— Опять туда собираешься? — спросила Вика, нервно смахнув упавшую на глаза прядь волос. — Только не лги мне.
Олег нахмурился, но ничего не ответил.
— Точно. Почему снова ты? Где Филатов, Рабинович, почему их не могут отправить?!
— Они мертвы.
Вика опешила от ужасающей правды, которую муж старался утаить как можно дольше, и нахлынувший гнев разбился о камень отчаяния.
— Ты тоже не вернешься, я это чувствую, — говорила жена, утирая слезы.
— Ну что ты, милая, дважды уже пронесло, повезет и в третий. К тому же кто-то должен дойти до центра, иначе… сама знаешь.
Из соседней комнаты послышался плач младенца.
— К чему все переживания и споры, толку от них... Вот, Савву разбудили, не вставай, я сам попробую справиться.
***
Олег очнулся посреди разбитой улицы в абсолютной тишине, чуждой нормальной природе. Созерцая темноту, он не до конца понимал, где находится, пока полная луна не вышла из-за туч, скудным светом демонстрируя тщетность иллюзий: «Всего лишь воспоминание, я не дома». Вокруг него лежали изувеченные тела боевых товарищей. От горя единственный уцелевший воин обхватил голову руками и хотел закричать, но вовремя осекся, с силой зажав ладонью губы, обильно облепленные спекшейся кровью. Приступ отхлынул, и выживший попытался сосредоточиться на случившемся.
«Что произошло? Помню только странные хлопки, сродни лопающимся воздушным шарикам, и не менее таинственный гул, следом яркая вспышка света, и все… тьма.
Послышались шорохи, чей источник затаился в ближайшем подъезде, дверь которого неуверенно висела всего на одной петле. Неуклюже, на четвереньках я пополз к валяющемуся на земле автомату, чувствуя на себе взгляд чьих-то злых глаз. Схватив оружие за рукоятку, отработанными годами ловкими движениями перевел предохранитель в автоматический режим огня и дослал патрон в патронник, держа в прицеле проем с невидимой пока угрозой. Шорох же становился все сильнее, заглушая мое частое дыхание, чтобы потом резко оборваться. Крыса? На тусклый свет естественного спутника Земли выбежал всего один зверек, но даже такого скромного источника хватило, чтобы понять ненормальность маленького животного. Тусклые лучи отражали не два, а три глаза, а из тела грызуна торчали чужеродные механические отростки. Маленькое чудовище издало протяжный писк, и тотчас на улицу хлынуло море из отвратительных созданий. Сперва они бросились к трупам, полностью закрыв их своими тельцами, те же, кому не досталось места, обратили внимание на меня. Робкие, осторожные первые шажки быстро сменились серо-бурой волной, надвигавшейся к моим ногам. Заработал «калашников», каждой пулей проделывая брешь в плотных рядах атакующих тварей, — скромные мазки в ужасающем полотне. Бросив оружие, побежал через сжимающееся кольцо. Не успел. Острые зубки впивались в мои ноги, проклятые падальщики карабкались наверх, желая повалить жертву и урвать свой кусок. Мерзкий хруст и пронзительный писк свидетельствовали о гибели особей под моими сапогами; несмотря ни на что, я продолжал движение, понимая, что оно — единственный шанс выжить. Острые зубки уже терзали мой бронежилет; одна из крыс, перехитрив сородичей, прыгнула мне в лицо с остова припаркованной машины и вцепилась в щеку. С яростью и частью плоти отшвырнул ее в сторону, еще немного — и прорву гибельный круг! Однако носок ботинка ударился о твердое препятствие… падаю и тону в зловонной крысиной массе. Мне конец.
Громом звучат внезапные хлопки, вновь нарастает гул, грызуны на мгновенье замерли, чтобы в следующую секунду разбежаться в разные стороны. С трудом пытаюсь встать — не могу, барабанами стучат виски, все кружится перед глазами, не получается; окровавленными пальцами стараюсь нащупать гранату, прежде чем провалиться в небытие».
***
— Профессор, что можете сказать по поводу новой угрозы? — спросил один из многочисленных журналистов, сидящих в конференц-зале.
