глоток.
— Ну так отпусти меня и празднуй. Почему я еще здесь?
— Моей силы хватит продержать тебя еще несколько часов. А что, торопишься? Скучаешь по тому месту, откуда ты… — Она прищурилась.
Он покачал головой и выдавил кривую ухмылку.
— Ты знаешь правила.
— Правила, правила… — пробурчала Янина. — Знаю я ваши гребаные правила, по горло ими сыта!
В кружке закончился виски, пришлось плеснуть себе еще.
— Я ведь пыталась с вами по-хорошему, правда пыталась! Торговалась, умоляла… Все бесполезно. И мне пришлось действовать иначе.
Она достала кинжал из чаши с землей. Поднесла лезвие к пламени свечи. Сергей скорчился, не издав ни звука. Янина смотрела, как его корежит, как он извивается на стуле, будто червяк, попавший на сковородку. Серый, жалкий…
Когда сама начала задыхаться, убрала кинжала от огня. Тут же сделалось легче. На лице Сергея застыла гримаса боли. Человек бы сейчас хватал ртом воздух, выл и обливался потом. Но призраки не потеют, им не нужен кислород.
— Забавный факт: у вас давно уже нет нервных окончаний, они сгнили вместе с вашими телами. Но вы помните о том, что такое пламя, память о боли не отпускает вас.
Янина вновь приложилась к кружке, чувствуя, как нарастает шум в голове. Сергей буравил ее взглядом серых глаз.
— Скажи… Скажи, во что ты верил? Тогда, при жизни.
Он покосился на кинжал в ее руке и ответил, подумав:
— Ни во что. Ни во что я не верил.
— И как жил?
Призрак пожал плечами.
— Нормально. Как все, наверное. Помаленьку…
— Во-от! Как бы и я хотела “помаленьку”! Верить во что-то или не верить вовсе. Но это… Совсем другое. Ничего общего с верой, с религией. Знать, что жизнь после смерти существует… И больше ничего. Блажен неведающий, так говорят?
Сергей молчал.
— Чего я только не перепробовала. — Янина покрутила кинжалом в воздухе, с удовольствием наблюдая, как призрак испуганно ловит взглядом блеск металла в ее руке. — Пока не поняла: вы не из-за упрямства молчите. Вы не можете. Нечто или некто вам не дают. Бог? Дьявол? Существует ли хоть кто-нибудь? Из ада вы приходите или рая? Верна ли хоть какая-то религия, или мы просто сбрасываем тела, как старую кожу, и движемся дальше? Воздается ли нам по заслугам, или все наши метания здесь бессмысленны? Да не криви ты рожу, знаю, что не скажешь!
Она почувствовала, как начинает заплетаться язык. Спросила хмуро:
— Кстати, с тобой надо пить за здравие, или за упокой?
— Ты не думала набраться терпения? Однажды сама всё…
— Ой, ты мне еще ускориться предложи. Не-ет, я не собираюсь торопиться, пока не узнаю правила игры!
— И сколько душ ты замучила из этой сотни? Устраивала им ад на земле только из-за чувства неопределенности?
Янина фыркнула.
— Думаешь, я хотела этого? Думаешь… просила?
Она вспомнила скрюченные старушечьи пальцы, как цепко и больно они хватают ее, еще девочку, за волосы на затылке. Вспомнила бочку, наполненную до краев, и как вода обжигает нос и горло. Как пульсирует тьма перед глазами, и как стучит в висках кровь.
Янину доставали, только когда она слабела и переставала упираться худыми руками в края бочки.
“Чтобы ясно видела границу между мирами”.
— Проклятие передается по женской линии, от него нельзя отказаться. — Янина высыпала землю из чаши на стол, разделила на две одинаковых кучки и стала лепить аккуратные холмики. — А я, может, в душе исследователь! Меня учили всем этим ритуалам, правильным словам… Набору условностей без видимой логики. Они работают, но никто не может объяснить как и почему, ответа не найти в учебниках и гугле. Может, те, кто придумал их сотни лет назад, еще и знали… А мне всегда было интересно разобраться. Понять, что вы такое. Что я такое.
Она стряхнула с пальцев остатки земли, с вызовом посмотрела на молчаливого Сергея.
— Ты не думай, что если я так разоткровенничалась, то жду сочувствия. И требовать от тебя невозможного сегодня тоже не стану. Но есть вопрос, на который все-таки придется ответить. Ты ведь так и не сказал, где камни, Сергей.
— Так ты теперь не только медиум, но и воровка?
Янина скривилась, насмешка в его голосе резанула слух.
