И почему муж недоволен? Она хорошая жена. Дома чисто, дочь улыбается, всегда аккуратно одета и развивается по возрасту — даже вредная невролог, которой все дети в поликлинике «не нравились» — кто тонусом, кто неправильным ползаньем, кто отсутствием десяти слов к году, — была вполне удовлетворена здоровьем девочки и не назначала никаких сиропов или уколов.
Всё хорошо у них было. Можно было б сказать, что идеально, если б не маленький секрет, о котором никто не знал — даже муж долгое время не догадывался.
У нее уходила ровно бутылка игристого в день. Кто-то пьет газировку, кто-то — энергетики, а она жила, попивая по глотку «виноградный сок».
Утром наливала в красивый бокал немного. Пила вместо кофе, готовила малышке завтрак. Кормила ее, съедала что-то сама — не инстазавтрак с авокадо-тостом, но и не пачку чипсов — иногда ела вместе с малышкой кашу, могла сварить себе пару яиц. Если честно, ела без аппетита, было все равно, но понимала, что еда должна быть сбалансированной и хоть сколько-нибудь питательной. Потому что ей целый день занимать ребенка, а значит, нужны силы…
Отпустив малышку на пол, она доставала для нее несколько игрушек. Пока та играла, ползала, пыталась вставать — десять месяцев все-таки — ее мама наводила порядок в доме. Запускала посудомойку и стиральную машину. Убирала пыль. Девочка спокойно давала ей час, иногда даже больше, времени, если только постоянно оставаться в поле зрения малышки. Домашние дела подходили к концу, заканчивался и первый бокал напитка.
Она собирала игрушки, переодевала малышку, укладывала ее спать. Наливала второй бокал. Потом могла выпить кофе. В голове не шумело, и как будто вообще ничего не менялось в жизни.
Просто «виноградный сок» становился чем-то вроде смазки для изношенного и скрипучего механизма декретной жизни. Время шло быстрее, ее ничего не расстраивало и не злило, дела делались будто сами собой.
Потом дочь просыпалась. К этому времени мама успевала приготовить обед, кормила малышку, одевала ее. В рюкзак клала влажные салфетки, подгузник, бутылочку. В термостакан наливала игристое. Брала с собой. Они шли с коляской по хорошо знакомым маршрутам. Но маму ничто не раздражало, ей не было скучно. Дочь дышала воздухом. Мама понемногу глотала «кофе» из термостакана. Жизнь шла своим чередом. Не ужасная, но и не восхитительная. Обычная, как у всех.
Возвращаясь домой, она накладывала дочери на тарелочку печенье, фрукты. Наливала в поильник кефир. Малышка понемногу полдничала. Мама мыла посуду, убирала игрушки, доставала постиранное и акккуратно развешивала, могла что-то погладить. Выпивала, смакуя, еще бокал «сока». Играла с дочерью, читала ей книжку, готовила ужин.
День пролетал незаметно. Вечером муж, придя с работы, сменял ее. Развлекал дочь. Мама допивала бутылку. Чуть меньше литра напитка в день — это разве много? Это разве болезнь? Это просто способ немного скрасить будни, думала она. Ничего такого. Все культурно, никаких последствий. Наутро не болит голова, днем она вполне ясно мыслит, язык не заплетается. Даже запаха алкоголя от нее нет — или муж ничего не замечал, списывая на странности ее парфюма.
Муж узнал случайно. Хотел взять на работу красивую празднично обернутую бутылку, чтобы подарить кому-то по случаю, а ее не оказалось. Она спокойно сообщила, что как-то выпила напиток. И что покупает игристое довольно часто. Каждый день. Она ведь всегда может бросить.
Муж поменялся в лице и сообщил ей, что это бытовое пьянство. Та же зависимость, которая скрывается за «культурным» употреблением, незаметная, но разрушительная — он в этом был уверен.
Она рассмеялась — зачем так серьезно реагировать на мелочи жизни? Хорошо, она легко откажется от этой — привычки? Традиции? Каприза? — неважно, как ни назови, это точно не проблема.
Она вспомнила, что обещала мужу не пить, ближе к обеду следующего дня. Когда половина бутылки была пуста. «Ох, вот это я закрутилась. Забыла совсем. На автомате, по привычке…» — оправдывала она себя.
Вечером с улыбкой посетовала мужу на свою забывчивость. Он помрачнел, принялся что-то искать в телефоне. Контакт врача. Тебе нужен врач, пусть он скажет, что ты здорова, тогда я перестану волноваться…
«Зачем ты нагнетаешь? Игристое дома всегда в доступе. Никто никогда его не прятал. Алкоголизм — это когда дома бардак, дите рыдает без присмотра, в голове шум, два слова связать не можешь. А я? Я создаю вам идеальные условия…»
Муж все-таки настоял на визите к врачу. Не к наркологу — к нему она отказалась идти наотрез, а к психиатру.
Диагноз «послеродовая депрессия» оказался для всех неожиданностью. Для мужа — потому что он работал, старался, чтобы у семьи все было, а вечером был папой ровно столько, сколько позволяло время до укладывания малышки на сон. Немного, но всё же!
Для жены диагноз стал потрясением, потому что ее шатало от мысли, что она алкоголик, до возмущения, что близкие не страдают и все довольны, а стакан игристого никому не вредил — а как же иначе воспринимать эту действительность с улыбкой, если бы не «прокладка» с веселыми пузырьками между ней и миром? Она могла подумать о себе что угодно, только не то, что нашла такой опасный способ обезболивания страдающей души. И если никто из прохожих не знает, что в ее термостакане вовсе не кофе, то никогда не подумает, что она покупает бутылки — одну или три, чтобы завтра опять не идти в магазин, и ни за что не признает в ней опасную зависимость.
К концу первого месяца лечения она поняла, что ей не хочется начинать утро как она привыкла. Достаточно чашки чая. Или стакана воды.
Она вдруг поняла, что у нее есть целая гамма эмоций, и не только положительных. За день дочь успевает ее разозлить, развеселить, умилить, расстроить… Словно закончилась какая-то эмоциональная анестезия ее души, и она снова начала жить в полную силу, не боясь себя самой.
Психотерапевт, с которым занималась женщина, объяснил, что любые чувства к своему ребенку — это нормально. Они меняются, как вода, хорошее смывает плохое, а иногда наоборот, чувства — это вообще кратковременная история. Если ты разрешаешь себе чувствовать, ты соглашаешься быть уязвимой. Но только так и можно стать счастливой. Не идеальной, нет, это совсем другое. У тебя дома может быть беспорядок, потому что нет сил или желания намывать полы. И ребенок ест пюре из банки, а не свежесваренный суп.
Но вы с дочкой пошли в ванную и там открыли пальчиковые краски, и перемазались все, и это было прекрасно. Ванну отмоете потом. Муж отмоет. Потому что вечером мама заварит себе чай, достанет книжку — непременно настоящую, бумажную — будет шелестеть страницами, вдыхать аромат чабреца, съест кусочек шоколада. Это ее время. И она никому не обязана быть идеальной матерью и женой.
Просто быть иногда более чем достаточно.
Согласны?