— Слишком мало, чем хотелось бы. Ученое сообщество на настоящий момент располагает весьма скудной картиной происходящего. Ровно год назад в Центральной России, в районе города Н., упало нечто, похожее на метеорит, вызвав взрыв, сопоставимый с атомной бомбой. Как предполагается, часть города и несколько окрестных населенных пунктов подверглись значительным разрушениям, а их население погибло.
— Правда, будто ни одна из поисковых команд не нашла ни единого трупа? — перебил докладчика очередной репортер.
— Это закрытая информация, — поморщился ученый. — И прошу не перебивать, когда я отвечаю на вопрос вашего коллеги. Зона поражения составила несколько десятков километров в радиусе от эпицентра. Экстренные службы, направленные для ликвидации последствий, по прибытии вскоре перестали выходить на связь, тогда инициативу перехватили вооруженные силы, создав первое кольцо Периметра, который так называемая Саркома поглотила через неделю своего существования, говоря проще, зона поражения самостоятельно расширяется. Сейчас третье кольцо расположилось на удалении в сто двадцать один километр от точки Альфа и вскоре также окажется заражено. Предвосхищая ваш вопрос, отвечу: причина роста нам неизвестна, как и природа явления. Любые пролетающие над Саркомой летательные аппараты, в том числе и спутники, подвергаются воздействию излучения, которое в считаные секунды выводит их из строя. Снимки, сделанные под углом, в ста процентах случаев искажены до неузнаваемости. Могу сказать, чтобы все человечество осознало крайнюю серьезность ситуации: в зоне заражения привычные нам законы физики могут быть нарушены или не действуют вовсе. Тем не менее не стоит отчаиваться, работы продолжаются, исследовательским командам удается все глубже подобраться к центру, где предположительно находится источник губительных преобразований.
— Тогда почему мы не видим этих бесстрашных героев? — По залу прокатился одобрительный по отношению к вопросу ропот.
— Пресс-конференция окончена. Всем спасибо за внимание.
***
«Свет миллиардов звезд, он обволакивает мое тело, приятное покалывание сменяется болью, и я кричу. Бесконечный лабиринт обшарпанных коридоров, стены, покрытые светящейся слизью, уродливые создания, ужасный гомон страданий, металлическая дверь от удара срывается с петель, воздух, наконец небо над головой, меня рвет, и снова отключаюсь».
***
— Командир, он живой.
— И в самом деле.
Я открыл глаза в окружении вооруженного отряда в неизвестной и весьма продвинутой экипировке, судя по шевронам — очередной исследовательский отряд.
— Лежите, не вставайте. Можете сказать, кто вы и из какой группы?
— Олег, то есть капитан Старцев, тридцать второй исследовательский отряд.
Повисла тишина.
— Не может быть, данное подразделение сгинуло два года назад, — задумчиво произнес старший офицер.
— Что за вздор вы несете, — простонал я. — Не могло пройти столько времени, ведь…
А как я здесь оказался? Крысы, развалины, другое место, точно не здесь, странные кошмары… Что со мной произошло?
— Боюсь, ошибка исключена, на занятиях мы разбирали гибель тридцать второго, в частности корректировали маршрут.
— Господи, моя жена, сын, родители…
— Товарищ капитан, я понимаю ваше состояние, но не время горевать, мы на боевом задании, и нам осталось всего восемь километров до точки Альфа, то есть до самого эпицентра, так что возьмите себя в руки и поведайте об окрестностях и возможных опасностях.
— Ничего не помню, знаю только — нас разбили на сорок втором километре, были хлопки, гул и яркий свет, потом появились крысы, необычные, умнее и агрессивнее, из их тел торчали металлические отростки, вроде того, а потом все по новой, и вот я здесь.
— Понятно, возможно, пространственная аномалия или что похуже. Оставайтесь на месте, на обратном пути мы вернемся за вами. Сто одиннадцатый, вперед, осталось немного.
Чувствовал я себя паршиво и все же без особых проблем поднялся на ноги.
