Живут Оглоблины в браке пятилетие. И жизнь свою Зина счастливой назвать никак не может. Прямо язык у нее не поворнется. А виной, конечно, вторая половина. В лице мужа Толика Оглоблина.
Это ведь только говорят, что счастливым можно быть безо всякой зависимости от внешних антуражей. Прикидывайся себе будто слепой ты и глухой - и радуйся спокойно. А на деле-то нет, сложно подобное. И очень окружение на настрой человека влияет. И если окружение хамит или еще чем отравляет жизнь, то к счастью человеку долго пробираться можно.
Зину вот Толик обесценивал. Прямо с первого дня супружества начал обесценивать ужасно. И примеров этому множество имелось.
Вот брачная ночь первая. Зина вся от ужаса трясется, конечно. Но и гордится - сохранила невинность для любимого. А наутро Толик даже "спасибо" за сюрприз не сказал. Хрю-му, мол, и яичницу иди готовь. И дальше захрапел себе спокойно. А как проснулся, то сон давай рассказывать. Как ему снилось, что гараж он покупает с ямой смотровой. Вот и вся романтика.
Далее Зина все хозяйственностью супруга поразить хотела. Вот, мол, как прекрасно ты женился. Приходишь с работы, а у тебя уже три блюда на столе дымятся. И жена красивая улыбается. Щеку на ладошку - и глядит на тебя, чавкающего, с нежностью. “Приятного аппетиту, Анатоль, - говорит, - и десерт еще у нас в меню. Суфле из тыквы”.
И при этом ведь не бездельничает жена, а час назад со своей работы с авоськами прискакала. А Толик на блюда посмотрит. Глаз прищурит. И хмыкнет. “Моя родительница, - скажет, - сразу прям по пять блюдов на стол метала. А то и все шесть. И трудодень у ей дольше длился. И корова в хозяйстве была. И авоськи куды тяжелее. А суфле из тыквы завсегда вкуснее получалось. Тебе, Зин, еще до нее тянуться и тянуться”.
Потом наследник у Оглоблиных родился.
- Я, - Зина Толику из роддома сообщает, - богатыря родила. Четыре кило весу в нем. И глазки уже умненькие.
- Подумаешь-ка, - муж ответил, - сестрица моя двойню родила однажды. Там каждый богатырь по четыре кило получился. Или даже по пять. И в годик уже книги читали с выражением. Отличные парни растут у моей сестрицы.
И вот так - везде. Наследник в детсад пошел - не скандалит и кушает там хорошо. А Толик и тут Зине сообщает.
- Дык и чего, - зевает, - тут материнских достижений не имеется. Это все генетика хорошая по отцовской линии. Я в детстве тоже с аппетитом рос. И не дебоширил в яслях. И насморком не болел ни разу.
Или у коллеги Толика жена во все тяжкие подалась. Изменяет этому коллеге без зазрения совести. Прямо будто с цепи женщина сорвалась.
- А я, - Зина скажет, - ни разу в жизни тебе, Анатоль, даже мысленно не изменила. Не представляю как это: супружескую измену позволить. Мужчиной каким-то чужим увлечься до потери пульса. Нет, не представляю категорически.
- Ха, - Толик рукой махнет, - это просто на тебя мужики не смотрят. Вес лишний-то не ушел. Вон он, родименький, на боках висит. А коли бы не бока, то, небось, как жена коллеги за приключениями побежала. Знаю-знаю я женщин прекрасно. И ты, Зина, их ничем не лучше.
А Зине печально сразу на душе делается. Все настроение ей Толик портит. Хоть, действительно, слепым и глухим с ним становись. Или исправляй мужа как-то, перевоспитывай. А как его воспитывать? Если он такой вот.