Глава 10.
- Здорово живёшь, Семёновна!
- И тебе не хворать, Петровночка!
Две старушки встретились у колодца.
- Как твои постояльцы? Не дюже тебе надоедают?
- Да кабы не денежка, ни за что не пустила бы таких бесстыжих. Лаются целыми днями.
- Да, вся Андреевка потешается. Верка-то все окна перебила Катьке. Мне ее матушка сказывала. Окна подушками затыкали. Каково с разбитыми окнами? Она и без того больная. Отдал деньги за стекло ваш кобелина. Петяня Скачков, спасибо ему, поставил. Чудом стекло-то раздобыли.
- Вот так дела! А я и не знала. Вот оно чё! Отправили дитенка с баушкой и совсем озверели. Вот паразиты какие!
- Гони ты их, Семеновна, пока избу тебе не спалили.
- Сами скоро съедут, Петровночка. К лету обещались совсем съехать. Вздохну хоть. Вот угораздило меня, старую перечницу. Сколько годов прожила, таких не видела.
Старушки набрали воды и тихонечко поковыляли в разные стороны.
На дворе был апрель месяц. Весна разлилась по Андреевке веселыми ручьями, гомоном птиц и утробными завываниями деревенских ободранных в боях котов. Природа пробуждалась в каждом кустике, в каждом воробышке, и даже в Вере.. Ее ледяную душу согревало приближение конца её добровольной ссылки в Чувашскую деревню. Она рисовала в своем воображении картины, где она, одетая и причесанная по последней моде, цокает каблучками по коридору самой, что ни на есть современной школы. С ней почтительно здороваются, завистливо глядя на нее, такую красивую, учителя и ученики.
Ледя, затаив дыхание, тоже ждал, считая не только дни, но и часы до отъезда.
Обычно уезжающих молодых специалистов отговаривают от переезда, уговаривают остаться. Но тут был другой случай. Иван Николаевич, радостно улыбаясь, торжественно вручил Вере трудовую книжку, поздравил ее с окончанием отработки и пожелал успехов на новом месте.
В назначенный день Прохоровы погрузили свой нехитрый скарб и отправились в родной город. Их там ждали с нетерпением. К их приезду родители Веры сделали перестройку в квартире. Из двух кладовок сделали кухню, а кухню превратили в полноценную комнату. Получилось две комнаты родителям и две молодым.
И вот Вера с Ледей наконец-то дома. Малышка Леночка родителей не узнала. Билась в истерике на руках у матери. Вера рассердилась на нее, отдала на руки Шуре, надув губы, и ребенок успокоился.
Накрыли на террасе стол. Как же было здесь чудесно! Цвели яблони в садике. Вера расчувствовалась:
- Зачем я потащилась в Чувашию после института? Кто меня просил? Столько времени даром потеряла? Надо было послушаться родителей. Нашлась героиня! - грызла она себя, разглядывая букет нарциссов, стоящий на столе в старинной вазе.
Пришли соседи Агафоновы, живущие через стену. Наталья Агафонова была родом из Ростова-на-Дону. Она принесла с собой деликатес - банку абрикосового варенья. Янтарные дольки плавали в таком же янтарном густом сиропе, источая умопомрачительный запах. Как же оно понравилось Вере! А Наталья расписывала с жаром, как хорошо на ее родине, как там абрикосы растут прямо на улице.
- А у нас ведь родные в Ростове-на-Дону есть, Костя. Твой брат двоюродный Алексей, правда ведь? - повернулась к мужу Шура.
- Есть такое. Только Алексей не двоюродный, а троюродный брат. Я с ним давненько не общался - отвечал Константин Францевич.
Пришел друг Леди Серёга. Он заматерел, появились залысины на лбу. Серега позвал Ледю покурить на крылечке. Вера насторожилась. Не иначе затевают какой-то поход к "дамочкам лёгкого поведения"? Подслушивать Вера любила. А как иначе узнаешь, что замышляет ее муженёк?
- Ты знаешь, Ледя, кто приехал?- спросил Серёга, выпуская клуб сигаретного дыма.
- Кто? Уж не Володька ли?
- Догадливый ты! Молодец! Да, Володька с женой Танюхой. Он в звании капитана уже. Жена в медсанчасти работает. Видел их вчера. Все у них замечательно: и квартира, и работа хорошая, и денег хватает. Только вот детей нет, как я понял.
- Я рад за него. Только бы супруге моей опять вожжа под хвост не попала. Помнишь, что она перед свадьбой вытворяла?
- Ну, а как же? Конечно, не забыл. Такое забудешь?
Вера на цыпочках ушла к себе в комнату, упала на кровать: "Опять этот Володя! Ишь ты! Детей у них нет! А вот у меня есть. Я не пустая, в отличии от его Таньки. И где там ребенку завестись в ее тощем животишке, к позвоночнику прилипшем? Вот я, другое дело! Есть за что подержаться!
От воспоминания о жарких ласках усатого кавалера, кровь бросилась ей в лицо.
- Нет! Что это я? Опять страдания? Надо бежать отсюда, чтобы ничто не напоминало о нем! Но, как бы сделать так, чтобы Ледя сам захотел уехать с ней, ну хотя бы в Ростов? Надо папе сказать, чтобы позвонил брату. Пусть этот Алексей позовет их к себе в гости. И она, как лисичка в сказке, бог даст, приживется там. Ростов-на-Дону город большой, найдется и им с Ледей местечко.