— Командир, позвольте присоединиться, это и моя миссия, смерть моих товарищей…
— Категорически нет, скажу прямо, мы наверняка не знаем, кто вы и чего можно от вас ожидать, уже насмотрелись всякого, поэтому не могу потворствовать просьбе.
— Я не совсем понимаю, о чем вы…
— Внимание, на десять часов Разрыв! — закричал один из бойцов.
Ничего подобного я не видел до настоящего момента: в воздухе образовался широкий овал, от которого струился бледно-синий свет. В ту же секунду из него повалили отвратительнейшие создания, бывшие когда-то людьми. Первый представлял собой распухшее тело с двумя головами и тремя ногами, руки напоминали две большие булавы, грудная клетка существа пробилась сквозь кожу и существенно возросла в объеме, представляя собой сплошную кость, оба рта судорожно шевелились, произнося нечленораздельные звуки. Точные выстрелы заставили их замолчать навсегда. Следующее мерзкое создание, в противоположность предыдущему, не имело черепа вовсе, все его тело покрывали листы ржавого металла, а конечности заменяли длинные лезвия. Несмотря на кажущуюся неприспособленность двигательного аппарата, тварь проворно атаковала, выдерживая град летящих в нее пуль, и упала замертво, практически добравшись до цели.
— Осторожно, сзади еще один Разрыв!
— Внимание на двенадцать часов! Третий!
— Врубай аппарат на полную!
— Перегреется!
— Плевать, иначе нам конец!
— Они окружают нас!
Шесть чудовищ в едином порыве набросились на отряд из семи человек, я безоружный не в счет. Воздух заполонили грохот выстрелов и предсмертные крики умирающего отродья. Схватив остов поваленного дорожного знака, я принял оборонительную стойку, надеясь на меткость недавно обретенных товарищей. Однако одной точности было мало, страшные пародии на человека выдерживали множество попаданий, прежде чем пасть замертво. Стоявший рядом солдат выпустил целый рожок в здоровую гадину, покрытую гнойными язвами на разбухшей туше с непропорционально длинными руками и короткими ногами, и вот она уже замахивается в смертельном ударе. Металлическая труба опускается точно промеж глаз, расколов башку словно спелый арбуз, но существо продолжает действовать. Уворачиваюсь от выпада и снова бью, слыша хруст костей сквозь шум битвы, не веря, что железяка в моих руках превзошла по мощи пули. Наконец противник завалился на спину, и в кураже, с широким замахом погнутая труба вонзается точно в грудь. Тишина, бой окончен. Чувствую на себе тяжелые взгляды.
— Не знаю, как тебе это удалось… с тобой явно что-то не так, однако ты спас жизнь хорошему воину и преданному другу. Так что просьба принята, ступай первым, мы за тобой.
***
Прошли недолго, уткнувшись в стену, сотканную из обломков зданий, покореженных машин, ощетинившуюся плотным слоем арматуры.
— Так, привал. Передохнем и прикинем дальнейший план действий. Выживший, вспомнил чего-нибудь?
— Нет, к сожалению. Командир, разрешите задать вопрос?
— Слушаю.
— Что я сейчас видел?
— Ты про нашу последнюю стычку?
Я молча кивнул головой.
— Пространственная аномалия. За время твоего… скажем так, забвения мы много чего узнали. Упавший на Землю объект постепенно преобразует ее… нет, не совсем верно, скорее частями переносит нашу планету в некую параллельную вселенную, где она меняется, и, как сам знаешь, не в лучшую сторону. Зачем, почему? Хрен его знает. Но, чтобы проделать такую манипуляцию, как говорят ученые, источник должен находиться одновременно в обоих измерениях. Вот та штука, что в сумке у того бойца, защищай ее ценой собственной жизни, именно она позволила подобраться так близко.
— Что в ней такого особенного?
— Устройство создает «пузырь», ну или «облако», нашей реальности, буквально сто на сто метров, и даже так, если не считать периодических разрывов, в том числе как раз созерцаемых недавно тобой, мы на своем пути встретили возможный минимум препятствий. Часть аномалий уже слишком прочно укоренились, стали частью Земли, их не удалось обойти.
— Сколько вас было вначале?
— Тридцать человек.
