К сожалению, в современном обществе коллективизм не в моде. И особенно наглядно это проявляется среди жителей многоквартирных домов. Зачастую соседи между собой незнакомы и в лучшем случае лишь дежурно здороваются. Само собой, ни о какой взаимовыручке речь не идёт.
Нам с соседями несказанно повезло. Мы живём дружно, делимся радостями и горестями, всегда готовы прийти на помощь друг другу. Однако нежданно-негаданно оказалось, что в семье не без урода. Ранее я рассказывал о жившем над нами Валерии Петровиче. Из-за деменции он утратил самостоятельность, поэтому сын забрал его к себе, а квартиру стал сдавать. До сего времени жильцы были людьми приличными, никому никаких проблем не создавали. И вот, совсем недавно заселились другие квартиранты и устроили всем нам весёлую жизнь.
Они представляли из себя настоящих люмпенов. Нет, внешне эта пара лет тридцати пяти выглядела вполне прилично и на опустившихся людей ничуть не походила. Их сущность ярко проявлялась в поведении. Будучи в подъезде, они общались между собой, как у себя дома: во всю глотку матерились и громко ржали. Но это всё мелочи. Главное, они страстно любили шумные застолья с грохочущей музыкой. Причём веселуха всегда начиналась вечером и плавно переходила в ночь.
Две соседки пытались поговорить с ними по-хорошему, но в ответ услышали: «А мы день рождения отмечаем! В своей квартире имеем право!». День рождения – это, конечно, здорово. Но лично у меня не нашлось бы ни сил, ни желания праздновать его каждую неделю. Кроме того, чтоб мы не заскучали, любители пошуметь устроили промочку. В один из вечеров, у нас на кухне появилась весёлая обильная капель. Супруга немедленно приступила к ликвидации потопа, а я поднялся к непутёвой парочке. Открыла мадама и уставилась на меня выпученными глазами:
– Вы нас затопили! – сказал я далеко не светским тоном. – Что случилось?
– Стиралка протекла, – невозмутимо ответила она. – Ща вытру.
Принеси она извинения, то не стал бы я говорить резкости. Но тут мои вежливость и тактичность полностью отключились:
– Уважаемая, ваш притон достал до глубины души! Мало того, что вы никому покоя не даёте, так ещё и материальный ущерб причиняете! Хотите со мной судиться? Пожалуйста!
Ответом был грохот захлопнутой двери.
Неизвестно, сколько ещё пришлось бы терпеть, но муж мадамы, сам того не желая, положил конец нашим мучениям. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. В ходе очередной вечерней пирушки он приревновал свою жену к гостю и недолго думая, ударил его ножом в грудь. Но несмотря на проникающее ранение, смертоубийства не случилось. Пострадавшего в тяжёлом состоянии госпитализировали, а ревнивца увезла полиция. Эти подробности я узнал от соседки, которая была понятой при осмотре места происшествия.
А со следующего дня после разыгравшейся драмы, вернулась спокойная жизнь.
Один из моих выходных ознаменовался необъявленным визитом Фёдора, трезвого и крайне расстроенного.
– Иваныч, надо посоветоваться, у меня <песец> случился, – сказал он без светских условностей.
– Чего ты опять натворил? – спросил я.
– Иваныч, ничего не творил, честно тебе говорю! Я на подставу попал! Короче, мне целыми днями названивают, требуют долг вернуть, угрожают!
– Кто?
– <Название микрофинансовой конторы>. Двадцать три тысячи, представляешь? А я точно знаю, что не брал!
– А может по пьянке взял и забыл?
– Нет, точно не брал!
– Ты у них не узнал, когда деньги выдали?
– Точно не вспомню, вроде в конце февраля.
– Может туда сходить и всё подробно выяснить? Заодно бы и документы посмотрел, вдруг твоя подпись поддельная?
– Не-не-не, Иваныч, ну их <на фиг>!
– Ну давай вместе сходим.
– Нет, нет, не пойду!
– Слушай, Федь, а может деньги-то взяли онлайн?
– Это как?
– По интернету, заочно.
– Да <...> знает.
