Алка «Гecтaпo». Часть 2
Жанна вдруг вспомнила, когда к ней пришёл страх перед математичкой. Как-то она стояла у доски, а Гecтaпo издeвaлacь над ней.
Жанка не смогла решить задачу, девчонке не давались точные науки.
— Нут что, Гордеева, — нависнув свой мощной фигурой над девчонкой начала Гecтaпo, — мозгов нет, зато фартук как у горничной нацепила. В служанки готовишься? Ну-ну, я так и поняла.
Жанна опустила глаза. Совсем недавно Нина сшила подружкам симпатичные кружевные фартучки. Девочкам завидовала вся школа, ни у кого таких не было.
— Ну конечно, — продолжала Гecтaпo измываться, — таким как ты только чужую грязь и вывозить! Ты и тебе подобные пустоголовые глупышки — это никчемные бесполезные существа в обществе. Вы же ни на что не способны. Какая от вас польза? Хотя нет, можешь быть санитаркой, горшки грязные вытаскивать! Или дворничихой! Тоже кому-то же надо наши дворы убирать, — ухмыльнулась Гecтaпo. — И запомни, Гордеева. Ты никогда и ничего не добьешься, и ничего у тебя не получится! Ты же полное ничтожество, ноль. А ноль он и в математике ноль. Пустое место.
Она говорила и говорила гадости, а Жанна стояла, опустив глаза, и ее трясло от обиды и ненависти. Гecтaпo чеканила слова в полной тишине. Класс молчал, все сидели не шелохнувшись.
— И не Гордеева ты вовсе, тебе больше подошла бы фамилия Дурнеева или Тупеева! А? Как тебе? Давай дневник, два. Утомила ты меня!
Видимо, от стыда и унижения у девочки тогда и появился страх перед ней. Не хотелось вновь оказаться на лобном месте на расправе у Гecтaпo.
Алла Яковлевна появилась в школе в начале учебного года. Милая, добрая, справедливая и любимая всеми математичка Роза Генриховна ушла на пенсию. Только увидев в кабинете новую математичку, седьмой «А» понял, почему Розочка на последнем звонке расстрогалась так, что даже расплакалась и сказала:
— Никогда больше не будет у меня таких хороших ребят как вы.
Витька тогда заорал:
— Обещаем, Роза Генриховна, что придем первого сентября тем же составом. Поляков тоже придет.
Все засмеялись, и громче всех двоечник и прогульщик Поляков. А Раза Генриховна прижала руки к лицу.
И вот, все ребята, как и обещали, на месте, и Поляков вместе со всеми. А Розочки нет, и вместо нее — Гестапо.
НАВИГАЦИЯ ПО КАНАЛУ
Роза Генриховна всегда была спокойна и предельно вежлива, называла ребят — юное поколение, обращалась по имени и на «вы». Это было так смешно и мило.
А еще Роза Генриховна просила подать дневник не иначе как:
— Будьте любезны, дневник.
Зимой Розочка носила белый пуховый платок на плечах, в сильные морозы в школе было прохладно. И тогда она становилась похожа на Арину Радионовну. Ее так и называли — либо Розочка, либо Арина Родионовна.
И вот, вместо Арины Родионовны в кабинете появилась Гecтaпo. Огромная, некрасивая, жестокая. Свой характер она показала сразу же, раз десять подняв и усадив ребят своим окриком «встать» и «сесть». Никто ничего не понимал, но все садились и вставали, переглядываясь в недоумении.
На перемене ребята стали шумно обсуждать новую математичку, и вот тогда-то Гошка и ляпнул:
— Как в гecтaпo!
За Аллой Яковлевной прочно зацепилось это прозвище, и уже не только седьмой «А» так называл ее, а вся школа.
Уже на второй день Гecтaпo внедрила новое правило.
Прежде чем зайти в кабинет, нужно выстроиться в коридоре в шеренгу по одному и заходить в класс молча. Когда она зайдет в класс, все уже должно лежать на партах.
— Я терпеть не могу, когда в моем присутствии ученики начинают суетиться и ковыряться в своих портфелях, — сообщила она презрительно.
Ребята, пожимая плечами, зашли в класс, и как обычно начали готовиться к уроку. Все учителя требовали дисциплины, но как правило, никто не выполнял их требования. Подумали, что такой маневр пройдет и с новой математичкой — послушали, но сделали по-своему, а не тут то было. Она обвела глазами класс: тут и там раздавались смешки, шëпот, бряцание стульями, кто-то продолжал копаться в портфеле.
— А ну встать! — прозвучало громогласно. — Сесть! — почти сразу же. — Опустить глаза в пол, и если я еще услышу хоть один скрип или слово, то будете садиться и вставать до бесконечности! А на дом задам тридцать номеров. Вы у меня все двоечниками станете. Да вы и так, подозреваю, не отличники.
Унижение, оскорбление, издевательство стали ожидаемой нормой на уроках математики, и каждый раз новая жертва.
Ребята, так и не придумав, что же делать, разошлись по домам.
Света с Жанной брели домой, и каждая думала о своём. Разговаривать совсем не хотелось.
Жанна думала о том, откуда беруться такие учителя, и вообще такие люди. Ведь все остальные были абсолютно нормальные. Да, кого-то любили, например Наденьку, безумно. А кого-то не очень, или скорее были равнодушны. Но однозначно уважали. Как правило, учителям даже прозвища не давали, называли между собой по имени: Наденька, Софочка, Людмила, Танюша, или по отчеству, как называли учительницу истории — Куприяновна.
Она была шумная, крикливая, в туфлях со стоптанными каблуками и вечно в одной и той же юбке, которая свободно на ней крутилась так, что шлица всегда была на боку. Она могла накричать, отругать и даже запросто дать подзатыльник кому-нибудь из пацанов, да так, что ржал весь класс, как незадачливый ученик, потирая затылок, тянул: «Ну, Ири-и-и-на Куприяновна, ну чего драться-то сразу, я и так уже все понял».
Историчка могла и оттрепать особо отличившегося за ухо, а потом вдруг сказать, сделав испуганные глаза:
— Гордеева, а ну беги скорей в столовую за льдом, примочки будем делать.
И весь класс опять хохотал, а потерпевший громче всех. Иногда она перехватывала несколько записок, летающих по классу, клала их на край стола, не читая и грозилась, что сейчас прочитает их перед всем классом, а потом еще и на родительском собрании. Но после урока уходила и делала вид, что она их забыла.
А Софочка? Она была завучем школы, всегда одетая в строгий темно-синий костюм и неизменную белоснежную блузку с пышным жабо. Каждое утро она встречала учеников в фойе. Для девчонок-старшеклассниц завуч была просто кошмаром. Соня гоняла за слишком короткую форму, за сережки, за накрашенные глаза, выщипанные брови, но больше всего завуч ненавидела, если девочка была без фартука.
— Петрова, ты почему без фартушка ходишь? — вопрошала она у бедной десятиклассницы. — Это же школа, а это же форма, а к форме обязательно фартушек носить надо.
И пока бедная Петрова клятвенно не заверит, что завтра как штык явится в фартушке и вообще по всей форме, Софочка и не думала отпускать бедолагу. Зато все остальные девчонки, радостно воспользовавшись ситуацией, пробегали мимо строгой Софочки, брякая на ходу:
— Здрассте, СофьСергевна.
Учителя были разные, но Гecтaпo была одна.
«Что же будет завтра?» — думала Жанна с замиранием сердца, понимая, что страх не ушел полностью.
Татьяна Алимова