Глава I. На захваченном бриге. Ч.3
Без особенных затруднений они втроём взобра́лись на капитанское возвышение, где двое приготовились внимательно слушать, а третий – рассказывать.
- Итак, - начал старый разбойник, как оказалось, давно уж готовый к назревшему разговору и дожидавшийся нужного времени (которое сейчас и настало), - родился я в тысяча шестьсот восемьдесят третьем году в далёкой Англии, в семье небогатого, точнее бедного, морехода. С большим трудом он от рейса перебивался к рейсу, и не было ни малой надежды, что он когда-нибудь выберется из нищенского существования да обеспечит многочисленной семье достойную жизнь. Я подрастал. Являясь юношей довольно сообразительным, в один прекрасный момент посчитал, что жалкое «влачение», убогое и промозглое, мне ничуть не подходит. Поэтому сразу же, по исполнении шестнадцати лет, сел на торговое судно, направлявшееся к Новому свету, – отправился в поисках достойного заработка и, разумеется, рискованных приключений. Чтобы рассчитывать в моряцкой команде на сытую пайку, мне пришлось подрабатывать предупредительным юнгой. Скажу честно, нелёгкий труд пошёл мне тогда на пользу. Быстро освоив морскую науку и обладая сильной, взрослой на вид, фигурой, я – едва благополучно закончил первое плавание – стал наниматься плавать не обыкновенным, ни на что не пригодным, «мальчишкой на побегушках», а бравым матросом, и умелым и удалы́м. Однако – как уже говорилось – наёмные моряки, ходившие на торговых судах, навряд ли могли как следует «подобедать», - в понимании седого рассказчика приведённое обозначение означало «разжиться», - поэтому я стал подумывать: а, не податься ли мне в лихие пираты?..
- То есть, - любознательная красавица не сумела удержаться в долгом молчании; тут же, устав глуповато стоять, она уселась на деревянный предохранительный поручень (Рид при́нял позу выразительную, полную аристократического достоинства, и выставил перед собою скрещённые руки), а следом озадачилась резонным вопросом: - Получается, во все времена честная жизнь не приносила достойного заработка, необходимого для нормальной жизни, благого существования?
- Правильно, мисс, - согласился с ней Джек; он снял с застопоренного штурвала верёвочное крепление, а выправив проложенный курс, возобновился рассказывать дальше: - Так вот, в те давние времена велась активная борьба с карибским пиратством, в результате чего напрочь уничтожились разбойничьи пристанища на Тортуге и в Порт-Рояле. Однако! Существовали ещё отдельные острова – такие как Нью-Провиденс – где морские бандиты чувствовали себя привольно, вольготно, свободно. Волею случая – а может, и по велению злодейской судьбы? – в одна тысяча семьсот третьем году я оказался в некоей невзрачной таверне, разместившейся на островном островке Багамского побережья; он тогда считалось пиратской республикой. Там я познакомился с человеком, носившим имя Фрэнка Уойна; позднее он заслужил себе прозвище Бешеный Фрэнк. Тот парень был старше меня всего на четыре года, но успел уже прославиться удачливым капитаном, наделённым и необузданным характером, и крайней жестокостью. Молодой морской волк, он как раз набирал отчаянную команду, желавшую поучаствовать в вооружённых грабежах да быстрой наживе; похожее предложение поступило и мне. Вы как считаете: что я ему ответил? Совершенно верно! - опередились любые вопросы. - Особенно не задумываясь, поступил к нему на долгосрочную службу. Сначала, в течении добрых десятка лет, я плавал обыкновенным матросом. Ну и что? Доход мой, сравнительно с королевской службой, значительно отличался; я мог считаться богатым, а следовательно, начать подумывать «о сходе на берег». Но, оказалось, в моей мятежной душонке напрочь укоренились бунтарские настроения, и я уже не представлял себе жизни иной – без того чтоб не грабить, не убивать, не разбойничать. Со временем на жестокие, по-звериному злобные, качества обратил внимание и Бешеный Фрэнк… он сделал меня почитаемым квартирмейстером. С тех пор я имел право на полторы доли всей нашей добычи и заведовал награбленным барахлишком, а заодно и наказанием провинившихся. Но главное! Возглавлял абордажную команду, «жутковавшую» в период бесчисленных нападений. Именно тогда, выделяясь вспыльчивым нравом, неукротимым и необузданным, я заслужил себе громкое прозвище… вот и зовусь теперь Умертвителем.
