Пришла ночь. После такого известия она, конечно, стала для Людмилы Андреевны бессонной. Давно спят жители дома, улицы и всего города. Счастливые! Уже уснул Иннокентий.
- Удивительно, откуда в человеке столько самообладания? - думала Людмила. - А может я ошибаюсь, это просто действие коньяка. Она тихонько встала и подошла к окну. В доме напротив горел ночник в одной квартире. - Может кто-то, так же, как и я, перебирает в голове свои мысли. - Если Кеша уйдёт, как мне без него жить? - женщину накрыло неприятное ощущение - чувство абсолютного одиночества в мире, брошенной на произвол судьбы. - Как жаль, что нельзя вернуться в прошлое, в то время, когда на прогулке в парке его крепкая рука держала мою озябшую ладонь... Обидно, что Иннокентий со своей порядочностью не предложил продолжить отношения... жаль, что мне помешало воспитание бросить жениха, которого по сути и не любила...
Людмила Андреевна посидела немного на кровати и снова легла. Вот уже подкрались первые слёзы. Нет сил больше сдерживать эту боль, улыбаться и уверять, что у неё все хорошо. Да хорошо, только выть хочется, а не просто плакать. В звенящей тишине комнаты, она зажалась в подушку, затаилась. Слёзы текли и расползались на серебристой шёлковой наволочке. Сначала она пыталась их вытирать. Думала, что это минутная слабость. Но поток слёз становился всё больше и больше, а подушка всё сырее и сырее. Людмила старалась не шмыгать носом, чтобы не разбудить супруга.
- Чёрт возьми, может это и хорошо, иметь возможность спокойно поплакать, освободиться от страха внутри и выпустить его на волю, - дала себе установку Людмила Андреевна. - Нужно перестать лелеять чувство жалости. Нужно просто признать сей факт болезни Кеши и жить с этим. Ему нужна не жалость, а доброе отношение и поддержка...
Утром Иннокентий встал несколько раньше Людмилы. Бессонная ночь дала о себе знать. Муж сварил кофе и пожарил батон в яйце. Это то, что он умел делать в совершенстве. Можно сказать, что ароматы, доносящиеся с кухни, разбудили Людмилу Андреевну.
- Людочка, а я уже хотел тебя будить... Завтрак стынет... Почему у тебя опухли глаза? Плохо себя чувствуешь? - спросил Иннокентий Павлович, явно пребывающий в отличном настроении.
- Коньяк, по всей видимости, не пошёл на пользу...
- Ну, ничего... Сейчас кофе выпьешь и всё пройдёт... Устраивайся поудобнее!
С присущими хозяину, изысканными манерами, сервировка стола была по высшему разряду. Начиная от белоснежной скатерти, заканчивая посудой и приборами. К большому удивлению Людмилы Кеша ел с аппетитом, словно в тайне от неё, глотнул волшебного эликсира молодости.
- Знаешь, Людочка, я для себя понял одну простую вещь, - сказал он ловко орудую ножом и вилкой. - Мне стало значительно легче от того, что я знаю причину своего недомогания... Теперь у меня в голове чёткий план... Что я должен успеть сделать...
- Кеша, всё будет хорошо! Доктор же сказал, что в нашем возрасте онкологические процессы развиваются медленно... Лет нам уже немало и всегда есть вероятность умереть от старости, а не о болезни...
- Совершенно с тобой согласен, поэтому пришло время составить завещание...
- А зачем?
- Затем, что у меня есть младший брат, который будет претендовать в случае моей смерти. Отношения у нас с ним не очень, как ты уже заметила, поэтому считаю своим долгом обезопасить тебя...
- Дорогой, но мне ничего не надо... Мне, как и тебе, осталось жить несколько понедельников... А на гробик багажник не поставишь...
- Людочка, разреши мне позаботиться о тебе, а там, как Бог даст. Ещё, сразу хочу предупредить, я планирую часть состояния оставить Катюше с Лизонькой. Ты только не обижайся! Твою часть после смерти унаследует Леночка, а девчонкам ждать помощи не откуда. Лучше Льва Озерова не скажешь:
"Пренебрегая словесами
Жизнь убеждает нас опять:
Талантам надо помогать,
Бездарности пробьются сами!"
***
Лето было в самом разгаре. Каникулы позволили вплотную заняться творчеством. Дарья Сергеевна забрала Димку в деревню. Как она выразилась: "На свежие ягодки". По выходным она настоятельно приглашала Лизу вместе с сестрой и Женей в гости. По всей видимости, общение с ребятами позволяло немного притупить боль от утраты. А внучок, тот вообще, стал для них с мужем настоящим спасением. Внешнее сходство маленького Димки с погибшим сыном служило бальзамом на израненную душу. Дарья Сергеевна полностью отдавала себя воспитанию внука, давая возможность Лизе учиться и развивать бизнес.
Димка нравилась привольная дачная жизнь. Здесь можно было целый день играть на улице. По выходным дед с внуком ходили на озеро, если позволяла погода купаться, то искупаться, а если нет, то просто побродить и посмотреть, как рыбаки ловят рыбу. А потом ведь в деревне были ещё вкусные яблоки и ягоды, сочная морковка и репа, ядрёная редиска и злой лук. Но самое большое удовольствие Митька получал от похода в конец улицы, к бабе Зое за настоящим коровьим молоком. Пока из-под натруженных рук соседки тугие белые струйки молока звонко били о дно подойника, Димке разрешали поиграть с сереньким козлёнком Дымком. Он был хорошеньким, забавным и очень игривым. Ему нравилось бодать мальчугана своими маленькими рожками, приглашая пошалить.
