Часть 22.
Лето пронеслось незаметно. Время, проведенное в Крыму, оставило в моей душе неизгладимое впечатление. От солнца, морской воды и приятной компании, я получил мощный заряд. Мой организм беспрерывно излучал энергию. Все обиды забылись, чувство мести погасло. Я почувствовал себя счастливым человеком.
Я вернулся к обычному ритму жизни, университет, дом, многочисленные «калымы». Я расклеил где только можно объявления: «настрою компьютер, обучу «компьютерной» грамоте», не зря же я окончил курсы. Заказчики появились моментально, чему я был с одной стороны удивлен, а с другой рад. Моя «клиентская база» расширялась, работало «сарафанное радию», со временем даже отпала необходимость в размещении объявлений. У меня наконец-то появились «лишние» деньги, которые я мог откладывать на свою заветную «мечту» - перевезти в Москву Светлану Николаевну с дочкой Иринкой. Одинокими вечерами я мечтал, как мы счастливо заживём втроём. Я буду главой нашего маленького семейства – добытчиком, Светлана будет заниматься воспитанием дочки и хозяйством. Уставший я буду возвращаться в уютное гнёздышко, где меня будут ожидать и с радостью встречать. Разгульная жизнь меня не привлекала, мне был дорог домашний уют. Ещё летом я затеял ремонт, поставив срок его завершения до своего дня рождения. Я наивный полагал, что если в день своих именин, я заявлюсь к Светлане с предложением о переезде, то она не с может отказать мне. Возможно бы и не отказала, но я не успел.
Был обычный ничем не выдающийся понедельник. В Москве лег первый снег, который немного скрасил ноябрьскую серость. Для меня ноябрь месяц являлся неким промежутком времени между осенними дождями, грязью и предвкушением новогодней «сказки».
- Максим, тебя к телефону, - прокричала из соседней комнаты молоденькая лаборантка.
Звонка я не ожидал, собственно мне особо некому было звонить, мой рабочий и «коммунальный» телефон знали единицы.
- Максим, это я Наташа Степанова, - представилась соседка, опустив слова приветствия. – Приезжай. Светлана Николаевна умерла. Похороны завтра.
Я как подкошенный свалился на стул, в трубке послышались короткие гудки.
Шутка, нет такими вещами не шутят. Я на ватных ногах вернулся на кафедру, мой взгляд прилип к окну, за которым медленно танцевали крупные легкие белые снежинки, сталкиваясь в воздухе, превращающиеся в снежные «хлопья».
Первым меня окликнул профессор: - Максимка, что с тобой?
К нему присоединился Валера: - Макс, ты чего?
Кто-то из них отвесил мне не хилую пощёчину.
- Её больше нет. ОНА умерла, - я слышал со стороны свой голос изнутри, он звучал странно равнодушно. Этот голос не принадлежал Максиму Смирнову, он ему был не знаком. – Я пойду.
Мужчины моментально догадались о ком идёт речь. Единственная женщина, о которой я мог часами думать и говорить была Светлана. Профессора я даже посвятил в свои планы, относительно неё. Он меня полностью поддержал.
- Никуда ты ОДИН не пойдёшь, - рука профессора крепко схватила мою. – Сейчас я звоню сыну, он пригонит нам машину, и мы поедем в твои Лучки, - железным тоном, произнёс Андрей Александрович.
- Нет, я один. Мне надо побыть одному, - я попытался вырваться из крепких профессорских «объятий».
- Успеешь ты ещё со своим горем наедине побыть. Надоест ещё, - профессор начал доставать из шкафа нашу одежду. Валерка звонил своей Кате, предупредить, что бы она его сегодня не ждала.
Мы вышли на улицу, ледяной ветер пробирал до костей, фонари покачиваясь отбрасывали на тротуар холодный свет.
***
Едва мы подъехали к дому, как из соседнего дома на улицу высыпало всё семейство Косаревых.
- Успел, - охала и ахала баба Тоня.