– Обратись в полицию, пусть проведут проверку.
– Ага, мне только ментов не хватало! Не буду я с ними связываться. От них всего можно ждать, возьмут и меня самого привлекут!
– Ладно, тогда требуй от этих звонилок, чтоб через суд с тебя взыскивали.
– Ещё лучше! Иваныч, ты чего, хочешь меня под монастырь подвести?
– Фёдор, твоё спасение в суде! Во-первых, там разберутся, брал ты или нет. Во-вторых, даже если и брал, то с тебя могут взыскать только сам долг, без процентов. Так и говори, мол, платить не отказываюсь, но только через суд.
– А откуда я знаю, как туда обращаться?
– Тебе и не надо это знать. В возврате долга кто заинтересован? Ростовщики. Вот пусть они и обращаются. Твоя задача – их туда каждый раз посылать. Не надо пререкаться, просто скажи: «Буду платить только по решению суда», потом сразу же отключись и заблокируй номер.
– Понял, спасибо, Иваныч! Я с того раза, как ты ко мне приезжал, ни капли не выпил, Женька подтвердит. Но из-за всей этой <фигни>, чувствую, опять запью.
– Не, Федь, это не вариант. Только ещё больше проблем на себя навешаешь. Давай лучше чайку попьём со зверобоем. Это же природный антидепрессант, настроение сразу поднимет.
– Эх, Иваныч, раньше от такого предложения я бы оскорбился. А теперь согласен. Наливай! Дааа, вконец я испортился…
Сказать по правде, как-то не особо верится, что Фёдор не брал взаймы. Возможно ему, уже пьяному, захотелось дойти до полной кондиции, вот и решился, не думая о последствиях. Даже если это сделал кто-то другой, то с Фёдора вина не снимается. Нефиг было свои данные раздавать кому попало. Однако нас с Ириной радует его «завязка», и мы очень хотим, чтоб длилась она как можно дольше.
В другой выходной, я вновь подрабатывал. В этот раз дежурил на концерте неизвестной мне музыкальной группы. Всё бы ничего, но выступление проходило в одном из ночных клубов. Это заведение, мягко сказать, очень нехорошее. А причина заключается в том, что его облюбовала публика, обожающая отдыхать в маргинальном стиле. Конфликты, мордобои, пьяные травмы, преступления, там являются обыденностью. Поначалу администратор предложила усадить меня в зале, но я наотрез отказался. Как-то не очень хотелось находиться в окружении пьяных и общаться с ними. В итоге решили, что я буду находиться в машине у входа и в случае чего, за мной придут.
Поначалу всё шло спокойно, но иллюзиями благополучия я себя не тешил. Наоборот, была твёрдая уверенность, что какая-нибудь бяка непременно случится. И точно. Примерно через час, прилетела первая ласточка. Ею оказалась пьяная растрёпанная девица с разбитым носом и расцарапанной физиономией. Ласточка была не одна, а с группой поддержки в лице двух подруг.
– Что случилось? – спросил я, выйдя из машины.
– Её сейчас чуть не убили! – разгорячённо выкрикнула одна из подруг. – Смотрите, ей нос сломали!
– Танюх, не переживай, ща я пацанам позвоню, – сказала пострадавшая. – Они подъедут и всем тут <песец> устроят! Этих шкур на колени поставят!
– Так, всё, заходите в машину, – велел я, не имея ни малейшего желания слушать их разговоры.
Нос пострадавшей был распухшим и деформированным, что говорило о переломе. Убедительных данных за черепно-мозговую травму я не нашёл, но всё же в таких случаях лучше перестраховаться и свезти в стационар, чтоб осмотрел специалист.
– В больницу поедете?
– Ага… Блииин, а где моя сумка? – всполошилась пострадавшая. Куда она делась-то?
– Вот уж не знаю. Сюда вы без неё пришли. Спросите у подруг.
У машины никого не оказалось, и тогда она сама пошла на поиски, пообещав скоро вернуться. Однако своего обещания не сдержала. Ну и ладно, баба с возу – кобыле легче.
Вскоре подъехала полиция, точней, экипаж ППС.
