— Вон, смотри, грузовичок! Давай у него спросим, может, он навоз нам на дачу привезет?
— Пап, ну зачем? Человек в детский сад за внуком, наверное, приехал, какой навоз?
— Кузов какой грязный, небось, навоз и возит.
Пожилой водитель грузовичка, стоявший перед воротами детского сада, и не подозревал о споре вокруг своего старенького транспортного средства.
— Пап, — открывая калитку детского сада, я пыталась вразумить отца, — ну зачем к незнакомым людям приставать с такими вопросами? Открываешь объявления и находишь того, кто мечтает привезти тебе навоз.
— Да я ж хочу, чтоб не чужой человек привез, чтоб что-то общее у нас было. А мы с ним в один детский сад детей водим. Уже не чужие! Когда людей что-то связывает, они добрее к друг другу, понимаешь?
— Пап, ну это странно — вот так взять и подойти к незнакомому человеку с предложением привезти нам навоз на дачу.
— Странные вы все здесь, в большом городе. У нас я бы не задумываясь подошел, спросил, общих знакомых бы нашли. Он мне навоз, я ему тоже какую-то нужную услугу. Незнакомый обманет, не подавится, а с этим будем внуков вместе из сада забирать, за руку здороваться — по-соседски, понимаешь? Ты в своем подъезде пять лет живешь, знаешь, как соседей зовут? Никого ведь не знаешь! А у нас в подъезде ты в любую квартиру могла в гости без приглашения зайти, знала, как собак и кошек соседских зовут.
Пока шли по территории садика, я вспомнила дом и подъезд, в котором прошли мое детство и юность. На нашей площадке второго этажа в трехкомнатной квартире жила тетя Маша с собакой породы колли по кличке Бонита. Тетя Маша приходила к нам звонить по телефону сыну в Уфу и жаловалась нам на невестку:
— Села Пашке на шею и ноги свесила. Раньше он помогал, денег присылал, в гости приезжал, а сейчас все ей отдает, мать там пусть сама тянет. А у нее ни ума, ни образования, только сиськами бог наградил, прости хоспади! Ну что вы за люди такие, мужики? — обращалась она к моему папе. — Ради сисек готовы и мать, и жену, и детей бросить!
— Маш, ну ты всех под одну гребенку-то не греби. Козел был твой Иван, ушел, и скатертью дорога. А сына не ругай, любовь у него.
Колли Бонита вечно лаяла так, что слышали все соседи, а тетя Маша пекла пирожки, умопомрачительно пахнущие на весь подъезд. Мои любимые были с брусникой. Когда я теряла ключи, а случалось это регулярно, то шла к тете Маше. Она учила меня замешивать тесто, кормила борщом, а потом мы играли в карты в подкидного дурака. Когда я уехала учиться в университет, тетя Маша уехала в Уфу к сыну, с внуками нянчиться. Невестка оказалась плодовитой.
Еще на площадке жила тетя Нина. К ней я тоже ходила, когда ключи теряла, если тети Маши не было дома. У тети Нины дома было красиво и всегда порядок, никаких вещей на дверях и спинках стульев. Лакированная «стенка» сияла умытыми стеклами, кресла были накрыты полосатыми пледами, на журнальном столике — ажурная салфетка, на салфетке — хрустальная пепельница.
Хотя муж тети Нины, дядя Вадим, не курил. Он любил сидеть в кресле с газетой и качать тапкой. Когда трезвый. А когда пьяный, тетя Нина гоняла его этой тапкой по двору. Тетя Нина научила меня вкусно есть кабачковую икру с вареными яйцами. Салат такой — яйца покрошить и смешать с кабачковой икрой. Много лет прошло, а я до сих пор так люблю. А сын ее, Витька, с вечно текущими из носа зелеными соплями, окончил медицинский и заделался пластическим хирургом в Москве. Носы режет.
Продолжение истории читайте в книге Натальи Третьяковой «Дом, где пахнет шарлоткой. О теплых встречах, женской дружбе и мечтах, которые вредно откладывать» (16+): https://go.ast.ru/a00cqq3