Летнее настроение сестёр омрачила новость о рецидиве болезни Иннокентия Павловича. Дома сестрёнки вновь вернулись к этой теме.
- Как думаешь Иннокентий Павлович справится? - спросила Катя, у которой из головы не выходило это известие.
- Не знаю. Зависит от лечения, общего состояния, желания и, конечно, везения... О другом сейчас думаю. Я Кеше обещала модный пиджак. Похоже пора за него приниматься. Хочу, чтобы успел поносить...
- Пиджак, он и в Африке пиджак... А вот подходящую ткань придётся поискать.
- Согласна, задумка есть, срочно займусь поиском.
***
Светлана с головой погрузилась в материнство. С рождением дочери открытий оказалось немало. Во-первых, она не представляла, что сможет спать всего по часу в день. Пока её "голубая мечта" - это поспать хотя бы три часа, не просыпаясь. По выходным на помощь приходил муж, забирая Надюшку на долгую прогулку. Благодарю этому, взаимоотношения с Юрой перешли на новый более высокий уровень. Они словно вросли друг в друга, а с рождением дочки, стали одним цельным монолитом. Два раза в неделю приезжала свекровь повозиться с малышкой. Изредка заглядывали Катя с Лизой, высвобождая время от работы.
А работа у девчонок кипела. Благодаря конкурсу, созданным для него моделям и появившемуся сайту с брендовым названием "Четыре сезона", уже летом начались первые продажи. На вырученные деньги девочки снова купали ткань и фурнитуру для следующей коллекции. В процессе создания была новая коллекция "Осенняя палитра. Уже получилось отшить около десятка различных моделей. Женька традиционно помог с фотосессией. На конкурсе сёстры познакомились с начинающими моделями, которые с удовольствием откликнулись помочь. Таким образом, к сентябрю сайт и группы в соцсетях наполнились очередной порцией красивой одежды. Хотя скептики утверждали, что скоро в моде исчезнет необходимость и что предпочтение молодого поколения будет фокусироваться на удобстве и простоте. На деле оказалось, что молодёжь всё чаще выбирала романтизм с его кружевом, рюшами и модернизм с необычным кроем и сочетании цвета.
Лизе нравилось экспериментировать, а Катя была настоящим мастером деталей. Благодаря этому, интерес к изделиям сестёр Великовых возрастал в арифметической прогрессии. Совмещать учёбу и работу было сложно, но всё равно очень интересно!
Всю осень Лиза трудилась над пиджаком для Иннокентия Павловича. Ей удалось найти в интернет-магазине итальянских тканей шикарную мягкую твидовую ткань в клетку с люрексом цвета выбеленная олива. Всё, как любил Кеша. Ко дню рождения в ноябре пиджак был готов.
На день рождения Иннокентия Павловича пришли самые близкие люди: Светлана с Юрой и близняшки с верным другом Женькой. Малышей оставили с бабушками, так как Кеша в последний месяц сильно сдал. У старого художника появилась чрезмерная худоба в теле, нос заострился, ноги ослабли...
В сознании каждого гостя витало предчувствие скорого конца и, хотя присутствующие всеми силами противились ему, оно их не покидало. Сам же Кеша после месяца больничного ада, когда в палату тенью уже однажды проскальзывала смерть и усаживаясь на соседнюю койку, знал, что этот новый год его жизни будет последним. Поэтому сегодня он был решительно настроен проводить старый год весело. Иннокентий был особенно красноречив, много вспоминал о былом, шутил и даже позволил себе пятьдесят граммов коньяка. На назидательный взгляд Людмилы Андреевны, он улыбнулся и сказал:
- Людочка, навредить хорошим коньяком невозможно... Не волнуйся!
Потом близкие по очереди говорили добрые слова и дарили подарки. На глазах именинника выступали слёзы. Он сокрушался от своего состояния:
- К своим восьмидесяти восьми я совсем стал сентиментальным... - пожаловался он. - В лото восемьдесят восемь называют матрёшками. Видимо, они всему виной. Плачу, как женщина...
Когда дошёл черёд до подарка от девочек, он сразу догадался, что это будет.
- Лиза, я правильно подумал? - хитро спросил Кеша.
Близняшки с торжественным видом подошли к имениннику. На чьём-то телефоне заиграла барабанная дробь. Следом в комнату Евгений завёз манекен с пиджаком сказочной красоты. Лицо Иннокентия просветлело, а в глазах забегали давно позабытые чёртики.
- Шедеврально! - произнёс он, приподнимаясь со своего кресла, отдалённо напоминающего трон. - Боже, я хочу его надеть...
Катя ловко водрузила пиджак на хозяина. Лиза любовалась Кешей и пиджаком.
- Девочки, с таким творением вы вышли на новый, какой-то фантастический уровень! Красиво! Богато! Удобно!
- И в единственном экземпляре... - добавила Светлана, вспомнив любимый критерий Иннокентия Павловича в выборе гардероба.
- Людочка, когда я решу вас покинуть, похороните меня в этом шедевре! - эти слова Кеши стали пророческими...
Лучшие из людей уходят на небеса быстро, не прощаясь, по-английски… Велико и прекрасно осталось наследие после Иннокентия Павловича. Оно воплотилось в его картинах и, конечно, в добрых делах. В жизни старого художника поставлена точка, но то что он успел сделать для близких, позволяет легко исправить эту точку на запятую. Кеша навсегда остался жить в сердцах любящих его людей. Людей, которые стали для него в последние годы жизни настоящей семьёй...