– Приветствую! Что, вам тоже покоя не дают? – полюбопытствовал я.
– Да, заявили драку, – ответил старший сержант.
Через какое-то время они вывели четырёх девиц, среди которых находилась и пострадавшая. Однако ко мне она больше не подошла и полицейские их увезли, судя по всему, в отдел.
Выступление закончилось, и администратор нас отпустил. Клуб работу продолжил, но меня это уже не касалось.
Притоны, даже самые безобразные, не вызывают во мне брезгливости. Да, их обитатели – маргиналы, как правило, не обременённые морально-этическими принципами. Но при этом они честны перед обществом, поскольку не скрывают своей сущности. А вот некоторые завсегдатаи подобных заведений, наоборот, прячут своё низменное нутро под маской приличия. Выпитый алкоголь эти маски срывает, выставляя напоказ самое отвратительное, что может быть в людях. Ранее я много раз высказывался о нравственной деградации общества и повторяться не вижу смысла. Ведь от моих рассуждалок всё равно толку не будет.
Дождь, начавшийся с вечера, и к утру не прекратился. Хорошо хоть светать стало рано, можно идти без риска угодить в лужу или поскользнуться на остатках наледи. Не люблю ходить под зонтом, он стесняет, свободу ограничивает. Но деваться было некуда, перспектива промокнуть и простыть меня совсем не привлекала. Остановочный павильон от непогоды почти не защищал, поскольку вандалы давно разбили боковые панели. И теперь ожидание транспорта стало тем ещё удовольствием.
Автобус пришёл вовремя, причём со множеством свободных мест. На своей остановке вошла дезинфектор Галина Петровна, уселась рядом со мной и немедленно заговорила:
– Юрий Иваныч, мне так неудобно, но я вас как бога прошу…
– Опять денежку дать? – прямо спросил я, уже зная, о чём пойдёт речь.
– Нет-нет, не надо, я о другом. Хотела вам долг вернуть, а тут непредвиденные расходы возникли.
– Что случилось?
– Дочь у меня заболела, видать чего-то серьёзное.
– А что её беспокоит?
– Живот болит, анализы плохие и теперь в кале кровь появилась. Ходила на УЗИ, но ничего такого не нашли. Велели срочно делать колоноскопию, а она не идёт, боится. Сказали, что это очень больно, мол, без наркоза не выдержишь. Но ведь всё равно надо, дело-то нешуточное. Мы узнали, что с наркозом стоит одиннадцать тысяч. Я планировала вам вернуть, а никак не получается.
– Ладно, Галина Петровна, не переживайте, никакой спешки нет. Когда будут, тогда и отдадите. Судя по всему, у неё действительно что-то серьёзное.
– Спасибо, Юрий Иваныч! Слушайте, а может у неё просто геморрой?
– Не думаю, как-то совсем непохоже.
– А если рак, то уже всё безнадёжно?
– Всё зависит от стадии и типа опухоли. Заранее тут не угадаешь. В ходе колоноскопии, если найдут что-то подозрительное, сделают биопсию, направят на гистологию и тогда уже всё скажут точно.
– А я думала, что к онкологу пошлют.
– Галина Петровна, если обнаружат опухоль, то отщипнут кусочек и направят на гистологическое исследование в патанатомию. Если диагностируют злокачественный процесс, направят к онкологу. Но вы заранее не паникуйте, может там и нет ничего опасного.
– Ой, Юрий Иваныч, рада бы не паниковать, да не получается… А наркоз-то опасный? Вдруг уснёт и не проснётся?
– Наркоз будет кратковременный, самое большее – полчаса. Не переживайте и дочь не пугайте.
Во дворе «скорой» вновь царствовала огромная лужа. Каждый год повторяется одно и то же. Убранный снег не вывозят, а сваливают в сугроб. К концу зимы он превращается с огромную гору, весной начинает таять, заливая всё вокруг. Рабочие почти ежедневно пытаются загнать воду в канализационный люк, но их труд, конечно же, напрасен. Ведь источник-то никуда не девается.
Как всегда, «телевизионка» была полным полна коллегами из прежней смены, предвкушающими скорое окончание работы.
