в свою бытность я как-то поработала журналисткой. поработала приличное такое время — аж полтора года. работала с любовью, боготворила начальницу, обожала ходить с микрофоном и важничать; задавать людям интересные вопросы, ездить на съёмки и чувствовать себя причастной к некой тайне. работа в журналистике, пусть и региональной, казалась мне чуть ли не сакральным действом, несмотря на все обывательские составляющие.
я всегда считала, что журналист должен быть свободным: в мысли, в слове, во мнении и внешнем виде. встречала тогда журналистов разных: то пресс-секретарь с татуировками на руках и ногах, то оператор с ирокезом и серьгой в ухе, то бородатый корреспондент с басовитым голосом — в общем, на любой вкус и цвет. я им составляла прекрасную компанию: девять татуировок на разных частях тела, ярко зелёные с оттенком цвета моря волосы и странноватый вкус в одежде. для меня офисный стиль был чем-то вроде прошлого века: ну разве может свободный человек ограничивать себя в выборе одежды и цвета волос?
в жизни я всегда, как и сейчас, была уверена, что профессионализм человека гораздо важнее его внешнего вида; что способности, характер и таланты более ценны, чем то, в чём он ходит. правда, так мыслили люди посовременнее: оставались и те, кто неформальный внешний вид считал чуть ли не главным грехом человечества. к сожалению, часть моего «высшего начальства» была именно такой. несмотря на результаты моей работы, которые оценивались достаточно высоко, главная претензия всегда была к внешности: то юбку короткую надену, то шорты в +30 градусов летом, то волосы покрашу, то тени яркие на глаза нанесу. в общем, неприятный человек, сразу видно.
как-то раз отправили меня на очень важное мероприятие. точнее, как отправили... на эту встречу с чиновниками должна была пойти моя коллега, которая, впрочем, серьёзно к этому подготовилась: надела классический костюм, собрала волосы, взяла с собой ноутбук, блокнот и карандаш, чтобы по ходу делать заметки. прямо перед совещанием у неё жутко заболел живот, да так сильно, что она разогнуться не могла.
удивительно чудной мыслью моей начальницы было отправить на то мероприятие меня... меня с зелёными волосами, короткими белыми шортами, майкой с надписью «сокращай слова до смысла» и белыми кедами с нашивкой. ну отлично же подходит под совещание главных чиновников региона, да? НЕТ, НЕ ОТЛИЧНО. я отнекивалась, всеми силами отказывалась и даже сбежала в магазин, лишь бы меня туда не отправили, но начальница была непреклонна. а кто я? раб системы, раб начальницы и раб работы, поэтому с опущенной, как ослик Иа, пошла на совещание.
сразу после от «высшего начальства» прилетела нам... нет, не благодарность, а огромных размеров претензия: как, мол, посмели человека в таком виде к губернатору отправить?! а я с ними и согласна полностью, но человек-то подневольный: что сказали, то и сделала.
тогда же один из начальников, что повыше, решил меня уволить. проверял мои тексты лично, каждую картинку выверял по размерам, чтоб к статьям подходила, на улице смотрел на меня взглядом, который должен был меня унизить и превратить в таракана, и каждому, буквально каждому своему коллеге на меня жаловался; не пускал ни на какие публичные мероприятия. однако и мои непосредственные начальники (главред и замглавреда) тоже не лыком шиты: объединились в целую коалицию по моему спасению. до пены изо рта спорили с тем чиновником о том, кто я и что из себя представляю; отправляли мои работы на конкурсы (и, кстати, не безрезультатно, пару раз победила даже), а в конце концов решили председателю комитета печати пожаловаться на этот произвол.
собственно, тогда я и спаслась. председатель комитета был на редкость либеральным человеком: давал нашим СМИ полную свободу действий в пределах разумного и рамках закона; не пресекал проявления характера и даже устраивал культурные вечеринки, где мы пили чай и разговаривали о вечном. на встрече с представителями моей редакции он культурно выслушал сбивчивый поток речей моей начальницы и лаконично сказал:
— и что? пусть одевается как хочет. и волосы зелёные — красиво. какая разница, в чём она ходит, если пишет хорошо?
там мои мучения и закончились, а я навсегда поняла, что в те полтора года меня окружали самые классные люди за всю мою жизнь.
