Захватывающие истории защитника сборной России Юрия Никифорова.
Легендарный защитник «Спартака и сборной России Никифоров когда-то был самым нелюдимым парнем в сборной. Оставаясь одной из ее ярчайших звезд. Играл в хихонском «Спортинге», голландских ПСВ и «Валвейке». Работал ассистентом главного тренера в «Динамо», а сейчас помогает Валерию Карпину в сборной России.
О том, что происходило в 1993 году в нашей национальной сборной до и после подписания письма против главного тренера Юрий Никифоров подробно рассказал в 2019 году в Разговоре по пятницам.
— Когда о чемпионате мира-1994 заговорили с Мостовым (полузащитник сборной России 1992-2004 годов – Прим. «СЭ»), услышали: «У нас была не команда, а карнавал. Игрокам, которые находились в фаворе у Садырина, позволялось все. Другие чувствовали себя изгоями. Отсюда бесконечные стычки, конфликты...»
— Коллектива действительно не было. Он раскололся на две половинки. В одной — футболисты, которые не уходили из сборной. В другой — те, кто в нее вернулся после «Письма 14-ти», включая нас, спартаковцев. Садырин делал все, что мог, он классный тренер и очень хороший человек, но... Не его вина, что так сложилось.
— А чья?
— Разумеется, мы, игроки, не должны были подписывать письмо. Но спрашивать надо и с тех, кто его организовал. Эти люди захотели убрать Садырина и назначить другого тренера.
— Ну да. Все оттуда шло. Как позже выяснилось, письмо было подготовлено заранее. Еще до матча с греками. Нужна была только искорка. В Афинах проиграли — и полыхнуло. Плюс Колосков (президент Российского футбольного союза в 1992-2005 годах – Прим. «СЭ») повел себя неправильно. Бросил в раздевалке фразу: «Кто не хочет в Reebok играть, того в сборной не будет». А у ребят, выступавших за границей, подписаны свои контракты с производителями бутс. РФС мог спокойно найти компромисс с игроками. Вместо этого раздули конфликт. Спартаковцев-то разборки по поводу бутс не касались.
— У вас личных контрактов с фирмачами не было?
— Нет. А дальше сказали — раз иностранцы письмо подписали, то и мы должны. Долго размышляли, советовались... В конце концов согласились. Огромная ошибка!
— Вам до сих пор неловко за ту подпись?
— Еще как! 26 лет прошло, но для меня это по сей день больная тема. Если б можно было отмотать назад, в жизни бы не пошел против Садырина.
— Время спустя с ним поговорили?
— Да, конечно. И до чемпионата мира, и после. Пал Федорыч повторял: «Я все понимаю, зла на вас не держу».
— Добирались вы в Америку с приключениями. Сначала Ледяхов в самолете упал на пол и голосил, затем отличился Горлукович...
— Ледяхов голосил, когда сборная уже на второй матч отправилась — из Сан-Франциско в Детройт. Не знаю, как сейчас, а раньше Игорь страшно боялся летать. Ладошки потели, бледнел, в зоне турбулентности так держался за поручень, что, казалось, кресло вырвет. В Штатах мы попали в воздушную яму. Ледяхов сполз на пол и заорал: «Посадите самолет!» А в ответ: «Игорек, куда сажать-то? Девять тысяч над землей...»
— Снова процитируем Мостового: «В Сан-Франциско у трапа нашу делегацию встречала толпа журналистов, мэр города, куча почетных гостей. Завели в здание аэропорта, мэр толкнул речь. Когда закончил выступать, возникла секундная пауза. И тут вскочил Горлукович, у которого галстук был повязан на лбу, как бандана. В самолете успел принять на грудь. Слегка покачиваясь, Серега раздвинул толпу, вышел вперед и начал громко аплодировать, выкрикивая: «Браво! Браво!»
— Было.
— Ваша реакция?
— Да вся команда от хохота согнулась пополам. Вот тренерскому штабу и руководителям РФС было не до смеха.