И вот однажды утром, когда Вера ещё нежилась на перине, а Ледя занимался любимым делом, собирал в лесу грибы, принесли телеграмму из Ростова-на-Дону. Дядя Алексей приглашал Веру с мужем к себе в гости.
- Как хорошо! Погреемся немного на южном солнышке после этой дремучей деревни, в городе большом поживем! Тебя лучшим докторам покажем. Знаешь, ведь мой дядя в горздраве работает, - твердила мужу Вера, пока он не сказал:.
- А почему бы и нет? Я согласен.
Он любил себя и свое здоровье берег пуще зеницы ока, всем докладывал, что он инвалид и герой войны.
Было решено ехать в начале августа. Билеты Константин Францевич достал для них в купейный вагон, чтобы с комфортом для доченьки было все в порядке. Вещей собрали немного. Всё-таки надо было найти работу, да и квартиру тоже. Вряд ли дядя согласится пустить их жить надолго.
Поезд мчит наших героев все дальше на юг, все ближе к солнечному Ростову-на-Дону. Вагон покачивается, колеса постукивают на стыках. На столе провиант: жареная курочка, яйца, огурцы - все, как положено.
Постельное белье пахнет свежестью. Приветливая проводница, забрав билеты, предложила путешественникам чай. И вот уже и чай на столе. Давно не было так приятно на душе у Веры. Как хорошо вытянуть ноги на своей полке и, прикрыв веки, мечтать о бульварах с фонтанами, о шумных проспектах большого города. А ее муж никак не мог успокоиться, все брюзжал. Он был недоволен, что потратили кучу денег на купе.
- Не баре, могли бы и в плацкарте ехать. Там и воздуха больше, и веселее!
Вера насмехалась над мужем:
- Не твои же деньги. Билеты папа купил, скажи ему спасибо. И курица тоже его, которую ты ешь.
А Ледя ей :
- Мне на второй полке тяжело ехать, попробовала бы сама с ранением. Я и так еле хожу.
- Ничего, ходишь ещё как и по сеновалам, и по чужим постелям, нога больная не мешает! - был ответ. Ледя пришёл в бешенство:
- А ну-ка полезай наверх, а я на нижней поеду, имею право!
- Остынь. Никуда я не полезу. Может быть, никто к нам не подселится? Поедешь на нижней.
Ледя успокоился, оторвал ножку у курицы и принялся с аппетитом ее обгладывать
Но вот, на стоянке дверь купе открылась. Вошел симпатичный старший лейтенант, поздоровался и вежливо попросил Ледю освободить его нижнюю полку. Пришлось Нашему "инвалиду" лезть на вторую полку. А старший лейтенант поставил в багажный отсек чемодан и сумку и, выглянув в коридор, позвал:
- Катюша, заходи!
В купе протиснулась его беременная жена. Смущённо улыбнувшись, сказала:
- Вот приходится ехать в таком положении. Мишу перевели в другую воинскую часть, вот переезжаем.
Миша хлопотал возле своей Кати. "Опять Катя!" - злилась Вера, глядя на счастливых супругов. Вот Катин муж осторожно снял с нее туфли, надел беленькие носочки и лёгкие тапочки. Потом он попросил Ледю выйти из купе. Ледя, недовольно сверкнув глазами, вышел в коридор. А Миша достал из сумки халатик и помог беременной жене переодеться. После чего Ледя был возвращен на свое место. Он залез на вторую полку с газетой, почитал минут десять, потом повернулся к стенке и захрапел. А Вера смотрела на счастливую любящую пару и сгорала от зависти. Никогда не муж не был таким внимательным. Вон, полюбуйтесь - дрыхнет. А Катюшин Миша уже и за чайком сходил, и яичко облупил для жёнушки. А она только жалуется ему то на жару, то на духоту. А он, как дурачок, всему верит, обмахивает ее газетой. Противно смотреть, гадость какая-то! Все настроение испортили, честное слово!
Вера, по примеру своего супруга, легла на своей полке и отвернулась к стене, чтобы не видеть чужого счастья. Сквозь сон она услышала стоны, потом возню. У попутчиков что-то случилось. Миша потрогал Веру за плечо:
- Простите нас, пожалуйста! Но, кажется, Катюша рожает. Вы посмотрите за ней, а я к бригадиру поезда побежал. Пусть пошлют радиограмму, чтобы скорую помощь прислали к ближайшему переезду.
Миша умчался. Проснулся Ледя:
- Поспать не дали! Такие деньжищи отвалили за купе, а покоя нет.
А Кате становилось все хуже, она, уже не сдерживаясь, кричала от боли.
- Где же этот Миша? Какой подлец! Кинул на меня свою Катьку, и смылся! - крутилось в голове Веры, а вслух она уговаривала роженицу потерпеть, пожалуйста!
Наконец, прибежал с выпученными глазами муж Екатерины. Следом за этим раздался страшный скрежет, поезд дернулая и остановился. Ледя чуть не свалился со своей полки. Он выглянул в окно. У переезда стояла скорая помощь. А в купе зашли люди в белых халатах. Катюшу взяли под руки, подняли. И тут на пол в купе обрушился поток, - это отошли воды. Мокрую роженицу кое-как вывели из поезда, положили на носилки и втащили в скорую. Следом заскочил и старший лейтенант.
Оставшись одни наши герои стали осматриваться. Вот лужа на полу. Ледя выскочил из купе и побежал к проводнику требовать другое, чистое купе. А Вера заметила шарфик, оставленный Катей, и с удовольствием положила его в карман.