- А от Симферополя как будете добираться? Хотите со мной? Меня встретят на автомобиле, домчим, как на крыльях. Обещаю!
Аленка уже немного устала от этого попутчика - невысокий, может быть всего на полголовы ее выше (Денни, как он представился), со странной, чуть взбитой прической, в неприлично, как показалось Алене узких брюках и разноцветной рубашке болтал не переставая, щурил на нее свои узкие, нагловатые глаза и улыбался. С ними в купе ехала еще пожилая пара, они смотрели на парня ласково, видно было, что они совершенно не осуждают его чудной вид. Да и Аленка тоже понимала, что это что-то наносное, парень добрый и умница, просто играет в какую-то игру.
- Нет, Денни, спасибо. Меня встретят. Я еду к знакомым.
Денни разочарованно вздохнул, посмотрел в окно, за которым мелькали ярко побеленные длинные домики, кажущиеся синеватыми от яркого солнца, встал, помог вынести чемоданы соседям, они выходили на этой станции. Когда он вернулся, вид у него был смущенный и смешной.
- Ругаются… Говорят, что я тебя своим видом запугал. Так это ж я так, со стиляг никак выбраться не могу, дурачусь. Тебе не нравится?
Аленка что-то читала про стиляг ругательное, но сама их не встречала, а если и встречала, то не заметила толком, зачем ей.
- Мне все равно. Стиляга- не стиляга, я людей не за внешность ценю. А тебе самому-то зачем это?
Парень вдруг хихикнул - поезд тронулся и мимо них проплыла надпись на белом домике - “Семь колодезей”.
- Глянь, Ален. Название какое! Правда там, что ли, их семь, сколько раз езжу, каждый раз думаю. Кстати, про зачем. У нас нормальные ребята были, веселые, модные. Это сейчас все распалось. Ты, между прочим, не Аленка, а Элен была бы. И прическа тебе шла бы наша, вон волосы какие!
Аленка тронула губами, наконец, остывший чай, развернула конфету, хмыкнула.
- Не… Мне мои длинные нравятся. И имя тоже, ну ее, твою Элен. Тебя самого-то как зовут, если по-настоящему?
Дени вдруг покраснел, вытащил из кармашка рубахи расческу, расчесал свой начес, потом плюнул на ладонь и попытался прижать волосы к голове
- Денис. Может и правда перебор… Хватит уже…
Оставшуюся часть времени они провели весело - Денис оказался мастер рассказывать анекдоты, и Аленка пару раз на какое-то мгновение выныривала из своей черной пещеры, и ловила теплый лучик солнца на коже, которая, казалось, навсегда стала холодной, лягушачьей. “Надо же… Лягуша. И правда - настоящая жаба, ни чувств, ни мыслей, ни желаний”, - так вдруг раз подумала Аленка, прикоснувшись к лицу - холодная. как мертвая. А тут даже пару раз улыбнулась, Денис что-то такое вытаскивал из нее, давно забытое. И они даже не заметили, что вдалеке можно уже было рассмотреть высокое здание со шпилем и часами, а купе залило потоками особенного света - радостного, всепобеждающего, южного.
- Подъезжаем… Дорогие пассажиры не забываем свои вещи. Внимательно-внимательно. Из поезда выходим осторожно. Счастливого пути!
Маленькая, как песик, смешливая проводница на прощание помахала им флажком, Денис, пыхтя, вытащил на платформу свой здоровенный чемоданище и Аленкину сумку и зашарил глазами в поисках встречающих. И тут же веселая разноцветная ватага молодых людей набросилась на него, затолкала, запинала, захлопала по плечам.
- Денька! Наконец-то! А девушка - с тобой? Какая красивая девушка…
Длинный, как хлыст армянин скосил свои глаза- угольки на Аленку, то тут-же ее обняла чья-то мягкая ласковая рука и запахло розой.
- Ленушка! Тебя, действительно, трудно спутать, красавицу такую. Весь город с ума сойдет, у нас таких беленьких и не найти. Аж светишься…
Дарья Ивановна оказалась очень уютной, кругленькой пожилой женщиной - в нарядном платочке в ромашку, в легком широком плащике, с толстенькими ножками-тумбочками, втиснутыми в тапочки с бантиками. От нее на весь перрон пахло розой - сладкой, маслянистой, ласковой. И Аленке сразу стало спокойно, как-то тихо на душе, она кивнула Денису, улыбнулась женщине, пожала протянутую маленькую ладошку.
- Пошли, пошли, девонька. Там наш ослик ждет, он у нас маленький, но вместительный. Довезет.
Вокзальная площадь была забита машинами, Аленка даже и не видела столько автомобилей сразу. А еще она была залита таким солнцем, что казалось, что сейчас июль, а не начало весны, и тревожный запах чего-то будоражащего заливал город.
- У вас весна совсем, Дарья Ивановна. А у нас снег еще лежит кое-где… Холодно.
- Цветет все, Ленушка. Крым… А сейчас к нам приедем, так совсем красота, миндаль цветет. В твое окошко прямо заглядывает. Садись…
Запорожец, мутновато - синего цвета, ожидающий их в сторонке был совсем крошечным, зато человек, сидящий за рулем, казался складным. Иначе, как можно было объяснить, что он со своим двухметровым ростом втискивался на переднее сиденье, не иначе складывался в три раза.
- Знакомься, Ленушка - Иван Иванович. Вот такие у нас имена, сами удивляемся. Он у меня чудесный, вы подружитесь.
Иван Иваныч пару раз переставил свои ходули, снял кепку, обнажив неожиданно сияющую, как начищенная сковорода лысину, ухватил Аленку за пальцы, и, вдруг, подтащив ее руку к губам, чмокнул, как заядлый ловелас.
- Здравствуйте, милая девушка. Очень рады. Очень-очень рады…
И полез, как жираф в машину, что-то бурча про маленький размер дурацких запорожцев.
Аленка уже уютно разместилась на заднем сиденье, приоткрыла окошко, чтобы ничего не пропустить в этом мире, похожем на сказку, и тут около них притормозило что-то круглое и глазастое, выкрашенное в радостно-желтый, солнечный цвет. Открылось окно, оттуда высунулась хитрющая физиономия Дениса, он помахал рукой и крикнул, да так, что Иван Иванович подпрыгнул, чуть не пробив кепкой крышу своего ослика
- Ленка! До встречи. Город у нас маленький, я тебя найду.
И желтое, круглое умчалось, подняв облачко пыли, вызвав новую волну брюзжания про Зазы-заразы* и лохматых стиляг.
ЗАЗ - одна из разновидностей Запорожцев в 60 -х годах.