– Всех приветствую! Ну как поработали? – поинтересовался я.
– Нормально, – ответил врач Анцыферов. – Если не считать <фекальный> вызов.
– В каком смысле?
– В буквальном. Ты Цветкову помнишь?
– О, а я думал, что её давно в живых нет!
– Ага, это же не баба, а конь с ***цами, она всех нас переживёт. Короче, приехали и сразу видим картину маслом: всё в ***не! Двери в тамбуре, пол, стены, вонь страшная! Соседи сразу на нас набросились, типа вы за психбольными не следите и никаких мер не принимаете.
– А мы-то здесь при чём? Нам к ней поселиться, что ли?
– Вот и я о том же. Но разве им объяснишь? Это ещё ерунда. Она открыла, мы зашли, смотрим – в прихожей вообще <песец> полный! Наверно только на потолке ***на не было!
– И как же она это объяснила?
– Никак, там шизофазия голимая, ни х***ена не поймёшь. Но это ещё не всё. Она сопротивляться начала и нас отталкивать. А руки-то у неё прямо по локоть перемазаны. В результате и мы такими же стали. Правда, Диме с Мишей больше досталось, меня она только слегонца зацепила.
– Надо же, раньше она даже в психозах так не чудила.
– Мало ли что, а теперь вот новый прикол появился.
У этой больной – параноидная шизофрения, причём давнишняя, махровая. Хоть она и раньше не отличалась особой опрятностью, но даже в психозах к фекальному оружию не прибегала. Виной всему личностный дефект, ставший закономерным следствием шизофренического процесса. Эти изменения уже необратимы и лечение не принесёт ощутимого положительного эффекта. Здесь вариант только один – помещение больной в психоневрологический интернат.
За старшего врача вновь работала Пахомова. Из её доклада запомнилось ДТП, случившееся минувшей ночью. Отечественный легковой автомобиль, в котором ехали четверо молодых людей, врезался в столб. Скорость была настолько большой, что машину буквально разорвало в клочья. Итог получился трагическим: трое парней погибли сразу. Живой оказалась восемнадцатилетняя девушка, находившаяся в крайне тяжёлом состоянии.
Дорога, на которой произошло ДТП, была хорошей и практически свободной. Поэтому можно предположить, что ребятам захотелось насладиться драйвом, почувствовать лихую скорость. Да, это событие ужасное. Но больше всего удручает тот факт, что любители острых ощущений не хотят учиться на чужом трагическом опыте.
Однажды, в известной соцсети был опубликован пост о похожем ДТП, тоже с гибелью молодой компании. И один из комментаторов написал, мол, какая красивая романтическая смерть! Подобный бред обусловлен непониманием простой истины: красивой смерти не бывает. Для того, чтобы в этом убедиться, нужно всего-навсего увидеть погибших без прикрас, до того, как им придадут эстетичный вид.
По окончании доклада, старший врач сообщила:
– У нас очень серьёзная проблема: нет электродов для автоматических дефибрилляторов.
– Что, опять? – недовольно спросила начмед Надежда Юрьевна. – Ведь в прошлом году всё то же самое было! Андрей Ильич, это ваша тема, объясняйте.
– Есть пара упаковок, – вздохнув, ответил главный фельдшер. – Сейчас отдам на пункт.
– Только пара и всё?
– Надежда Юрьевна, этими дефибрилляторами пользуются очень редко…
– Да какая разница, редко или часто? Запас должен быть! Андрей Ильич, ну сколько можно об одном и том же? Эти две пары израсходуют, а дальше что? Отказываться от реанимации?
– Ну можно и повторно использовать, ничего страшного.
– Так, Андрей Ильич, вы уже все границы переходите! Давайте тогда и шприцы повторно использовать! Кошмар какой-то…
– Хорошо, может тогда по прямому договору закупим, чтоб побыстрей получилось?
– Андрей Ильич, на совещании я предупреждал, что все лимиты мы исчерпали и по прямым ничего не закупим, – ответил главный врач. – Ладно, сегодня всё решим, я вам позвоню.