— Может, я ничего не знаю о загробном мире, но достаточно знаю об этом. Мне нужны деньги, а дочурка твоя, судя по всему, не бедствует.
Сергей помолчал немного и сказал:
— Тебе не хватит сил удерживать меня вечно.
— Верно, — кивнула Янина. — Поэтому ускоримся.
Она взяла кинжал и провела лезвием по столу — ровную линию между холмиками земли. Призрак исчез. Янина откинулась на спинку, вытянула ноги. Представляла, как Сергей сейчас в темноте, в разлагающемся теле, пытается освободиться от навалившейся тяжести, придавленный сгнившими досками и сырой землей. Цедила виски мелкими глотками.
Когда голова закружилась сильнее, опять потянулась к кинжалу. Еще одна резкая линия на столе, — и Сергей вновь появился на том же месте. Его зыбкая фигура мелко подрагивала.
— Ты не выглядишь довольным. Не понравилось свое старое тело? — Янина вложила в голос столько ехидства, сколько смогла. — Рассвет мертвецов был бы жалким зрелищем, зомби такие беспомощные… Мы можем делать это снова и снова, Сергей. Попробовать что-нибудь еще, выбор у нас большой. Или сэкономь время нам обоим. Итак, мне повторить вопрос?
***
— Склеп? Ты построил своей любовнице отдельный склеп?
На кладбище горели редкие фонари, деревья отбрасывали извилистые тени. Ветер задувал под тонкое пальто. Янина поежилась. В поезде удалось поспать, и алкоголь уже почти не чувствовался. Она сделала несколько осторожных шагов по хрустящей ледяной корке, превозмогая слабость в ногах. Призрак был на привязи вот уже больше восьми часов… Слишком долго.
Янина скользнула взглядом по медной табличке у входа, удивилась про себя: женщина умерла совсем недавно, и двух недель не прошло. Массивная стальная дверь с кодовым замком скорее подошла бы бомбоубежищу или хранилищу банка, чем аккуратному строению с резными колоннами в античном стиле.
“Неудивительно, — подумала Янина. — Если там и впрямь лежат все эти сокровища”...
— Откуда ты знаешь комбинацию? — спросила она.
Призрак за ее спиной сказал:
— Ты так упорно пыталась выяснить, что же там, по ту сторону, что совсем забыла про эту. Хотела всего и сразу, задавала неверные вопросы. А у нас есть много ответов про мир живых.
Янине захотелось вставить шпильку — Сергей сейчас и сам уклонился от прямого ответа, — но сил спорить уже не осталось. Их едва хватило, чтобы открыть тяжелую дверь. Янина потянулась к телефону, собираясь включить фонарик.
— Здесь должен быть свет, — заметил Сергей.
Выключатель и правда нашелся рядом со входом. Лампочка растолкала тьму по холодным углам, обнажив надгробную плиту из серого камня и статую обнаженной женщины с гордо поднятой головой. Ее фигурка была такой тонкой, такой изящной, что мрамор казался невесомым. На аккуратном полированном пальце блестело кольцо.
— Она, наверное, была очень жадной, раз забрала такую красоту с собой, — сказала Янина и потянулась к украшению. Снялось оно легко.
— Надень, — Сергей подошел ближе. — Тебе идет.
Кольцо село как влитое. Янина выставила руку, любуясь веселыми искорками на гранях бриллианта — таких больших камней она раньше не видела. Хотела уже было спросить, где остальные драгоценности, надеясь, что не придется вскрывать могилу, как услышала:
— Так-так-так, кто это у нас попался?
Вероника переступила порог. Без слоя косметики ее лицо можно было назвать даже симпатичным; спортивный костюм сменил шубу. Кольца с браслетами тоже пропали, лишь по-прежнему краснели острые когти.
— Привет, пап, — бросила она призраку.
От неожиданности Янина отступила на шаг.
“Она его видит?!”
— Вероника… Я не… Я…
— Тебя не учили, что нельзя воровать у мертвецов? — весело спросила бывшая “клиентка”. — Иначе можно занять их место.
Янина сделал глубокий вдох и постаралась придать лицу всю невозмутимость, на которую только была способна, попутно вращая кольцо на пальце. Проклятая побрякушка не желала сниматься.
— Чепуха. Такое возможно, только если мертвец сам был сильным медиумом…
Она осеклась, заметив усмешку на лице Сергея, — будто споткнулась о кривую линию губ, не предназначенных для улыбки. Что-то было не так. От усталости мысли ворочались в голове ленивыми червями. Янина попыталась вспомнить имя на табличке…
“Проклятие передается по женской линии”...
