Следующий день прошел в хлопотах: сначала «историческая» встреча Эли с бывшим мужем в присутствии адвокатов с обеих сторон для подписания мирового соглашения, хотя, почему в кавычках — действительно, историческая — Элеонора же подписала все требуемые бумаги. Так что конфликт был исчерпан, «консенсус» — достигнут. Потом — визит с братом к врачу, тот нашел «окно» после обеда, и Эдуарду почти сразу же после подписания мирового соглашения пришлось ехать сначала за Юрием, потом с ним вместе — в клинику.
Здравствуйте, дорогие, любимые подписчики и читатели канала «ДиНа»!
Рассказ «Говорил мне твой дядя, что головой надо думать!» — это 31 часть рассказа про «дичь» по имении Эдик. Так уж получилось, что у истории про странную белую кошку Томасину образовался вполне себе самостоятельный вбоквел.
Насколь длинным и масштабным он будет — не знаю. Но все рассказы про Эдика я буду помещать в отдельную подборку, а не в «Томасину». Ну, а поскольку вбоквел берет свое начало в истории про Томасину, то ниже привожу ссылки на начало истории про Томасину и на предыдущую часть и начало истории про Эдика.
Начало истории про Томасину:
Начало истории про Эдика:
Предыдущая часть про Эдика:
Дядя вчера вечером больше ни слова по поводу своего знакомства с Николаем не сказал, как Эдуард ни старался выудить из него хоть какие-то подробности. Знаком и знаком, вот и всё. Зато по поводу остального Эрнест Вильгельмович соловьем прямо разливался. Даже предлагал его с Элеонорой познакомить. Он де в Малайзию собирается, статуэтка там есть одна интересная, предлагают ему, да, и вообще, друг и деловой партнер у него там живет, вот, он Элечку туда привезет и в каком-нибудь бунгало или шалаше оставит. Пусть попробует выжить.
— А что, Малайзия — богатая страна, олигархов хватает, пусть их и окучивает. Король даже есть, а жизнь на 13% дешевле чем в России. Ты знал? — нет? Месячный бюджет там на одного человека всего 77000 рублей составляет, говорят. Или тебе её жалко?
— Да нет, не жалко.
— Не пропадет она там. С её-то способностями. Зато от нас всех подальше будет. Может, там и останется.
— Дядя, а откуда ты столько про Малайзию знаешь?
— Да что я знаю, ничего практически не знаю. Говорил же, собираюсь в Малайзию, но ни разу там не был, тут вот глянул, чтобы сориентироваться, что, почем, и совсем уж очевидные вещи у своего знакомого не спрашивать, и, знаешь, что первое увидел?
— Неа.
— Вот это и увидел — про уровень жизни и про бюджет на месяц. Семьдесят семь тысяч! И это — дешевле, чем в России, пишут. У нас, что, в России такая жизнь дорогая?
— Жизнь — дорогая. Но семьдесят семь тысяч далеко не все зарабатывают. Далеко не все.
— Вот и я про тоже. Ну, ладно, давай лучше про Элечку твою. Так что решил? Везем её в Малайзию?
— Я подумаю.
— Угу, подумай. Еще с Николаем посоветуйся.
— Ты это сейчас серьезно?
— На счет чего? — на счет Николая? — сам думай, советоваться или нет. А вот на счет Малайзии — серьезно.
На том и расстались. Про Николая дядя больше так ни слова и не сказал.
А историческая встреча между Николаем и Элеонорой, конечно, знатно прошла! Как Николай прямо там, на месте, Элю на тысячу маленьких кусочков не порвал — удивительно! — желваки так и ходили, видно было, что еле сдерживается. Оно и понятно, своими собственными ушами слышать, как Эля ребенка вещью называет! Ну, надо вот быть такой ду… слабой на голову? Нет, с одной стороны, она, конечно, вроде как предусмотрительно поступила — успела до начала пошептаться с адвокатом Николая и попросила того, чтобы Ангелину, дочку, во время подписания соглашения обозначили как вещь. То есть, чтобы слова «ребенок», «дочь» и имя девочки не фигурировали. Да, в бумагах будет все прописано, но, вот вслух называть не надо — «обозначьте как вещь, пожалуйста». Она де за Эдуарда, своего адвоката, замуж собирается, и он не знает, что у неё есть ребенок. Адвокат Николая, конечно, глаза вытаращил, чтобы адвокат да не знал? — но, вслух ничего не сказал. Был заранее проинформирован Эдуардом на всякий случай. И уже сам, в свою очередь, предупредил своего клиента.