И на этом конференция завершилась. Через час «скорая» опустела, и наша бригада осталась в единственном экземпляре. В десятом часу прилетел вызов, причём срочный-пресрочный: огнестрельное ранение шеи у мужчины двадцати пяти под вопросом лет. Пострадавший находился без сознания. Всё это произошло в продуктовом магазине, находящимся совсем рядом со «скорой».
У дверей стояли двое сотрудников Росгвардии и весьма нетрезвый пожилой мужчина, который что-то активно им втолковывал. Сразу за кассами, в торговом зале, на полу лежал молодой мужчина.
– Что случилось? – спросил я.
– Ранение из травмата, – ответил один из гвардейцев.
Находившийся с ними мужчина попытался что-то рассказать, но мы слушать его не стали, а быстро подошли к пострадавшему.
На левой боковой поверхности шеи была рана округлой формы. Судя по небольшой кровопотере, крупные сосуды, включая сонную артерию, не пострадали. Других повреждений не было. Но несмотря на это, признаки жизни отсутствовали напрочь. Чтоб не терять время, мы не стали его переносить в машину и приступили к реанимации сразу на месте. Однако успеха так и не последовало.
– Ну чего там? – нетерпеливо спросил поддатый мужчина.
– Умер, – коротко ответил я.
– Мужики, да вы чего? – всполошился он. – Какая причина-то?
– Это уже судебные медики выяснят.
– Да <нецензурное ругательство>, я же в него из травматического пистолета стрелял! Там рана-то неглубокая!
– И тем не менее, он мёртвый. А за что вы его?
– Ни за что, я же не убить его хотел, а задержать и сдать полиции.
– И за что же?
– За кражу. Девчонки его хотели остановить, но он их расталкивать начал. Я подошёл, хотел подсечку сделать, чтоб уложить, а не получилось. Он орёт: «Дед, чего ты хочешь? Пошёл <на фиг> отсюда!». Я пистолет достал, предупредил, что буду стрелять на поражение, но он к выходу пошёл, спокойно так, не спеша. Тогда я и выстрелил.
– А зачем вообще вы стреляли?
– Что значит «зачем»? Я двадцать пять лет в милиции отслужил, майор в отставке. А среди нас бывших не бывает!
Тем временем приехала полиция и наш разговор завершился.
Думается, что причиной смерти послужило сильное воздействие на каротидную зону. Она расположена в месте разделения общей сонной артерии на наружную и внутреннюю. Эта зона включает в себя каротидные синус и клубочек (гломус), которые обеспечивают постоянство артериального давления и сердечной деятельности. Чрезмерно сильное воздействие на них может привести к рефлекторной остановке сердца и дыхания.
Иногда в фильмах встречаются сцены, когда человека убивают голой рукой, безо всяких орудий. Ударили в шею и всё, готов. В реальной жизни, воздействие на рефлексогенные зоны редко приводит к фатальным последствиям. Даже на единоборствах, профессиональные удары, как правило, не смертельны.
Однако в данном случае всё было по-другому. У травматического оружия дульная энергия намного меньше, чем у боевого. Если не ошибаюсь, она не превышает 91 Дж. Но, к сожалению, и такой хватило.
Поведение стрелка не поддаётся пониманию и его якобы служба в милиции вызывает огромные сомнения. Он показал абсолютную профессиональную несостоятельность. Любой сотрудник, действующий или бывший, трезвый или пьяный, должен знать, что оружие можно применить к совершившему тяжкое или особо тяжкое преступление, если он пытается скрыться и его невозможно задержать другими способами. Прошу прощения за недословное воспроизведение.
Пусть погибший действительно совершил хищение и размер ущерба позволял привлечь его к уголовной ответственности, но всё равно преступление не являлось ни тяжким, ни особо тяжким. В общем стрелок нашёл себе приключения на пятую точку и сам превратился в преступника.
После этого нас вызвала полиция на психоз у мужчины пятидесяти лет.
У одного из подъездов «хрущёвки» стояла разношёрстная публика и трое полицейских. На скамейке сгорбившись сидел мужчина в потрёпанной расстёгнутой куртке, надетой на голое тело. Судя по застёгнутым сзади наручникам, он и был виновником торжества.
