Я в телеге подписан на канал, в который ежедневно постят цитаты из дневников Достоевского. Иногда «дата в дату», иногда просто прикольные изречения. Сегодня пост был кратким: «Угрюмая экономия. Записная тетрадь (1880-1881)». Временной отрезок, наверное, для Федора Михайловича был действительно угрюмым, в феврале 81-го он скончался. Скончался, как видно из записи, далеко не в достатке, хотя последние десятилетия его творчества и подарили нам «великое пятикнижие». С другой стороны, если вы хоть немного знакомы с биографией Достоевского, то в курсе о его пагубной страсти, которая по большому счету и подорвало финансовое благополучие. Угрюмая экономия – это очень сильное определение собственного существования, в котором Федор Михайлович провел большую часть своей жизни.
Многие друзья и знакомые могут посчитать что-то в моих следующих измышлениях намеком на них самих, но нет. Я пишу про себя, а если намекаю на кого-то, то делаю это не так тонко, чтобы в любых моих строках видеть подвох или иезуитский упрек. Меньше всего мне хочется обидеть кого-то своими виршами.
Мне знакомо, что такое угрюмая экономия. Это экономия с полным пониманием безысходности, осознанием, что ни к чему эта экономия не приведет. Ведь сам по себе процесс экономии – если это классическая экономия – он всегда направлен на достижения некоей финансовой цели. В детстве у нас во дворе был парнишка, от которого все время пахло сыром. Жил я в закрытом городе, с сыром у нас проблем не было, но вот чтобы каждый день его есть столько, чтобы от тебя прям им разило, это было крайне необычно. Позже я узнал, что его семья копила на автомобиль, а потому сидела на жесткой диете из макарон с сыром. Кто-то из родителей таскал макароны, а второй – сыр. Так вот экономили, зато потом на автомобиле рассекали. Правда, спустя несколько лет не стало СССР, а вместе с ним отпала потребность сидеть на диете из ворованных продуктов – воровать стало возможно куда в больших масштабах, да и покупка автомобиля перестало быть проблемой.
Нормальная экономия – это холодный анализ собственного уровня жизни и соотношения доходов и расходов. Причем можно и не экономить, достаточно найти работу или иной способ увеличить доход. Обычно те, кому это удалось, потом делятся своей глубокой мудростью: «я предпочитаю не экономить, а больше зарабатывать». Хотя в этом утверждении скрыта ловушка, в которую попадают очень многие. Повышение уровня дохода не является чем-то незыблемым. Сегодня ты получил работу в крупном инвестиционном фонде, а через год, когда ты уже привык к определенному уровню жизни, случился биржевой крах. И для многих возвращение к условным макаронам с сыром становится более страшным исходом, чем искусственное поддержание уровня жизни любым способом. Правда, конец такого телодвижения предсказуем.
А вот угрюмая экономия – это сложнее. Это безысходность, граничащая с безумием. Это невозможность просто «найти работу получше», это осознание, что лучше уже не будет никогда. И чаще всего подобное происходит в возрасте 50+, когда хочешь не хочешь, а приходится проводить промежуточные (а для кого-то и окончательные) итоги. Вырваться из состояния угрюмой экономии практически нереально. Может, в самом начале этого состояния какие-то шансы имеются. Но, как и нищета, довольно быстро угрюмая экономия меняет что-то внутри. Человек сдается окончательно, добавляя к этому еще и гнев и обиду. Направляя их на кого угодно, только не на самого себя.
У нас с коллегами есть выражение «не дай бог так оголодать», оно применимо к ситуациям, когда какой-то из коллег внезапно начинает до собачих слюней любить некий бренд или другого благодетеля. Иногда забывая даже минимальные рамки приличной нативности. При этом невозможно определить – находится ли он в состоянии угрюмой экономии и делает все это от отчаяния, или же это просто стиль жизни. Хотя ладно, кого я обманываю, для многих это действительно стиль жизни. Ну вы знаете таких. У них и ручки, и блокноты, и футболки с рюкзаками сплошь все с каких-то пресс-конференций.
Но, конечно, не дай бог так оголодать. И угрюмо экономить.