Глава семейства Степановых, не дождавшись, когда я им представлю своих попутчиков, самостоятельно приступил к процессу знакомства. Наташа, держа на руках очаровательную малышку, завёрнутую в огромный пуховый платок, которая растерянно хлопала огромными голубыми глазёнками с любопытством следя за происходящим и с интересом разглядывая незнакомцев, отвела меня в сторонку.
- Ты на меня не серчай, еле до тебя дозвонилась. У нас знаешь на всё село два телефонных аппарата доступных для граждан, один в сельсовете, второй у ветерана ВОВ и то не так давно наше государство порадовало «связью» деда Митрофана, теперь он не скучает, двери у него не закрываются, народ так и шастает. Ветер давеча сильный был, провода где-то оборвало, вчера к вечеру связь только восстановили. Я бегом звонить, воскресенье же, я на домашний несколько раз набрала, сперва старушка глухая ответила, кричит шипит, пишит, Вас не слышно и повесила трубку, - Марта Карловна, у неё большие проблемы со слухом, я моментально определил собеседника Натальи. – Со второго раза трубку взяла молодая женщина, сказала, что тебя дома нет, я попросила её передать для тебя весточку, а она, заявив, что она не секретарша, повесила трубку, - это соседка Ленка, ей и правда не до этого, кажется она роддом посещает чаще чем раз в девять месяцев, к своим 25-ти годам она уже 6-ть раз стала матерью. – Хотела уж было до тебя Тольку своего послать, да он леший лохматый, отказался, говорит, что потеряется на первом светофоре, он их отродясь в глаза не видал. Сегодня дозвонилась на работу. Ты поспел в самый раз. Успеешь попрощаться, - Наташа ловким движением пересадила дочку на другую руку. - Забил он её до смерти, а потом сам вздёрнулся в пьяном угаре. Когда он того, руки на себя наложил, она ещё жива была, только без сознания. Врачи сказали, что если бы он сразу вызвал скорую, то возможно и спасли бы. А так она практически пролежала пол суток. Схватились, когда она на работу не пришла. Завуч пришла, а там такая картина, Иринка сидела, забившись в угол, вся зарёванная. Мы её к себе забрали, пока родители Светланы Николаевны не приехали. Учительница наша дух испустила в реанимации, боролась за жизнь до последнего, - Наташа захлюпала носом. – Иди к ней, там наши местные богомолки читают.
***
Дядя Петя, сосед мой, буквально влился «во вновь образовавшийся коллектив». Когда я вошёл в дом, он с бурным энтузиазмом посвящал профессора с Валерой азам розжига деревенской печи. Поняв, что «диалог» найден, я молча вышел и побрел в сторону дома учительницы.
Меня встретили темными глазница окон. Я прикоснулся к заветной для меня калитки, она податливо открылась, протяжно скрипнув. Я вошел в дом. По среди горницы стояли два гроба. Старушки уставившись в свои «молитвословы» монотонно читали. Пламя свечей подрагивало, отбрасывая причудливые тени. На моё появление никто не обратил внимания. Я подошёл к первому гробу. В нём лежало тело мужчины с одутловатой физиономией. Его лицо было покрыто куперозными звёздочками, местами, образующими сетку, напоминающую паутину. «Алкогольный загар», как выразились бы медики. Не трудно было догадать, что это супруг покойной учительницы, хотя, я видел его впервые. Покойный вызывал чувство омерзения.
Я прошёл дальше. В соседнем гробу лежало субтильное тело женщина. На её лице отпечатались следы побоев. Я вгляделся. ОНА. На голове туго завязанная косынка, видимо скрывающая, то, что не позволено видеть окружающим. Из-под которой выбивался пепельно-белокурый локон, явно кем-то бережно уложенный. Носик заострился. Губы, её пухлые губы, расплылись в умиротворённой улыбке. Казалось, что она спит и видит радостные сны. На её лице застыло чувство покоя. Такой я её и запомнил.
Продолжение следует...
Начало здесь:
#месть#обида#романтика#трагедия#любовь#одиночество#безисходность#