– Вот вы спрашиваете меня: «Что он и как сказал?», – сквозь слёзы оправдывалась Наташа, – а мне трудно всё это снова переживать! Когда вам угрожают убийством самого дорогого человека, как бы вы, окажись на моём месте, поступили?!..
– Получается, гражданка Миронова, по-вашему, что если каждому человеку таким образом угрожать, то от каждого человека можно получить очень приличную выгоду? – профессионально беседовал лейтенант милиции, пытающийся хоть за что-то уцепиться.
– Получается, так! – согласилась Наталья. – Я, как и Машка, не могла противостоять такому сильному натиску! Мы обе давно живём на нервах!
– Значит, преступник знал, к кому идёт, – сделал резонный вывод Вадим Васильевич.
– Товарищ лейтенант, да ничего он не знал! – опровергла растерянная продавщица. – Вошёл, как все, подошёл, наклонился на прилавок и «обоим» прошептал: «Убью матерей, если не отдадите деньги! И вас убью!»
– Откуда же он мог знать тогда, что у вас, по вашим же показаниям, только матери? – начал расхаживать по кабинету вскипающий Касаткин. – Или психология?
– Психология! – подтвердила гражданка Миронова. – Она самая! – и уверенно добавила: – Мужик в чёрном плаще и чёрной кепке был очень агрессивным!
– Можете его описать, чтобы нам было легче искать? – попросил Вадим Васильевич.
– Да самый обыкновенный! – неопределённо отреагировала Наташа. – Холодно же было. Вот он по-осеннему и оделся. Мужик как мужик. Усы. Как у вас. И лицо такое же. Красивое. Такой же стройный и высокий. Молодой. Глаза, нос, губы и чёрная шевелюра – ваши…
– Хм! – немало озадачился Касаткин. – Вы меня хотите записать в подозреваемые, что ли? – и увидел, как девушка усмехнулась. – Не смешно! – отрезал он. – Говорить только правду! Иначе тюрьма!
– Простите! – извинилась продавщица. – Но мужик действительно был очень похож на вас!
– Если мы составим фоторобот, – предположил Вадим Васильевич, – меня и задержат. Только ни кепки, ни плаща у меня нет. Болоньевая куртка, спортивная шапочка. А в городе своего двойника я что-то не встречал. Двадцать шесть лет живу!
– Товарищ лейтенант, это просто совпадение! – успокаивающе заговорила Наталья Миронова. – Вот и Машка подтвердит! Ведь похожие на вас могут приехать из другого населённого пункта!
– А вы правы, Наталья Михайловна! – вдруг и сам засмеялся товарищ лейтенант. – Я почему-то не подумал. Смахивать на милиционера – это флагман в нынешнем преступном мире. Между прочим, я слышал. Судя по тому, что вы сообщили, дело пока – тупик.
– Надо искать его! – предложила продавщица.
– Кого?! Меня, что ли?! – вновь засмеялся Вадим Васильевич.
– Не вас! – уточнила гражданка Миронова. – Вашего двойника! Из другого города, села или деревни!
– Разумно!.. Ладно! Попробую подключить ребят из миграционных органов, – озвучил напряжённый лейтенант. – А вашу напарницу, Марию Николаевну Старикову, ко мне сейчас же пришлите!
– Хорошо-хорошо! – даже испугалась Наташа. – Вы только не нервничайте так! Успокойтесь!
– Да спокоен я! – признался товарищ лейтенант, с трудом пряча глубоко внутри себя поднимающийся кверху мужской гнев, вызванный необычным описанием сумасшедшего происшествия. – До свидания! Я вас ещё не раз вызову!
– Не раз и приду! – пообещала девушка-кокетка, ища – странно! – у слишком симпатичного милиционера, несмотря на его обручальное кольцо, ответного внимания. – До свидания! – ласково и слащаво-высоко прозвенело в кабинетной тишине.
Вдруг Вадима Васильевича осенило, и он остановил потерпевшую свидетельницу.
– Гражданка Миронова! – раздался зычный мужской голос, которым молодой лейтенант милиции украшал каждое любительское выступление художественной самодеятельности.
– Да! – повернулась девушка, ещё не дошедшая до двери.
– А разве не ваше главное правило – «Хоть погибнуть, но суметь сберечь драгоценную социалистическую собственность!»? – прозвучал тяжёлый, как молот, вопрос.
– Я слишком молода, чтобы гибнуть! – достойно ответила продавщица. – Мне надо ещё выйти замуж, народить детей, по-человечески похоронить маму, вырастить и воспитать их, понянчить внуков... И даже после всего этого я всё равно хорошенько подумаю... Вы ведь любите. Значит, поймёте меня. Лучше уж платить всю жизнь, чем по-мёртвому лежать во сырой земле, бесцельно, бездельно и вечно!..
– Что ж, благодарю за столь поэтический ответ! – поразился Вадим Васильевич. – Прекрасно сказано! Чьи это слова?
– Мои! – вырвалось у Наташи. – Я пыталась поступить в театральное училище. Сама написала даже свою пьесу. Вот откуда этот актёрский голос и грамотное умение правильно и талантливо подать душещипательный монолог!..
– Что же? Не поступили? – разволновался глубоко тронутый милиционер.
– Представьте себе, да! – и продавщица разрыдалась. – Когда на лечение мамы, – а у Машки, между прочим, необразованной молодой поэтессы, мамка тоже больна! – нужны огромные деньги, не до творчества! Я снялась с прослушивания. В самый решающий момент. Когда очередь дошла до меня. Мама дороже! Как и Машка, никуда дальше не пошла. Хотя настоятельно рекомендовали. Ведь поэтесса! А они, поэты, вон читают на стадионах свои великие стихи! Вот и торгуем, товарищ лейтенант, мы с ней после профучилища!..
– Извините, Наталья Михайловна… – прошептал потрясённый милиционер, впервые ещё в своей практике встречающий такое многогранное сияние ослепляющих страстей.
– Да ничего, Вадим Васильевич! – усмехнулась необычная продавщица. – Это простительно! До свидания! – и закрыла за собой дверь.
– До свидания! – вдогонку крикнул лейтенант Касаткин. – Ещё раз!.. – продолжив свои дебреобразные измышления.
Продолжение следует...