– Что случилось? – обратился я к полицейским.
– «Белка» явилась и крышу сорвала, – ответил один из них. – Он тут целое представление устроил. Из окна на козырёк подъезда залез и орал про какое-то нападение. Типа, сейчас всё одним местом накроется. Мы его сняли оттуда, а он в драку полез. Ну короче, крыша далеко улетела…
– А где он живёт?
– Здесь, в сорок третьей, – сказала пожилая женщина.
– Он пьющий, что ли?
– Да, совсем его сгубила эта пьянка! И ведь человек хороший, бывший военный лётчик. Порядочный, добрый, никогда от него плохого слова не слышали.
– У него дома кто-то есть?
– Нет, он один живёт. Ключи от квартиры где-то потерял, теперь не знаю, как туда попадёт.
– Как его зовут?
– Дима.
– А по отчеству?
– Борисович.
Пришёл черёд побеседовать с самим болезным, который был ко всему безучастным и что-то невнятно бормотал.
– Дмитрий Борисыч, как вы себя чувствуете?
– …
– Дмитрий Борисыч, как самочувствие? Жалобы есть?
– Сегодня всех накроет и <песец>. Никого не останется… Эх, <распутная женщина>, всё кончилось!
– А что должно случиться?
– ПВО уже уничтожили, теперь дело техники. Ну полечу я и что? Что дальше-то?
– Дмитрий Борисыч, вы сейчас где находитесь?
– На КПП. А <фигли> здесь делают эти бабы?
– Вы когда выпивали последний раз?
– О, Санька, ты чего, теперь в третьей эскадрилье? – вдруг обратился он к фельдшеру Герману.
– Ну да, так уж получилось, – виновато ответил тот.
– Эх ты и <самка собаки>! Теперь весь лётный состав погиб! Всё, теперь только голая земля останется. Вот и настал конец…
Затем я с грехом пополам выудил из Дмитрия Борисовича его данные и отправился он в наркологию.
У пациента был не простой, а так называемый «профессиональный» делирий. Будучи неправильно ориентированным, он считал себя действующим лётчиком, находящимся на аэродроме. У такого делирия прогноз нехороший, дело может закончиться смертью или деменцией. Хотя и шансы на благополучный исход тоже имеются.
По дороге в машину, я укоризненно сказал Герману:
– Дааа, Гера, он же Санька, не ожидал я от тебя такого. Вот зачем ты в третью эскадрилью пришёл, убивец?
– Я больше так не буду.
– А больше уже и не надо.
После освобождения получили вызов к женщине семидесяти девяти лет, которая упала в ванне. Находилась она в сознании, что без сомнений было замечательно.
Встретившая нас дочь пострадавшей так безутешно рыдала и причитала, что мы подумали о печальном исходе.
– Успокойтесь, пожалуйста! Расскажите, что случилось?
– Мама пошла мыться и упала.
– Она живая?
– Да, но никак не может встать. Так и лежит в ванне, а у меня сил нет, чтобы её поднять.
При виде пострадавшей, внутри у меня всё захолодело, а настроение ушло в минус. Крайне толстая, она заполнила собой всю ванну и словно срослась с ней. Процесс подъёма представлялся совершенно немыслимым.
– Что вас беспокоит? – спросил я.
– Упала и встать не могу.
– А из-за чего? Что вам мешает?
– Нога не слушается. Я как пошевелюсь, так сразу больно становится.
– Покажите, в каком месте болит?
– Вот здесь, – показала она на область правого тазобедренного сустава.
Диагноз перелома шейки бедра напрашивался сам собой, но от этого было ничуть не легче. Как говорится, глаза страшатся, а руки делают. Процесс извлечения из ванны был чрезвычайно тяжким для нас и мучительно-болезненным для пострадавшей. Возиться пришлось долго, но наши усилия не пропали даром. Положили её на мягкие носилки, после чего наступил второй акт марлезонского балета. Мы втроём просто физически не смогли бы перенести столь запредельную тяжесть с четвёртого этажа до машины.