— После развода мама вернула свою фамилию, — будто заглянув к ней в голову, Вероника подтвердила догадку. — Знаешь, я сначала подумала, что вы в чем-то похожи, такие… сильные. Вот только она не стала тратить свою молодость на глупости… если не считать моего отца, конечно.
— Эй!
— Не все так рвутся узнать, что же там, на той стороне. Напротив, кто-то решает, что ни за что туда не попадет. Но болезнь иногда вносит свои коррективы, наши оболочки так хрупки… На пороге смерти мама попросила меня помочь ей с одним последним ритуалом — не пустить ее душу, задержать здесь. На время.
Янина невольно кивнула, она слышала, что это возможно. Единственное, что точно было известно о загробном мире, — из него не вернуться, раз попал туда однажды. Медиум может призвать душу на короткий срок, но задержаться у нее не получится. Только если не подготовиться заранее, еще до последнего вдоха. Привязать себя к чему-то материальному, нерушимому, не дать силе мироздания утащить за порог…
— Сосуд души? — недоверчиво спросила Янина. — Это бессмыслица. Дух окажется заперт в сосуде и не сможет вырваться самостоятельно…
— Пока не будет соблюдена еще одна условность, как ты это называешь, — вмешался Сергей и посмотрел ей за спину.
И только тогда она почувствовала затылком холодный взгляд статуи; мурашки побежали по шее, спустились между лопаток, кольнули поясницу. Янина пыталась стянуть кольцо.
“Нельзя воровать у мертвецов, нельзя воровать у мертвецов”...
— Ты сам предложил мне его надеть, сам!
— Лишь предложил, но не мог им распоряжаться. Как я и говорил, ты задаешь неверные вопросы. Лучше бы узнала, кому на самом деле оно принадлежит.
— Чтобы вызволить маму из нового пристанища, нужен был кто-то особенный, — Вероника чуть ли не хлопала в ладоши, как довольный собой ребенок. — И я обратилась за помощью к папе.
— В России тысячи шарлатанов, — добавил Сергей. — И лишь пятьдесят действительно сильных медиумов. Половина из них не подходила по возрасту…
— Но почему я?! — взвыла Янина. Она уже жалела, что не взяла с собой кинжал, хотелось отрезать себе палец с ненавистным кольцом.
— Ты еще спрашиваешь? По ту сторону ты что-то вроде знаменитости — смертная, возомнившая себя невесть кем. Десятки замученных душ сейчас желали бы оказаться на моем месте, видеть твое лицо в этот момент.
Янина хотела крикнуть что-то в ответ, хотела броситься к выходу, прочь от хищных когтей и ухмыляющегося призрака, но не смогла. Губы и язык отказывались шевелиться, тело сковало морозом, будто воду на реке.
Спустя секунду она увидела себя со стороны. Как пошатывается ее фигура, будто с перепоя, как неловко ее руки ощупывают ее же бедра, живот, грудь и лицо. Услышала свой голос.
— Сиськи немного висят, остальное очень даже ничего. Почему так долго возились?
— Сама сказала, что первый встречный не подойдет, — буркнула Вероника.
— А со мной поздороваться не хочешь? — спросил Сергей.
— Ой, иди ты. Тебе не пора обратно? Ничего нормально сделать не могут. Я же просила поставить меня на улицу, к солнцу…
— Чтобы тебя снегом засыпало? Или птицы обосрали? — обиженно парировала Вероника.
Янина не могла пошевелиться. Не могла вздохнуть или закрыть глаза. Чувствовала только холод. Про нее все забыли.
Не она — другая, наклонилась и осторожно погладила могильную плиту.
— Я любила это тело. Хотелось оставить его в достойном месте… Всё, на воздух, скорее! Мамочке надо напиться под открытым небом!
— Сколько ей тут сидеть? — спросила Вероника, вспомнив про статую.
— Откуда я знаю? — бросила не она, переступив порог. — Через сколько гранит обратится пылью?
Сергей подошел к статуе вплотную, сказал:
— Как ты там говорила? Забавный факт? У тебя больше нет нервных окончаний, но ты помнишь холод камня. И боюсь, тебе не скоро предстоит удовлетворить свое любопытство о загробном мире. Но знаешь, кое-что я могу сказать. На прощание. Чтобы было не так скучно здесь торчать все это время.
Вероника щелкнула выключателем, и в склеп вернулась хозяйка тьма. Теперь Янина лишь слышала голос Сергея.
— Когда мы переступаем черту, то многое забираем с собой. Больше, чем нам хотелось бы. И ничто земное нам не чуждо: ни чувство вины перед семьей, ни желание все исправить… Ни месть.
И прежде чем исчезнуть, он добавил:
— Всё как у людей.
Автор: Олег Савощик
Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ
