Глава 4.
Смеркалось, а Ледя все стоял на мосту, не решаясь ни спрыгнуть в воду, ни уйти. Руки, державшиеся за ограждение, превратились в камень. Недалеко от него расположилась веселая компания с пивом. Главный в этой ватаге сплюнул в воду, подойдя к Леде, и сказал:
- Ты тут уже час стоишь. Прежде, чем сигать в Волгу, отдай нам часы!
Ледя взорвался. Все, что накопилось внутри - обида на Верочку, боль расставания, разочарование в девушках - выплеснулось с ударом в челюсть заговорившему с ним. Ледя, как с цепи сорвался. Парни не стали с ним связываться, а Леде вдруг полегчало. Он пришёл в себя. Решил поехать домой и всё разузнать.
Поздним вечером на другой день Ледя вышел из вагона на перроне родного города. В людском потоке он высматривал Верочку, ещё надеясь на чудо. Но чуда не случилось. Парень взвалил на плечо, купленную к свадьбе радиолу и поплелся домой.
- А ты что, не знал? - спросил его приятель Серёга.
- Володька прикатил. Отслужил и явился. Медалями звенит, языком чешет, - не переслушаешь. Орел! Усы, как у Чапая. К твоей Верочке сразу начал подкатываться. Мы его предупреждали, что она твоя невеста. А он, как был в школе шкодливым, так и остался. Не устояла твоя Веруня. Закрутилось у них.
Ледя слушал приятеля и умирал от обиды. Оставалось только поглядеть в глаза изменнице.
- А, Ледя! Наконец-то, явился! - нахмурившись, протянула Александра Всеволодовна, открывая жениху дверь.
- Ты ещё бы через месяц приехал! - добавила она.
- Где Вера? - спросил парень, опустив голову, не глядя на неё.
- Где, где? На террасе, вот где. Иди, поговори с ней. Совсем с катушек слетела твоя Вера. Что с ней делать, ума не приложу, - буркнула Верочкина мать.
Вера сидела у раскрытого окна, положив голову на руки. Услышав скрип двери, посмотрела на Ледю невинными глазками.
- Вера! Почему ты не хочешь свадьбы? Ведь мы так ждали этого дня! - бросился к ней Ледя.
- Я передумала, - безразличным голосом ответила Верочка.
- Я же тебе сказала по телефону, что не хочу спешить. Мне хочется ещё погулять, на танцы походить. Вот и все! - дернув плечиком, добавила она.
- А как же родители? Моя мать готовилась, деньги потратила. Как мне в глаза ей смотреть? - чуть не плача, спросил Ледя.
- Да уж, как-нибудь разберись сам! - фыркнула девица.
Выходя от Красницких, Ледя столкнулся с усатым соперником. Глаза Владимира забегали:
- Прости, Ледя! Ну, так случилось! Люблю я Веру! Но, ты не думай! Ничего такого между нами не было.
- Как быть? Что делать? Может быть, ещё не всё потеряно? - крутилось в воспаленном мозгу Леди.
Его матушка Клеопатра пришла к Шуре, матери Верочки:
- Александра Всеволодовна, ну вы-то понимаете, что к свадьбе все куплено, а из деревни приехала родня? Это же такие расходы! Сами знаете, как мы живём, перебиваемся с копейки на копейку!
- Мы сами в шоке от этой ситуации! Как только не уговаривали свою дочь. Упёрлась, и все тут. Не силой же тащить ее в ЗАГС? - причитала Шура.
- Бога вы забыли, и бог вас забыл. Увидите, расплата будет страшной! Если вы не образумите свою Веру, я расскажу про аферу с паспортом. Это не шуточки. Напишу в Москву, как отец для доченьки паспорта выправляет.
И ведь точно, отец Верочки Константин Францевич сделал дочери другой паспорт. Там она снова незамужняя и опять Красницкая. А у Леонарда в паспорте штамп, что он женат на Вере.
Всем миром принялись уговаривать строптивицу. Она рыдала, ни в какую не соглашалась, твердила, что не нагулялась, что не готова к семейной жизни, а на то, что на ее семью и на семью жениха ляжет позор, ей было наплевать. А грозный начальник НКВД дома был обычным подкаблучником, угождая жене с дочкой, и сейчас он был также бессилен против капризов избалованной дочери.
А из деревни уже приехала родня на лошадях, продукты были закуплены, а деньги истрачены. И Клеопатра решила - будем справлять день рождения Леди, хотя он у Леди в декабре (а шёл июль). День рождения справили, водку выпили, продукты съели. А потом (вот ведь как бывает), все-таки уломали Веру. Она сдалась, но поставила условие - свадьба должна быть у Красницких. В спешке опять закупили продукты (на этот раз родители Веры, как виноватая сторона, все оплатили сами), опять приехали родственники...
За столом невеста сидела мрачнее тучи. Гости шутили, глядя на ее глаза, полные слез:
- Пусть невеста на свадьбе поплачет, лишь бы потом улыбалась всю жизнь.
И свадьба пела и плясала, кричала новобрачным "Горько!" Горько было на душе и у невесты, у жениха, да и у родителей тоже.
На свадьбе был и Володя, в которого Вера так "скоропостижно" влюбилась. Вот и плакала легкомысленная невеста о своих несбывшихся мечтах, поглядывая на усатого франта Володю и прикладывая платочек к глазам.
На третий день после свадьбы, оставшись в доме одна, Вера поставила на радиолу пластинку с вальсом из фильма по драме Лермонтова "Маскарад". Взяв молоток, она разбила стекло будильника, соскребла с циферблата и стрелок светящийся в темноте фосфор, развела водой и выпила эту дрянь. Под музыку Хачатуряна Вера торжественно легла на кровать, обливаясь слезами и прижимая к сердцу фотографию Владимира, и стала ждать. Она хотела умереть, но не судьба, молодой, здоровый организм выдержал. Пришедший вскоре Ледя отпаивал невезучую самоубийцу молоком. Из трагедии получился фарс.
Началась безрадостная семейная жизнь. Ледя вспоминал, что Вера ни разу не сказала, что любит его. "Нет, она меня никогда не любила. Она мной пользовалась," - думал, чеша затылок, Ледя. Стали молодожены жить, как чужие. Вера в постель к мужу не спешила. Просила, чтобы тот потерпел, пока пройдет ее "романтический порыв", и откровенно игнорировала мужа. А Ледя продолжал любить Верочку, любовался изменницей, пока она спала, рассыпав смоляные кудри по подушке. Он-то простил ее, ведь Володя клялся, что не трогал жену друга, что отношения у них с Верой были чисто платонические. Ледя поверил. А, может быть, ему тоже было так удобнее. Как у Пушкина:
"Ах, обмануть меня не трудно! Я сам обманываться рад!"