Помощники требовались позарез, поэтому попросили дочь привести соседских мужчин. Но та сразу заявила, что во всём подъезде таковых нет. Тогда на поиски отправились мои парни и через некоторое время привели четверых крепких мужчин, которых якобы нет. Высказывать дочери я ничего не стал, не захотелось терять время.
В машине пострадавшую обезболили, наложили шину, после чего увезли в травматологию. Не знаю, чем руководствуются родственники, отказываясь поискать носильщиков. Ведь это нужно для их близкого человека, а не для решения наших личных проблем.
Уже в который раз на обед нас отпустили вовремя. Как всегда в последнее время, «скорая» была полным-полна народом и напоминала муравейник. Перед трапезой я сдал карточки и выполнил пустую работу: сообщил в полицию о гибели неизвестного. Хоть полиция и так обо всём знала, но сообщать всё равно надо.
После обеда вновь удалось прекрасно отдохнуть и силы восполнить. Поэтому поступивший вызов был воспринят без брюзжания. Нас ждал пациент тридцати трёх лет с психозом.
Открыла нам мать, выглядевшая моложаво и вместе с тем очень устало:
– Здравствуйте! Вот, пришлось вас вызвать, иначе я уже не знаю, что делать. Все силы на исходе…
– Что случилось?
– У меня сын психически больной, шизофреник. На учёте давно стоит, много раз в больнице лежал. Когда подлечат, он пусть и не совсем нормальный, но хотя бы управляемый, слушается. Потом таблетки пить прекращает, на укол не ходит и всё, становится безумным.
– А в чём это безумие выражается?
– Вообще ничего не соображает, ересь какую-то несёт. А сейчас он ещё и агрессию проявляет. Ни с того ни с сего меня обзывает, угрожает. Если нападёт, я с ним не справлюсь.
– Что он сейчас делает?
– Как всегда Достоевского читает.
– О как! У него образование есть?
– Да, высшее педагогическое. Но по специальности не работал, заболел…
Больной сидел за письменным столом, склонившись над книгой и был полностью погружён в чтение.
– Здравствуйте, Олег Владимирович! Позвольте-ка вас отвлечь.
Он молча повернулся к нам, не выражая никаких эмоций.
– Олег Владимирович, как ваши дела? Чем занимаетесь?
– Получаю божественные знания и слушаю, что говорят.
– А кто с вами разговаривает?
– Много всех, мужчины, женщины.
– Где они находятся?
– Во мне, в голове.
– И что же они сообщают?
– Что я – бог Достоевский. Заставляют правду говорить. Сказали, что я сам ангел, у меня же день ангела и день рождения совпадают. А мой сын Игорёк родился двадцать первого ноября, поэтому он на Солнце. К нему вход на левой стороне.
– Олег Владимирович, а чем вы обычно занимаетесь?
– Я должен божественные знания получить, мне нельзя время терять и отвлекаться.
– А давайте-ка эти важные знания вы будете получать в больнице?
– Только я все книги возьму, – показал он на собрание сочинений Достоевского, разбросанное по полу.
– Нет, на все книги места не хватит. Берите сейчас какой-то один том. А мама будет приходить на посещения и приносить другие.
– <Самка собаки>, если не принесёшь, я тебя порву! – сказал он матери.
Увезли мы Олега Владимировича спокойно, без сопротивления. Шизофрения никаких сомнений не вызывала. Симптоматика была яркой и буквально лежала на поверхности. Он продемонстрировал слуховые псевдогаллюцинации, элементы разорванности мышления, паралогичность, бедность эмоций. По поводу прогноза нельзя сказать ничего оптимистического. Шизофрения, возникшая в молодом возрасте, как правило протекает злокачественно. Лечение сделает его поведение более упорядоченным, уберёт агрессию. Однако мышление уже не вернётся к норме.
Далее опять нас вызвали на психоз, только у мужчины сорока трёх лет, находившегося в отделе полиции.
Дежурная часть нас встретила громкими воплями какого-то мужчины, умолявшего его не убивать.
– Во, это ваш орёт! – сказал дежурный почему-то довольным тоном с нотками гордости. – Его привезли с семейника. Сначала был нормальный, а как узнал, что утром его в суд повезут, сразу начал под дурака «косить».
