Ответных слов было не разобрать. Спустя лишь мгновение послышался приятный девичий голосок:
– Да, Антон Капитоныч! Что-то случилось?!
– Жан, привет! – не растерялся младший лейтенант, а уверенно изложил суть своего дела. – Не знаю, согласишься ли, нет! Может, прогуляемся вдоль реки? Погодка вон какая хорошая! Не жарко!
– Это ты, Антон, серьёзно?! – послышалось откровенное удивление. – Посмотри на часы!
– Время детское! – коротко произнёс коллега. – Считай, свидание!
– Тогда, тогда подожди, – немного раздумывая, тихо попросила хрупкая Жанночка. – Ты пока подходи, а я с Давидом Леонтьевичем и Ириной Илларионовной, моими папой и мамой, посоветуюсь.
– Ладно, – согласился обрадованный Капитон, ещё не зная, что попадёт в глубоко интеллигентную семью потомственных докторов, где привыкли общаться по имени и отчеству, где каждый шаг расписан по минутам, где незапланированное обсуждается, на семейном совете. – Буду ждать!..
Пока суд да дело, прошло сорок пять минут. Влюблённая по уши сотрудница с птичьей фамилией едва уговорила двух взрослых, до сих пор считающих её ещё ребёнком, чтобы выйти в поздний час на свидание. Да, именно так она и сказала, нисколько не солгав. Просто по родительскому уставу не положено было врать. Приученная с детства к честности, девушка не лукавила, прекрасно понимая, что в вязкой паутине лжи спокойно можно запутаться и самой. Именно за это редкое качество Жанну и избрал для себя проницательный подполковник, Виктор Романович Зверев, задав ей всего один-единственный вопрос: «Печатая, долго помнишь?» – и получив самый откровенный ответ, что ему приходилось когда-либо слышать: «Всю жизнь. Но даже под пыткой не расскажу!» Эти слова не просто оставили одну из семи претенденток на секретную должность вне конкуренции, а крепко привязали на многие годы вперёд. Она, в отличие от своих строго проверенных соперниц, умела по-настоящему мыслить, внося в разную документацию и происходящие события разумные коррективы, что приравнивало её к талантливому сыщику. А пустые отговорки легкомысленных дамочек, помешанных на высоких зарплатах, весьма и весьма расстроили. «Нет», «Да нет», «Не вдумываюсь», «Когда как», «Что помню?», «Забываю» – вот то, что выдавало уродливую фальшь, из-за которой, – а комиссия смеялась, – эти клоунессы умудрялись ошибаться подряд с первых же строк, а на просьбу хотя бы примерно воспроизвести полученную информацию «сливали» её, искажая и приукрашивая. Только с Жанной этот номер не прошёл. Цельная, она коротко и сухо перенесла на бумагу самую фактическую суть, не разбавленную водой, а на ту же просьбу стоически отмолчалась, выдержав пятнадцатиминутную паузу. Начальник, согласно бесспорным доказательствам учёных мужей, полностью разделял их теорию пожизненного запоминания. Головной мозг в скрытых глубинах подсознания имел драгоценный депозитарий каждой прожитой секунды. При особом желании эти тайные секунды можно было вытащить наружу. Те же пытки, порой у смертельной границы, различные медикаментозные инъекции, самопроизвольно высвобождающие правду, профессиональный гипноз, контрастно отделяющий зёрна от плевел, и многое другое в этом же ключе жадно стояли у берегов реки памяти, чтобы досыта напиться, в одно мгновение обратив всё тайное в явное, даже под грифом «Секретно». Но перед подлинной любовью не устояла даже уникальность. Бушующее пламя вулканических чувств предательски поджаривало отдельную её живность, встретившуюся на цветущем отлогом пути, что в значительной степени нарушало планомерную секретарскую деятельность.
В тот глубокий вечер, проведённый с фонариком вдоль тихой реки, благоухающей предосенним сладким разнотравьем, Антон Капитонович проявил к Жанночке несколько иное влечение, чем просто к коллеге, и зверевская помощница поверила, что на свете есть один человек, который согласен с ней пойти в чудесный Эдем, их земной рай; что переживать сиюминутно из-за рассеивающей безответности больше не нужно; что поклоняться надо двум мирам – работе-кормилице и ему, красну солнышку, самому особенному мужчине. Заботясь о хлебе насущном, младший лейтенант поделился с Жанночкой непонятной историей с Демьяном Пороховым и всеми, кто был с ней каким-то образом сопричастен. Тогда он ещё не знал, кем для него станет необыкновенная машинистка-метеор.
Вернувшись домой в полусумасшедшем состоянии от любви, Антоша упал на постель без задних ног. Счастливый, он часов не наблюдал. Сколько прошло времени с момента мгновенного засыпания, не знал. И только когда некстати позвонили, отрезвляюще очнулся и молодцевато вскочил, реактивно хватая красную телефонную трубку.
– Младший лейтенант Тарасов! РОВД! – отчеканил сотрудник детской комнаты милиции.
– РОВД! Старший лейтенант Драницын! Дежурная часть! Срочно на совещание! Машина послана! – коротко отрапортовал опытный оперативник.
Продолжение следует...