Часть 6 глава 31 (Олл)

Не совсем город

Зибес находит еще одну нить и жестом подзывает его.
Еще одна петля красной нити, на этот раз обвязанная вокруг потрепанной свинцовой водосточной трубы.

— Это один из моих, — шепчет он, рассматривая его.
— Определенно один из моих узлов —
Когда он смотрит на Олла, Олл видит ужас в растерянных глазах мужчины.
Его узлы, но узлы, которые он еще никогда не завязывал, сделанные из бечевки, которую он никогда не резал, петляющие вокруг столбов, труб и статуй в городе, где он никогда не был.

Они повторяют шаги, по которым никогда не ходили.
Их любопытная одиссея зациклилась на себе, как нить

Город ли это? Олл постоянно думает о нем как о городе, но на самом деле это не город. Или не совсем город. Это множество вещей, сплетенных вместе в порядке и последовательности, которые не имеют смысла.

Это жуткое место, тусклое и серое. Постоянно ощущается тяжесть, как будто надвигается буря. Небо пасмурное и белое, сквозь дымку Олл время от времени различает далекие темные формы, которые кажутся слишком большими, чтобы быть зданиями, и слишком неподвижными, чтобы быть чем-то еще. Слабый запах наполняет воздух, запах сырого камня, и в нем что-то более сладкое и органическое, безошибочный запах только что начавшегося разложения. Он не сильный, но он повсюду, потому что воздух тяжелый и совершенно неподвижный. Нет ни дуновения ветра.

И все же есть звук ветра. Стон, низкий и колеблющийся, едва слышный, как будто осенний шторм вздыхает вокруг фронтонов, дымовых труб и качающихся крыш.
Время от времени они слышат шелест мертвых листьев, раздуваемых ветром, или стон двери, раскачивающейся на прогнивших петлях, или скрежет старого окна, дрожащего в своей раме.

Но нет ни ветра, который бы их шевелил, ни каких-либо признаков других причин.

Олл чувствует напряжение в горле и дрожь в веках. Здесь нет ничего и никого, но на каждом шагу ему кажется, что за ними наблюдают. Он видит свое отражение в грязном стекле старых окон, и иногда кажется, что эти отражения смотрят на него с каким-то собственным намерением.
Периферийное зрение видит какое то движнение по улицам,
но когда он поворачивается, чтобы посмотреть, то ничего не видит. Что-то находится рядом, дышит и наблюдает.
Он задается вопросом, может ли это быть сам город,
город… или чем бы то ни было это место.

Частично это, конечно, город. Но другие части — это другой город, великий, высокомерный Дворец, где их путешествие одновременно закончилось и началось. Олл видит следы этого повсюду: участки земли, где грязная сломанная булыжная мостовая внезапно превращается в полоски полированного секционного пола или участки блестящего услита; участки стен, сверкающие аурамитом, и фигуры переплетающихся гербов Империалис; высокие арки, на некоторых все еще висят электрофонари, мерцающие угасающей силой; колонны, мраморные столбы, настенные драпировки и богато украшенные гобелены, покачивающиеся на сонном ветру, изображающие сцены из легенд ; статуи из золота и алебастра, вырисовывающиеся в неожиданных углах, некоторые стоят криво на разбитой земле, некоторые покрыты коркой лишайника, на рост которой потребовались бы годы.
Статуи, кажется, тоже наблюдают за ними.


Императорский дворец находится здесь, частично.
Он присутствует и в то же время не присутствует. Это как за кулисами большого театра, где декорации и реквизит одной сцены перемешаны между декорациями и реквизитом другой, пока сцена переоформляется.

Другая сцена, также представленная в бессистемной форме, представляет собой флагман предателя.
Мстительный дух.
Его серая архитектура и боевой орнамент, призванные продемонстрировать мощь, переплетаются с внушительными золотыми структурами Дворца, словно две нити ДНК, сплетенные вместе, чтобы создать какую-то странную химеру. Спутники проходят мимо воздушных ворот и взрывозащитных люков, а также участков переборок, на которых до сих пор нанесен трафаретный серийный код их положения на палубе. Они ползут по панелям решетчатых пластин палубы и иногда могут слышать отдаленное бормотание воздухоочистителей и климатических систем.

Это корабль.
Это Дворец.
Это и то, и другое, и ни то, ни другое.
Рудиментарные структуры флагмана,
кажется, доминируют, но это еще не все.
Безымянный город, в котором покоятся реликвии корабля и дворца, словно выросший вокруг и между ними.
Он старый и заплесневелый, возведенный давно умершими руками из кирпича и камня, из черепицы и дерева, - покатый, разваливающийся, разрушающийся уголок упадка и древности. Мощеные улицы с выбоинами вьются между уродливыми, незапланированными зданиями. Черепичные крыши наклоняются, упираются и перекрываются, иногда обнажая стропила, как клыки. Окна, сделанные из толстого бутылочного стекла, запотевают от конденсата или покрываются паутиной трещин. Водосточные трубы прохудились. Трава и сорняки растут между шатающимися кирпичами. .
Небо бледное. Все серое. Надвигается дождь но Олл уверен, что это дождь, который вечно грозит, но никогда не выпадает.

Это напоминает ему о каком-то месте.
Он помнит города своей долгой жизни и находит отголоски.
Это напоминает лабиринт неопрятных трущоб, заполнивших грязные сердца давно исчезнувших столиц. Это напоминает ему мрачные лежбища торговых городов с деревянными балками. Это напоминает ему Прааг и…

Он понимает, что это напоминает ему обо всем.
Это везде, где он был, и везде, где он не был.
Это место выскользнуло из своей географии, отошло от своего основания и, наконец, скопилось здесь, унося с собой части Дворца и корабля, словно своенравный обломок.

Или это мешанина мест, которая все еще решает, во что ей превратиться.

Это пугает Олла до глубины души.
В тихой пустоте этого места , в его бездействии чувствуется злой умысел.
Кажется, будто оно поджидает его, выкраивает время и готовится к нападению.
Если оно ждало его, то ждало очень долго.
Ему интересно, ждало ли оно именно его, как будто все пути и маршруты, выбранные или не выбранные, всегда вели к нему. От него не отвертеться.