Джек замолчал, откупорил бутылку крепкого рома, заранее принесённую к капитанскому мостику, сделал несколько смачных глотков и, умиляясь, задумался, предавшись нахлынувшим внезапно давним воспоминаниям. В то же время, помимо почтительного юнца, терпеливо дожидавшегося, пока его замкнутый воспитатель насладится смакованием хмельного напитка, была в той удивительной компании и ещё одна, до крайности неусидчивая натура; ей просто не терпелось узнать другие подробности, закономерное продолжение.
- Что дальше? Чего случилось дальше? - торопила она с последовательным рассказом, в нетерпении ёрзая на деревянных перилах.
- В недалёком будущем, - по привычке присвистнув, продолжил Колипо, принуждённый настойчивым требованием, - мы попали в неприятную ситуацию: нас выследил испанский трёхмачтовый галеон. И вот тут! Жестокий капитан Уойн проявил… осторо-о-ожность, для себя непривычную, идущую вразрез с его убийственным статусом. Он не стал вступать в ожесточённую схватку, а пользуясь юркой способностью брига – как нормальный пират, он использовал лишь быстроходные корабли – предпочёл трусливое бегство. Бо́льшая часть команды с при́нятым решением была не согласна, предпочитая кровопролитный бой, хороший грабёж да собственную наживу; но, делать нечего, в экстренных случаях капитан обличается непререкаемой властью. Поэтому мы были вынуждены исполнить его нелепые указания. Неуёмные испанцы преследовали нас целые сутки, пока – то ли так стало угодно Богу, то ли, как и всегда, мы оказались удачливее? – не посчастливилось оторваться настолько, что назойливые преследователи постепенно скрылись из виду. И наступила капитанская очередь! Разъярённая команда обязала держать ответ. Мне к тому времени исполнилось тридцать три года. Хотя я и был в пиратской среде уже вторым, но – человек так погано устроен – в силу завышенных амбиций, мне хотелось чего-то гораздо большего. Ха! - он зло усмехнулся. - Ну, а тут как раз такая возможность, отчасти уникальная, по сути единственная. Она словно обязывала сделать три вещи: во-первых, вселить в недовольных пиратов бунтарские настроения; во-вторых, сместить Бешеного Фрэнка с завидного капита́нства; в-третьих, самому возглавить непримиримое бандитское общество. Точно так я и поступил. Мне удалось подговорить бо́льшую часть команды, и мы выдали Уойну, а также верными ему сподвижникам сразу по́ три чёрные метки. Вы спросите: что они означают?
- Да, - откликнулась восхитительная блондинка, продолжая выказывать нетерпеливую непоседливость (в отличии от неё, Джо продолжал почтительно отмалчиваться, горделиво постаивая в сторонке), - лично мне интересны все маленькие нюансы. Раньше, поверьте, ничего похожего мне даже не снилось. Хотя, если честно, повидала я «всякого», да и книг про корсаров и флибустьеров прочитала великое множество, - употребила она каперские названия, потому как не особенно разбиралась в тогдашней терминологии. - Было б очень познавательно услышать обо всём происходившем напрямую… так сказать, лично.
