Самая жесткая директива. Родители воспитывают непослушного ребёнка, ведя с ним душещипательные беседы: «Как много проблем ты нам принёс, появившись на свет». Родители любят говорить: «Когда ты родился, нам пришлось очень трудно.»– вроде ничего такого, – "Если бы не твоё рождение, мама стала бы актрисой». –это завуалированное послание. Бывает послание прямо в лоб: «Чтоб тебя разорвало, чтоб ты провалился, чтоб ты сдох, глаза мои тебя не видели, мне не нужен такой плохой мальчик-девочка, не хочу слышать, как ты плачешь, все силы, соки из меня вытянул». Или, взмахивая ремнём и наказывая маленького хулигана: «Будешь слушаться? Мне не нужен такой непослушный ребёнок". Пытаясь спрятать ощущение злости, боли и обиды на этот мир за подобными фразами, родители вкладывают в ребёнка директиву «Не живи», не нарочно, а просто родитель по-другому не умеет, к сожалению. Что слышит ребёнок во фразе «уйди с глаз моих, одни проблемы с тобой»? Дети же все воспринимают буквально, и они бессознательно принимают решения: «Лучше бы я умер, это избавит всех от проблем».
Все это закладывается в ребёнке до конца подросткового возраста, и самая большая закладка идёт до семи лет, до тех пор, пока не созрел когнитивный мозг. Дальше уже меньше воздействия, но тоже достаточно сильное. Фраза «я тебя не люблю» тоже относится к этой директиве, потому что для ребёнка любовь – это третья базовая потребность. Если мама не любит, особенно если мы говорим про маленького ребёнка, то мир для ребёнка рухнул, потому что любовь материнская содержит в себе в первую очередь окситоцин, а он является основой для построения здоровой психики. Если не любит, не обнимает, не дает ему тепла, энергии, то чем такая мать отличается от воспитательницы в детском доме? Посмотрите на детей из детского дома, что с их психикой, она не сформирована совсем.
«Лучше бы я умер»- дети правда считают, думают о том, если их не будет, родителям будет легче, и часто они собирают какие-то пожитки и отправляются куда-то, чтобы родителям стало легче. То есть ребёнок не думает о себе, он думает о том, как сделать лучше маме, «Папа ругается с мамой из-за меня, я лучше уйду, они будут счастливы».
Как можно умереть? Ребёнок ещё не знает, но это директива начинает работать. Дети только лет в 12 -13 сталкиваются с пониманием конечности жизни, физического тела, до этого для них умереть – это исчезнуть, раствориться. Не норма, если ребёнок с этим сталкивается раньше, психика не готова. Поэтому, когда внутри работает эта не программа, у ребёнка могут происходить травмы, которые происходят «случайно»-случайное сотрясение мозга, случайный перелом. Вот откуда постоянно разбитые детские коленки, ссадины, царапины, вывихи и переломы. Так как звучит эта директива для ребёнка в течение всей жизни, то, повзрослев, он будет находить и другие способы бессознательного саморазрушения. Это может быть алкогольная или наркотическая зависимости, выбор профессии на грани жизни и смерти, экстремальные виды спорта. Например, не просто пойти в журналисты, а в военные журналисты, и желательно там красиво убиться, красиво уйти, или пойти в отряд спасателей. Это может быть также спорт, связанный с риском.
Возможен другой вариант – ребёнок так терзается своей непонятной виной перед родителями, что не может сделать ни одного шага в сторону без их руководящих указаний. Став взрослым, он также не может реализовать свои способности в разных сферах жизни, потому что привык думать в детстве: «Без мамы я- ничто». На первый взгляд многие послания выглядят безобидно, но именно они рождают глубинное чувство вины за свое рождение (я виноват, что я появился на свет), которые мешают увидеть смысл собственной жизни. Жёсткую «не живи» ставят гиперопекающие, гиперзаботливые родители, и сверх опекаемые дети слышат директиву как «не живи своей жизнью, а живи моей». Дети, которые безнадзорные, слышат директиву «не живи» как «твоя жизнь мешает моей». Опасность этой директивы в том, что, во-первых, взрослый перекладывает на ребёнка, изначально более слабого и зависимого, ответственность за нерешённость собственных жизненных вопросов и задач. А во-вторых, в результате обиды, обесценивания взрослыми чувств ребёнка, у него формируется чувство вины за свои желания, потребности. Отсюда мысли: «Я всем мешаю, лучше бы меня не было».
Реализация программа «не живи» проявляется в самоустранении, суициде, саморазрушении (алкоголизм, наркомания, частые травмы, экстремальные увлечения, болезни). Провокативное, хулиганское, вызывающее поведение тоже является результатом не программы «не живи», когда ребёнок как бы специально нарывается на неприятности и неосознанно оправдывает чувство вины за свою жизнь. Перед мамой ведь он вскипеть не может, а чтобы хоть как-то облегчить чувство вины, нужно быть наказанным. Но мама не наказывает, мама тихо страдает. И тогда надо нарваться на какие-то неприятности: пойти с дружками, грабануть магазин, но почему все убежали, а он попался? Он попался и взял вину за всех, и сел лет на пять. Но, парадоксально, а ему стало легче.
И эта директива подтверждает тот факт, что дети из приличных семейств по загадочным обстоятельствам, причинам становятся преступниками, наркоманами или совершают суицид. Потому что их не видели, они мешали, родителям, до них не было дела, и максимум, что они получали – это любовь в виде денег. «Ты мне не нужен. Единственно, каким ты можешь быть, это то, каким я тебе скажу, в какой школе учиться, с кем общаться, чем заниматься, какие языки учить, с кем встречаться.» Там никто не видит ребёнка, не видит личности. Плюс, чтобы человек развивался, ему необходимы достижения. А там ему все дали, 16 лет, а у него уже все было: телефоны, машины, поездки, может выбрать любой институт, уже все наркотики попробовал, что дальше? И он может попросить, что угодно, и он это получает. Знаменитый эксперимент с мышами (Вселенная 25) – идеальное общество, закончился тем, что когда у мышек все было, то мышки все передохли. Сначала взлёт цивилизации, а потом резкое падение. В итоге умерла последняя мышка. Соответственно, когда тебе все дают, ты сначала всем пользуешься, а потом останавливаешься в развитии: и в психическом, и физическом. Итак, детям, получившим директиву «не живи», во взрослой жизни постоянно приходится доказывать себе и другим, что они хоть чего-то стоят, что они имеют право жить.