Смертные останки
Сердце корабля совершенно мертво. Они как будто входят во внутренности трупа, который мумифицировался до состояния шелухи . Стойки и стены больше похожи не на разлагающуюся пласталь, а скорее на мертвую плоть и мясо, которые затвердели и окаменели. Люки провисают в своих рамах, как истлевшая кожа, а местами выступы настила кажутся высохшими позвонками. Все сухо и хрупко, свет тусклый и затуманен медленной, ленивой дымкой летящих пылинок, некоторые из них ловят отблески света и мерцают на мгновение
— Ты сказал… — начинает Сангвиний.
— Ты сказал, что он будет здесь.—
Феррус Манус тревожно оглядывается по сторонам.
"Он должен быть здесь", - говорит он.
— Тогда где? — спрашивает Сангвиний.
Боль от раны ноет в боку, и он чувствует вкус крови во рту.
Он следует за Горгоном по узкой тропе, которую его первый потерянный брат выковал из непроглядной ночи.
Их шаги скрипят и хрустят по истлевшей, покрытой пылью палубе под ними.
Непрекращающийся шепот движется вместе с ними, заполняя тени. Время от времени из темноты позади них раздаются стоны и вопли. Некоторые из них доносятся издалека.
Другие, пронзительные и внезапные, кажутся тревожно близкими.
— Здесь что-то есть, — говорит Сангвиний. «Что это за звуки?»
— Крики проклятых, — говорит Горгон впереди него, его голос такой же тонкий и далекий, как и крики.
— В основном мертвые оболочки. Останки ушедших.—
Инкармин дрожит в руке Сангвиния. Он понимает, что держит его слишком крепко. Он напрягает зрение, но не видит ничего кроме тени. Вопли страдания, доносящиеся из черноты, искажены сильной болью, но ни один из них не имеет видимого происхождения.
«Я знаю эти голоса», — шепчет он.
— Да, — говорит Феррус.
— Наши… братья, — в ужасе бормочет Сангвиний.
—Да, - говорит Феррус. Те, кто, как и я, пал.
И смертные останки тех, кто стал другими".
Новый крик вздымает пыль.
В нем ярость. Сангиниусу знакома эта ярость.
Ангрон...
— Варп пожирает наши души, — говорит Горгон.
— Как потерянные, так и выброшенные. Магнус, Бледный Король, Альфарий, Красный Ангел… варп не щадит никого. Смерть – это не освобождение, брат.
Это бесконечные мучения.
Урок второй, помнишь?
Еще один вопль, странным образом модулируемый мучительной болью. Еще один знакомый голос.
— Никто из них тебе не угрожает, - спокойно говорит Феррус. Они хотели быть здесь, как и я.
Они хотели стать свидетелями".
— Неважно, на чьей стороне они стояли? —
спрашивает Сангвиний, напряженный от смятения.
'Конечно.'
— Кто еще? — спрашивает Сангвиний. Он едва осмеливается, потому что ответ причинит боль. Некоторые звуки боли слишком расплывчаты, чтобы их можно было различить: слабые вопли и протяжные вздохи.
Кто пал, о ком он не знает? Здесь ли Рогал? А как же остальные, те, на кого они рассчитывали? Он заставил себя поверить, что они придут, но кто может сказать, какая судьба постигла их с тех пор, как они в последний раз стояли вместе. Одна из этих теней - Робаут? Один из них - Русс? Лев? Коракс? Может быть, эти крики означают не только смерть братьев, но и надежду? Таится ли здесь спасение, завернутое в свою извилистую ткань, навеки отброшенное?
Феррус, не останавливаясь, не дает ответа.
В воздухе витают пылинки..
— Свидетелями чего вы все станете? — спрашивает Сангвиний.
— Конец, — говорит Феррус. 'Смерть.
Твой последний великий поступок.
Есть то , что нас объединяет, кроме братской крови и крови пролитой. В конце концов, мы все здесь из-за него».
— Гор?
«Вот куда он привел нас, брат, — говорит Феррус с грустной улыбкой, — к триумфу и поражению, которые с нашей точки зрения выглядят совершенно одинаково».
Гор победил, варп восторжествовал.
Нет смысла никому из нас спорить кто прав ,а кто неправ.
Что сделано, то сделано, и неважно, на чьей мы стороне.
— Или мы жалеем, что не сделали этого, — добавляет он.
— Или хотели бы, чтобы у нас был выбор.