- Хорошо, тогда слушайте, - сделав из открытой бутылки пару хороших глотков, Колипо вернулся к ненадолго прерванному рассказу, - три чёрные метки значат, что гонимого пирата высаживают на необитаемый остров, что оставляют ему бутылку рома, аналогично воды и что выдают пистолет, заряженный единственной пулей. Мы поступили честнее: заковали и смещённого капитана, и верных сподвижников в железные кандалы и посадили в угрюмую клетку, сравнимую с той, из какой мы сами только недавно выбрались, - кивнул он широкополой шляпой, которой обзавёлся прям тут же, на захваченном судне (нашёл её на палубе, сброшенной кем-то из бывших членов команды, в абордажном азарте устремившихся на «Независимость – 2»). - Впоследствии провели успешную операцию и захватили маломерную рыбацкую лодку, способную взять на́ борт и свергнутого Фрэнка, и не предавших его закоренелых соратников. Как понимаете, пути наши, разбойничьи, существенно разошлись, и мы сделались друг другу непримиримыми недругами, соревнуясь в удачливой ловкости, суровой жестокости. Впрочем, и он и я никогда не склонялись к открытому столкновению. Мы отчётливо понимали, что прекрасно знаем все заковыристые повадки противника; а значит, победа – если она и достанется? – будет случайной. Положение дел, простите, ни мне ни ему не приемлемое. Мы привыкли полагаться на решения, исключительно на продуманные, подкрепленные и значимой силой, и холодным расчётом. Итак, пришла пора перейти к наиболее интересной части мой печальной истории…
Он ненадолго умолк, прихлебнул из опустевшей бутылки, а следом застыл в немом смаковании. Сейчас его никто не прервал, потому как оба благодарных слушателя вперились в него четырьмя заворо́женными глазами и с открытыми ртами ожидали грядущего продолжения. По привычке удовлетворённо присвистнув, искушённый рассказчик, немножечко охмелевший, последовательно продолжил:
- Плавал я, верховодя пиратским судном, примерно три года, успешно нападал на торговые, а временами и военные корабли, пока конфликтовавшие страны не заключили позорного перемирия и пока не бросили совместные силы либо на полное наше уничтожение, либо, при лучшем раскладе, поимку морских бандитов. Тогда наступил тысяча семьсот девятнадцатый год и вольным разбойникам приходилось очень и очень несладко. Часть «сошла на берег», а такие, как я и мне подобные, продолжали бороздить мировой океан да нападали на зазевавшихся ротозеев. Как не покажется странным, но нашему кораблю – благо он перешёл от везучего Фрэнка – неизменно сопутствовала слепая удача, и мы продолжали оставаться полностью невредимыми. Но однажды… моя размеренная жизнь совершила крутой поворот! Что со мной приключилось? - в очередной раз он заострил внимание заворожённых слушателей, так и не решавшихся его прерывать. - Так случилось, парень, - первый раз старый морской волк обратился к неопери́вшемуся воспитаннику с отеческой лаской, - тогда я повстречал твою… родимую мать!
- Как?! - удивлённо воскликнул уважительный юноша, впервые решившийся прервать почтенного воспитателя. - Получается, вы мой отец?
Лера, наблюдая их очевидное сходство, о чём-то таком догадывалась, поэтому последнее изречение не вызвало у неё особого удивления; она продолжала молчать, терпеливо ожидая, что будет дальше
- Кто дослушает, тот узнаем, - спокойно провозгласил Колипо, допивая хмельную бутылку и посылая за следующей, - сходи-ка лучше принеси чего-нибудь выпить, не то продолжительные речи мне горло совсем иссушили. Почти двадцать лет не брал в рот ни капли хорошего рома, а тут как будто бы накатило – не могу удержаться!
- А, моя мама? - продолжал допытывать Джо, осведомляясь уже на ходу; он послушно отправился выполнять несложное поручение. - Она жива?.. Смогу ли я с ней увидеться?
- Потерпи – и непременно узнаешь! - крикнул вдогонку седовласый пират, не позабыв и легонько присвистнуть. - Ну, а ты, мисс, - спросил грозный разбойник у прекрасной девчушки, чуть только они остались одни, - какие планы, на доверчивого юнца, у тебя, мисс Доджер?
- Скажу тебе честно, пират, - приученная к вольному обращению, бывалая проститутка начисто не принимала в расчёт почётное положение, поэтому в откровенных выражениях, так же как и он, особо не церемонилась, - он мне понравился! Это хотел услышать, или…
