Предыдущая глава
Павел приехал вдруг навестить тётю Нюру. Нежданно-негаданно. Гостинцы ей набрал, попросил позвать её. Сам присел на лавочке возле раскидистой белоствольной берёзки. Воздух-то какой сегодня! И солнце светит так ярко, птички поют. Где-то в лесу, за домом для престарелых, заливисто поют соловьи.
Апрель был на удивление тёплым, и снег почти везде сошёл.
-Пашка! Макаров! - раздался голос тёти Нюры. Недовольная санитарка грузного телосложения помогла усесться ей рядом с Павлом.
-Если что привезли Анне Борисовне, так давайте мне, я в её комнату отнесу - громко произнесла санитарка.
Пашка только рад был поскорее сбагрить тяжёлую сумку. Не скупился. По блату хороших продуктов набрал. Санитарка с довольным лицом подхватила гостинцы и понесла, предупредив, что через полчаса придёт за Анной Борисовной. Она недавно проболела, и ей долго нельзя на улице находиться.
-Тёть Нюр, нормально у вас всё тут? Не обижают? - спросил Павел, не зная с чего начать разговор.
-Нормально. Казённый дом есть казённый. Одёжу чистую выдают, купают, кормят. И то хорошо. В остальное время лежи себе на кровати или телевизор смотри в фойе. Ничего, Пашка, всё хорошо. Подругу себе даже тут нашла. Библиотека имеется, могу книжки читать. Медперсонал. Плохо стало - медсестра пришла и всё, что надо сделала. Так что жаловаться мне грех. Племянница вот родная не навещает, обидно. Как она там? Оклемалась хоть?
Пашка совсем голову понурил. Он, как только смог, навестил Веру в больнице, а ему сообщили, что ушла она под расписку. Стал по своим каналам искать её. Человечка специального нанял, из бывших сотрудников КГБ, который ушёл из комитета по состоянию здоровья, но иногда поручения важных людей выполнял за отдельную плату.
Он-то и выяснил, что Вера погибла. Целый отчёт предоставил Павлу. С фото, с показаниями очевидцев. Даже материалы из уголовного дела словами пересказал. Везде свои люди были, сумел подход найти и выудить информацию.
Что испытал в тот момент Павел? Трудно ему словами описать. Какую-то щемящую пустоту внутри, обречённость. Нет больше той, воспоминания о которой подпитывали его всё это время. Что-то ушло, выскользнуло из его рук.
Жизнь стала вдруг казаться бессмысленной и серой. Появилось отчаянное ощущение, что ждать больше нечего. Совсем. Сразу же нахлынули воспоминания двадцатилетней давности. Да так ярко и живо, что Павел напился. Напился, чтобы заглушить боль одиночества. В голове упорно засела мысль, что всё зря. Всё.
Жил, карьеру строил. Всё зря. Главного нет. И не будет больше. И Марина опротивела, и должность его. Стал жалеть, что не выкрал тогда Веру прямо из рук этого попа, которого ей в мужья подсунули. Сбежали бы, скрылись, и ни одна душа их не нашла бы. Эх, дурак ...
-Вера погибла, тёть Нюр, - тяжело вздохнув, сдавленно ответил Павел.
-Ой! - охнула тётя Нюра - да как же так? Сердце?
Павел обстоятельно и по порядку всё рассказал. Спешить ему было некуда. Нет, дел много было у него. Но он никак себя в руки не мог взять. Не мог настроиться на рабочий лад. Очередную командировку оформил и уехал. Сам к тёте Нюре направился.
-Ох и бедовая ... Что ж ты, Пашка, её оставил без надглёду? Ведь ясно же было, что не будет она лежать. Детей-то вон сколь со своим поповичем настругали - покачала головой тётя Нюра и, не долго думая, заявила - мне, Пашка, и самой недолго осталось. Окромя меня свидетелей больше нет, кто бы о тех событиях знал. Тебе расскажу. А ты уж сам решай, кому об том станет известно или не станет.
Пришёл черёд тёти Нюры рассказать всё с самого начала. И про сестру свою, и про немца, которого она любила всю жизнь. Потом плавно перешла к Вере. Всё-всё рассказала. Пока санитарка за ней не спустилась.
-Пора, Анна Борисовна. Давно уж сидите, часа полтора. А то влетит мне по шапке, что вас так надолго оставила, там уже обед развозят по комнатам.
Павел сидел, словно придавленный тяжёлой ношей. У него дочь есть??? И Вера ничего ему не сказала?
