Наше бывшее место. Грибной косогор.
Ниже Кашинка-речка, обрыв.
Круглый вкопанный стол, тишина и простор,
и "гитары обугленный гриф".
Отчего ж не жалеть и не помнить-то уж б,
что творилось тут будто вчера,
как беседы велись, сколько свадеб и дружб
зарождалось тут возле костра.
А ещё на закате был вид от костра,
вид на Ластому между берёз:
вот деревня, считалось, где жить красота,
вот куда бы семью перевёз.
Но никто никуда. Рыжий где-то пропал,
те уехали, Санька погиб.
Чурки мхом поросли, стол подгнил и упал,
он стоял и упал, словно гриб.
И лежит на боку, как лесной шампиньон,
споры сыплются, будто он вот —
сыплет спорами памяти, стар и смешон,
и на этот свет, и на тот.