— Проклятье, почему нельзя создать устройство для наступления целой армии?
— Не сомневайся, твой вопрос был одним из первых. Профессор промямлил что-то о нехватке энергии и ограниченности материалов. Что это значит, без понятия, однако, по слухам, много хороших людей полегло в поисках какого-то осколка.
— Где сейчас Саркома?
— Не забивай себе голову, сосредоточься лучше на воспоминаниях.
— Все настолько плохо?
Командир посмотрел мне прямо в глаза.
— Ладно, черт с тобой, сам попросил. Она под Москвой.
Продолжать диалог не осталось сил, последняя новость подломила мое и без того хрупкое душевное равновесие, и я погряз в болоте собственных тревожных мыслей. Предводитель тем временем обмозговывал текущую проблему.
— Сидоров.
— Я, товарищ майор.
— Ты у нас выходец из горной бригады, попробуй залезть наверх стены и осмотреться.
Боец, сняв с себя тяжелую экипировку, ловко начал карабкаться наверх, используя торчащую арматуру словно лестницу, и за минуту добрался до середины. Послышался скрежет металла, из стены молнией выскочили новые железные прутья, насквозь проткнув опытного скалолаза, чтобы в ту же секунду вернуться обратно внутрь стены.
— Ловите его!
Поздно, бездыханное тело камнем рухнуло вниз и в неестественной позе распласталось на асфальте. Медик отчаянно пытался остановить кровотечение, выполняя свой долг, мы же молча смотрели на бездыханную оболочку, которая минуту назад являлась человеком. Вскоре врач прекратил отчаянные попытки и констатировал очевидный итог.
— Спрячьте тело от хищников. — Руки командира заметно дрожали. — Пробейте проход взрывчаткой. Мы все здесь на хрен погибнем.
Последнюю фразу майор произнес тихо, невольно обронив свою мысль, предназначенную только ему и никак не личному составу.
Скорые приготовления — и мощный взрыв сотряс округу, подняв в воздух облако пыли и множество осколков, градом отбарабанивших по крыше автобусной остановки, служившей нам укрытием. Мы напряженно всматривались в грязную завесу, ожидая появления самой мерзкой пакости, но пыль осела, и проход оказался абсолютно свободен, вот только за ним стояло неожиданно абсолютно целое здание завода, в окнах которого горел свет. Ничего хорошего картина не предвещала, и не только предчувствие говорило о таинственной угрозе — сломанный разум неожиданно отрапортовал страшным видением, в котором из труб мануфактуры валит черный дым, а из швов кладки сочится густая кровь, и над всем этим извращенным зрелищем довлеет отвратительная огромная черная Луна и предельно четкий калейдоскоп неизвестных созвездий. Встряхнув головой, я прогнал жуткий фантом, стараясь сосредоточиться на текущем положении.
— Вновь какая-то чертовщина, но деваться некуда. Вперед, — скомандовал старший офицер.
Смерть солдата значительно отрезвила меня — молодой парень умер из-за какой-то заразы, решившей, что Земля станет легкой добычей. Ну уж нет, отряд доберется до цели!
***
Надежда, что отдадут оружие павшего, оказалась ложной, недоверие по-прежнему довлело над моей персоной, и, учитывая обстоятельства, совсем неудивительно. Тяжелые шаги уставших ног и завывание ветра были единственными звуками в железобетонной глуши. К сожалению, недолго: стоило нам переступить порог периметра стены, как обломки неведомым образом начали соединяться между собой, приобретая очертания каменного великана. Сражаться с таким чудовищем — обречь себя на верную гибель, и мы побежали. Уставшие, с тяжелым снаряжением, — напрасная попытка оторваться от существа, чьи шаги измеряются в почти что с десяток метров.
— Скорей, внутрь завода!
Гигант понял маневр и швырнул в нашу сторону валун, являвшийся частью его же руки. Шестеро увернулись, а скорее им просто повезло, один замешкался, и камень отбросил его в стену, превратив в месиво верхнюю часть туловища.
— Устройство! У него наша защита!