В клетке находились несколько задержанных, но «своего» мы узнали безошибочно. Коренастый краснолицый мужчина с солидным животом, увидев нас, заорал ещё громче:
– Помогите, меня убить хотят! Помогите, я вас прошу!
Его привели в допросную и там мы начали задушевную беседу:
– Кто вас хочет убить?
– Менты! <Фигли> они в меня целятся? А это что за баба под столом? Чего она прячется?
– Никакой бабы там нет, и никто в вас не целится. Много ли сегодня выпили?
– Ой, честно скажу – <до фига>! Литр, не меньше! Меня, наверно, «белка» накрыла!
– Нет, ничего вас не накрывало.
– Не, давайте везите меня на больничку, там разберутся!
– Никуда мы вас не повезём.
– Вы чё, <офигели>, что ли? Под ментов легли, да? <Нецензурные оскорбления>!
На этом концерт резко прекратился и господина вернули в камеру.
В нашей практике симуляция встречается регулярно, об этих случаях я неоднократно рассказывал. Все они однотипны и отличаются убогостью. Симулянты наивно полагают, что стоит только покривляться, как сразу признают психически больным и освободят от ответственности. До них не доходит, что достоверно изобразить психическое расстройство крайне сложно. Для этого нужны глубокие познания, актёрский талант, терпение и настойчивость.
После этого нас вызвали на боль в груди у женщины семидесяти двух лет.
Однако прибыть туда нам было не суждено. Ехавшая впереди старенькая иномарка вдруг резко затормозила на пешеходном переходе. Приблизившись, мы увидели сбитого человека. Сразу же по рации я доложил о случившемся, чтоб поменяли вызов.
Пострадавшим оказался молоденький парнишка. Он находился в сознании и стонал от боли. Не теряя времени, мы загрузили его в машину.
– Что тебя беспокоит? – спросил я.
– Нога! Нога болит! Ааа!
Да, перелом бедра со смещением – травма болезненная, вызывающая травматический шок. Кроме того, у пострадавшего были признаки закрытой черепно-мозговой травмы, ушиба головного мозга.
Оказалось, пострадавшему всего-то тринадцать лет. И это меня очень сильно озадачило. Обезболивать нужно было наркотиком, но детские дозировки давным-давно из памяти улетучились. Тогда, к великому стыду, я полез в интернет. После того, как нужная информация нашлась, ему ввели наркотик и зарядили капельницу. Пострадавший был достаточно рослым, а потому обычная шина прекрасно подошла. Когда состояние стабилизировалось, я вышел из машины, чтоб разузнать обстоятельства. Гаишников пока не было и ко мне сразу подбежал водитель, сбивший парнишку:
– Доктор, что с ним? Живой?
– Да, да.
– Фффух, слава богу! Я до сих пор не пойму, откуда он взялся! Спокойно еду, на переходе никого и вдруг удар во что-то тёмное! Как будто из воздуха появился!
– Так вон какие сугробы, он из-за них и выскочил.
– Ну, блин, на ровном месте…
Тем временем наконец-то прибыли гаишники. Я им рассказал о случившемся, назвал свои данные, после чего пострадавшего мы увезли в областную детскую больницу.
Да, водитель, сбивший ребёнка на пешеходном переходе, виноват. Однако и пострадавший не является невинным. Многие пешеходы не желают знать, что участники дорожного движения - это не только водители, но и они сами. На них так же возложены обязанности, в частности, проявлять осмотрительность и убедиться, что их пропускают. И всё-таки не только дети, но и многие взрослые проявляют дикое безрассудство.
Этот вызов оказался последним. Что ж, нормально поработали, без экстрима.
Придя домой, я по привычке проверил своё грибное хозяйство, но ничем оно меня не порадовало. Наверное, отдыхает грибница. Зато взошли базилик и мускатный шалфей. Хотя всё это лишь суррогаты леса и дачи. Подлинную радость и приятный душевный трепет вызывает стремительное приближение любимого сезона. Ведь уже совсем немного осталось до настоящего кайфа!
Все имена и фамилии изменены