-Обожди ещё чуток, Васильевна, - махнула Нюра в сторону санитарки и, расстегнув молнию на куртке, пошарила в широком кармане своего цветастого халата. К Павлу наклонилась впритык и зашептала:
-С собой ношу. Боялась всё, что выкрадет кто. Кольцо старинное, дорогое. Насте, сестре моей, от фрица досталось. Вера потом его всё с собой таскала. А за попа замуж вышла, да и забыла дома. Вот Катюшке хоть передай, коль доведётся тебе увидеться с ней. Скажи, от бабушки Насти ей осталось и от мамки. Передай, только, а? И боле Пашка не приезжай ко мне. Тяжело смотреть на тебя. Я уж тут как-нибудь, сколь Господь мне отвёл, проживу. Здесь и схоронят потом.
Васильевна подхватила тётю Нюру под руку и медленно направилась с ней к зданию. Совсем еле-еле передвигала ногами Анна Борисовна. Тоже, наверное, долго не поживёт. Как-то вся скукожилась от такого известия. Во всём её облике тоже сквозило одиночество и никому ненужность. Одна она осталась. Теперь уж точно. Если Вера была жива, разве бы она её не навещала?
-Эх ... жизнь пролетела, как один миг, - пробормотала Нюра, скорее самой себе, чем обращаясь к Васильевне.
Павел вышел за ворота дома-интерната, в последний раз обернулся на тётю Нюру, словно запоминая что-то родное из своего прошлого и резко сев в служебную "Волгу" приказал водителю возвращаться домой. Пора снова включаться в работу, в дела. У него дочь есть. Дочь! Частичка от их любви с Верой.
Конечно же, он её навестит, попросит о встрече. Посмотрит на неё, обо всём расскажет. Интересно, какой она выросла?
***
Катя по отношению к Жене стала мягче. Он всё так же провожал её, разговаривал, правда, мало. В основном отмалчивался, а её это тяготило. Она от природы общительной была. А сейчас ей тем более нужно было это общение как глоток свежего воздуха, чтобы отвлечься от тяжёлых и горьких воспоминаний о матери.
Подружка Кати Виолка как-то отстранилась от неё. Общалась сухо и сквозь зубы. Катя не понимала, в чём дело, ровно до того момента, как Виолка не поймала Женю возле института. Катя задержалась в аудитории, задавала дополнительные вопросы преподавателю. Женя должен был её на улице подождать.
Решив все свои вопросы в приподнятом настроении, Катя ворвалась в раздевалку. Долго оправляла пальтишко, волосы расчёсывала, повязывала шарфик под шейку. Придирчиво осматривала себя.
-Да красавица, красавица. Повезёт тому пареньку, что станет твоим женихом - разулыбалась Марья Семёновна. Она заведовала институтской библиотекой.
Катя покраснела. Сдёрнула шарфик, волосы в хвост собрала.
-Не до женихов мне, Марь Семённа - резко произнесла она и чтобы сгладить свою резкость, улыбнулась и радушно помахала рукой - до свидания!
Тяжёлые двери института захлопнулись за девушкой. Женю она увидела не сразу. Он стоял к ней спиной, сунув руки в карманы брюк. За его широкой спиной не было видно маленькой и хрупкой Вилки.
-Да ты ей не нужен! Она только использует тебя, чтобы ты охранял нашу принцессу! А сама презирает тебя, сколько раз мне рассказывала, как терпеть тебя не может - раздался голос Виолы с нотками истеричности.
Катя приподняла брови и встала, как вкопанная. Вилка? Её преданная Вилка в таком тоне о ней отзывается?
Женя ответить не успел. Потому что Катя похлопав его по плечу ослепительно улыбнулась, игнорируя Виолу.
-Женя, я всё. Пойдём?
Каким взглядом их провожала Виолетта, лучше было не видеть. Катя спиной чувствовала её ненависть и понимала, лучшей подружки у неё теперь нет.
-С отцом познакомишь меня? - вдруг озадачил её Женя как-то.
Уже был конец июня, начинались летние каникулы. Катя хотела подработку найти, плюс стипендию копила весь год. Теперь её собирать никто не будет, мамы нет. Сама себе теперь хозяйка. Копила себе на обновки к новому учебному году.
-С отцом? Тебе зачем? - всё же спросила она у Жени.
-Я собираюсь на лето в стройотряд. Немножко денег подкоплю и распишемся по осени. Жить у меня можно. Квартира просторная, бабушка не против. А мать от нас всё равно съезжает.
Катя остановилась, как вкопанная.
-Ты меня замуж зовёшь? - вытаращила она глаза.
-Замуж. А что? Не пойдёшь? - Женя напряжённо смотрел на девушку, не вынимая своих рук из карманов брюк. Даже глаза сощурил в ожидании ответа. И по его лицу было видно, что ответ "нет" его не устроит.