Только у меня, без оружия и тяжелой брони, был шанс опередить голема, и я понесся ему навстречу. Сзади заработали автоматы и подствольные гранатометы, выигрывая для меня ценные секунды, точный выстрел угодил недругу прямиком в пасть, заставив того остановиться, но лишь на мгновение. И этого хватило, схватив сумку, я побежал что есть мочи, чувствуя, как дрожит земля под тяжестью преследователя.
— Давай, жми, родной!
Буквально спиной почувствовал тянущуюся ко мне каменную ладонь и в отчаянном прыжке нырнул в дверной проем, понимая, что, скорее всего, буду погребен под завалом проходной завода, однако исполин остановился и, как будто по чьей-то команде, снова обратился в обломки стены, завалив своим бывшим телом вход.
Не успел отдышаться, как ко мне бросился командир.
— Как оно, цело?!
Результат был неутешителен: в корпусе защитного механизма зияла большая вмятина, а сам аппарат издавал тревожные звуки.
— Если не слышим хлопков, значит, еще работает, но, боюсь, ненадолго, так что нечего стоять, вперед. Отставить, проклятье, ты ранен.
И действительно, из прорехи в куртке на уровне живота текла кровь, хоть боли я и не чувствовал.
— Пустяки, сейчас перебинтуюсь, видимо, зацепился за что-то, когда хватал сумку.
— Думаю, применять бинты нет необходимости… — Командир от удивления приоткрыл рот.
— Что за чертовщина?
Я чувствовал и видел, как не только рана, но и ткань затягивается сама собой, и в скором времени не осталось ни единого намека на повреждение.
— Даже шрама нет. Кто ты или что ты?
Майор направил на меня автомат.
— Капитан Олег Старцев, офицер Сил специальных операций, человек…
— Был когда-то. Ты дважды нам помог, поэтому я сейчас не нажму на спусковой крючок. Как пройдем завод, наши пути разойдутся. Нет, даже не думай возражать, поверь, это для тебя единственное положительное решение. Так что давай, топай первым.
Что со мной произошло? Как так могло получиться? Может, он прав, и я действительно более не принадлежу к людскому роду? Размышления о своей судьбе резко оборвались, лишь стоило открыть ворота главного цеха: увиденное повергло бы в шок самого стойкого человека. В огромном контейнере горкой лежали человеческие тела, а в большей степени их части, механическая рука-манипулятор монотонно хватала останки и перемещала их на конвейер, где прочие механизмы пытались сшить заново тела, после чего они по ленте отправлялись в окно с уже наблюдаемым бледно-синим свечением. «Бракованные» модели — с лишней рукой, вывернутыми суставами, поврежденной головой и прочими противоестественными дефектами — просто лежали в стороне большой кучей. Порочность, неправильность ужасного места не может представить себе и самый извращенный разум. Однако время, в отличие от нас, не остановилось, и даже сквозь шум дьявольских машин каждый расслышал знакомые хлопки, сковавшие страхом сердца. По мере нарастания гула цех стал преображаться, толстые электрические кабели сменялись чумными венами, по стенам поползли тараканообразные твари размером с кулак, отвратительная слизь крупными каплями закапала с потолка, а воздух наполнился невыносимым смрадом. Отбракованные, которых мы, к своему несчастью, посчитали изувеченными трупами, неожиданно ожили. Господи, самый жуткий кошмар воплощался в реальность, они выли, рыдали и стонали, молили прервать мучения, убить их. В панике началась беспорядочная стрельба, взрывы гранат, вспыхнуло пламя, а затем последовала яркая вспышка света. Цех остановился, несчастные калеки замолчали, а последние солдаты из сто одиннадцатой группы пали замертво, лишь их командир последним усилием воли протянул мне рюкзак, после чего его глаза потускнели навеки. Я же остался стоять посреди всего этого безумия и, что странно, ощущал себя прекрасно, каждую клеточку моего тела наполняла сила, все мое нутро пронизывало приятное возбуждение, готовность к действию. «Теперь я дома», — пронеслась в голове мысль, сначала показавшаяся дурацкой, пока по мере прохождения через промышленные помещения я не осознал, что местная фауна не обращает на меня никакого внимания, для них я свой.