— Николай Анатольевич, вы, главное, что бы там ваша бывшая ни говорила, внимания не обращайте, она своё согласие уже дала, так что сейчас остались только формальности. Что бы она там ни сказала — не реагируйте. Подпишем, в суд передадим, вот тогда можете дать волю чувствам, а пока — не надо.
Но адвокат Николая не дурак же, предупредить-то предупредил, а вот о том, что дочь будут называть вещью, даже не заикнулся. И Николай сидел, сдерживал свой гнев. А уж как только подписали всё, Эдуард первым делом вытащил Элеонору из зала да быстренько затолкал в припаркованную недалеко от здания машину. Наказал сидеть там как мышка, его ждать и уж потом вернулся обратно.
Одну из дверец шкафа украшала солидная вмятина, а костяшки правой руки Николая — свежие ссадины.
— Ух, как тут весело у вас! Я всё пропустил?
— Где эта [цензура]?!
— Тихо, тихо. Специально увел. Мне еще тут трупа или тяжких телесных не хватало. Вот в суде всё зафиксируют, огласят, печати поставят, тогда… Ну, я не буду препятствовать. Дядя мой вообще предлагает её в Малайзию увезти и там в каком-нибудь шалаше оставить.
— Дядя? — упоминание о дяде сработало, Николай переключился и малость отвлекся, — А у дяди как фамилия? Такая же, как у тебя?
— Ну, да, Савельев.
— Узнаю старину Эрнеста. Так он что, вернулся? — вроде как уезжал из России.
— Уезжал. И вернулся.
— И сразу про Элечку узнал. А ведь он отговаривал меня в свое время, отговаривал. Говорил, что головой надо думать, а не… Слушай, ты как хочешь, а я к вам в гости напрашиваюсь. Выпить хочу. А Эрнест — самая подходящая компания для этого.
— Да без проблем, только вечером. Мне сейчас надо еще с братом в клинику. А вот вечером — милости прошу. Всех своих бери, да приезжайте.
— Да понятно, что вечером. Работу-то никто не отменял.
Отвез Элю к ней домой и помчался по своим делам.
— Нет, рыба, сегодня никак не смогу остаться, дела есть, и их решать надо, за меня ведь никто их не сделает, да и денежки сами себя не заработают. Ты ведь любишь денежки? — любишь. Ну, что ты такая грустная? — всё ведь хорошо. Всё подписали, вопрос решили, квартира теперь твоя. А бумаги оформить, это время, конечно, но уже сущая ерунда. Всё, всё, давай, не грусти.
Чмокнул её в щеку, пообещал зайти через два дня и ушел.
Зато в клинике прошло всё штатно.
Врач их уже ждал. Проверил всё, что надо, назначил пару исследований, чтобы уж точно, скорректировал лечение и велел приходить через три дня. Как раз когда результаты будут готовы.
— Вот тогда мы с вами, Юрий Тимофеевич, и поговорим более детально. Но, даже сейчас уже могу сказать, рад, рад — прогресс налицо. Рефлексы есть, чувствительность лучше стала, мышцы не атрофированы, так что, думаю, месяц-другой — и вы встанете.
— Александр Ефимович, вы правда так считаете, что я встану и смогу ходить?
Видео, на котором хорошо видно, как Юрий спит и активно шевелит ногами, самому Юрию по понятным причинам не стали показывать. Больше по психологическим, конечно, а то психосоматика такая штука, кто ее знает, как она у Юрия сработает? — выкинет еще финт, да такой, что всё хуже станет, и — начинай всё сначала.
— Юрий Тимофеевич, я и раньше так считал. А сейчас просто уверен — встанете. И ходить сможете. Дело за малым. А, точнее — за вами. Сейчас всё от вашего желания, терпения и сил будет зависеть.
— Я буду стараться.
— Вот и хорошо. Через три дня жду вас.
Ну, что, через три дня, так через три.
А вечером приехал Николай со всеми своими, с дочкой Гелей и собаками Бантиком и Финей.
И практически сразу же вместе с дядей Эдуарда и Юрия, Эрнестом Вильгельмовичем, ушел в малую гостиную, в ту, где камин, чтобы вспомнить былое и опрокинуть пару-тройку рюмок чая. Ангелина и собаки остались на братьев.
Впрочем, не совсем так, Геля моментально нашла общий язык с Юрием, он ей что-то про какие-то программы и приложения рассказывал и показывал, а собаки… — собаки оказались на попечении Эдуарда. Тут и началось веселье. За мячиками и палочками бегали все. Васька, правда, поддавалась время от времени, в основном — Фине. Все-таки она — гостья. А Бант, он — это он. А не она.
Продолжение — «Трезвый водитель» и планы на «рыбу» — см. ссылку ниже.