***
Лабиринт коридоров не стал препятствием, я вспомнил, что был здесь, именно тут меня создали заново. Может, тело отныне и не роднит с человечеством, но душой я с моими братьями и сестрами, и прежде всего со своей семьей. И ради всех людей, всего, что мне дорого, я готов пойти на жертву. Командир последней волей передал мне компактную бомбу, что поместилась в рюкзаке, и начинена она явно не тротилом: знак радиационной опасности тому свидетель.
Дуновение ветра обласкало лицо, всей грудью вдыхаю воздух, чрезмерно наполненный озоном, на небосводе вместо солнца расположился самый настоящий пульсар — нейтронная звезда, и мне неведомо, когда я стал обладателем данного знания. Атмосфера преломляет его лучи, создавая прекраснейшее «северное сияние», и придает всему уже привычный синий оттенок. От разрушений не осталось и следа, но сами здания приобрели странный вид, сродни творчеству художника-авангардиста, а скорее их можно отнести к самому отчаянному деконструктивизму. Надо мной пронеслось странное существо размером с кита, чьи светящиеся нити, буквально сотканные из света, казалось, хаотично ощупывали округу, и вскоре я заметил, как оно схватило некий предмет и положило себе в подобие пасти — что именно, сложно сказать, взору помешало расстояние и сумрак.
И снова — знаю, куда иду, встречая на пути подобия земных созданий, скопированные неумелой рукой. Внутри ни страха, ни сожаления, есть только цель. Минуты, часы, кто знает? Время здесь течет иначе. И вот он передо мною, центр Саркомы, причина проклятой опухоли. Ожидал ли кто-либо увидеть странное создание, сотканное из плазмы, что не видит, но чувствует меня лучше самого зоркого глаза? Навряд ли, разве только самые экстравагантные умы, чья оригинальность граничит с безумием.
— Ты вернулся, — прозвучало в голове.
— Да, и понимаешь зачем? — ответил я, не пользуясь устами.
— Чтобы уничтожить нас.
— Знал и ничего не предпринял?
— Запутавшееся дитя, юное дарование вселенной, может рассеять меня, но не станет, в отличие от своих спутников, ибо пока не ведает…
— О чем? Что же такого может мне сказать тварь, погубившая великое множество моих соплеменников и жаждущая пожрать мир? Дешевые оправдания. Страх — вот твоя мотивация.
— Нам чуждо такое определение, но справедлив один из упреков. Действительно, потеряно множество жизней, только не хотели мы этого, твоя реальность, твой мир… тяжело в нем разобраться, слишком велики различия в мыслях, действиях, законах природы, в ощущениях, слишком много переменных, неясностей. Мы пытались и пытаемся понять, и ты первая удача.
— Которая станет твоим концом.
— Возможно… Быть может, и здесь расчет оказался неверен… Только знай, не только нашим, но и всего человечества. Мотивы распознаны тобой ошибочно, не поглотить, а спасти пытаемся. Вы даже не дети по меркам вселенных, а новорожденные младенцы, которые, научившись ходить, возомнили себя венцом творения. Ваши знания скудны, теории ошибочны. Мы, если угодно, — Хранители, упустили Марс, и он погиб, с Землей не повторим ошибки: солнечный выброс не умертвит вас, мы перенесем людей в свою реальность, но для этого вы должны преобразиться, стать сильнее, иначе вашему виду здесь не выжить.
— То есть, хочешь сказать, якобы выброс на Солнце уничтожит все живое на Земле, а некие Хранители, к которым себя причисляешь, пытаются спасти нас, занимаясь некромантией, клепая на конвейере уродов?
— Сожалеем, особенно та часть, которую можно отнести к собственному я. Но теперь все будет иначе, люди приняли тебя за своего, эксперимент удался, а значит, отныне ты, а не мы, станешь Архитектором, Мессией, что спасет человеческий род.
— Вы безумны! Почему я? Даже если не лжете, у меня не получится, нет достойного заданной роли разума, воли, способностей…
— Тебе придется обрести все эти качества, ибо Мессии не дано право выбора, есть лишь возможность стать им либо же сгинуть в небытии вместе со своим народом.