Лет пятидесяти. Сухой, русый с сединой и лысиной. Расстегнутый изрядно поношенный, выцветший светло-серый плащ, не менее поблекший коричневый деловой костюм, столь же вылинявшая бежевая рубашка и давно утративший первоначальную яркость сиреневый галстук (всё, несмотря на многолетнюю эксплуатацию, целое и чистое — свидетельство бережливости и опрятности своего владельца). В руке — огромный и очевидно тяжелый, плотно чем-то набитый, ужасно, до грязно-серой шершавости потертый, но еще различимо, что когда-то был коричневым, кожаный портфель.
— Я из духовной академии, — сообщил он, переступив порог моего кабинета и поздоровавшись. — Где мне сесть? Спасибо, — взял указанный мною жестом стул, стоявший у стены (я думал, прямо там и сядет), и без приглашения поднес его к моему столу, разместился почти лицом к лицу, только правее, потому что в центре стола у меня стоит монитор компьютера. — Мы в вашем городе проездом, у нас есть немного свободного времени, и мы решили его не терять — разошлись по разным авторитетным государственным учреждениям, чтобы пообщаться с их верховными правителями.
Эта формулировка, «верховные правители», и контрастное сочетание вежливости, даже подобострастия его интонации с бесцеремонным переносом стула и беспардонным вторжением в мое личное пространство смутили и насторожили меня, навели на мысль, что посетитель либо не совсем адекватен, либо умелый манипулятор, с которым мне сейчас придется хорошо побороться. Озадачило и неконкретное название учреждения, от имени которого он действовал, — духовная академия. Что за она? В Беларуси мне известна только одна, подведомственная Православной церкви, но визитер не конкретизировал — так не проходимец ли он какой-нибудь?
Но я решил не отвлекаться на демонстрацию своего недоверия, а скорее узнать, что незваному гостю нужно, и постараться как можно оперативнее спровадить его, поскольку религия в моем мировоззрении значится не среди ценностей, а среди вредных явлений. Жаль, что в тот момент отсутствовал главный редактор: свалилась бы эта досада на его голову, а так попал под удар — оказался вынужден вести прием специфического посетителя — я, заместитель.
— Вы влияете на массовое сознание, издавая газету, — начал он излагать предмет предстоящей беседы. — И от того, насколько гармоничным человеком являетесь вы и ваши подчиненные, зависит уровень гармонии в обществе, что особенно актуально в наше жестокое и трагическое время, когда из-за человеческой невоздержанности, черствости, алчности и безответственности планету сотрясают войны и терзают экологические проблемы. Если вы высокодуховный, светлый человек, то вы даже неосознанно, в скрытой форме, на уровне стиля ваших текстов будете транслировать в общество духовность, нести свет, укреплять гармонию. Вот я и хочу кратко, не отбирая вашего драгоценного времени, побеседовать с вами о духовности, о стремлении к совершенству, обозначить вам основные ориентиры, а для более основательного постижения вами этих вопросов, для углубления в эту тему и для дальнейшей работы над собой подарю вам несколько книг — именно подарю, бесплатно, оставлю навсегда, их не нужно будет мне возвращать и не нужно будет мне за них платить, они станут вашими и будут через вас работать на все общество. Мы всем их бесплатно раздаем во имя высокой цели совершенствования человечества, ни у кого ни копейки не просим, люди сами дают на развитие нашей академии, кто сколько считает нужным, в зависимости от того, насколько кто является одухотворенной, светлой личностью, насколько искренне стремится к дальнейшему самосовершенствованию и хочет достичь успеха на этом пути: кто триста рублей дает, кто двести, каждый индивидуально.
Ожидая окончания этой тирады, я прикидывал, как бы мне деликатно попросить его покинуть кабинет, а он параллельно с изливанием словесного потока доставал из портфеля и выкладывал мне на стол книги. Толстые (с кирпич), потоньше (со среднестатистический школьный учебник) и совсем брошюрки. Все они, судя по обложкам, оказались индуистского толка, харекришна-харерама.
— Погодите, вы — откуда (я, кажется, недослышал, когда вы представлялись)? — невольно спросил я вместо того, чтобы распрощаться (привычка газетчика все уточнять, лишний раз переспрашивать).
— Из ведической академии.
— А мне показалось, вы сразу сказали — из духовной…
— Ну, так это ведь одно и то же, мы ведь проблемами духовности занимаемся, совершенствуем человека, помогаем ему найти себя и свое место во Вселенной. Я вот, например, чего только не испробовал в жизни, каких только ошибок не наделал, пока наконец благодаря знакомству с академией вышел на правильный путь! Теперь уже двадцать лет не пью, ни с кем у меня не бывает конфликтов, люблю жизнь.
— Спасибо вам за предложение, но читать ваши книги не смогу, даже не полистаю их, катастрофически не хватает времени, газетой занимаюсь день и ночь без выходных: штат у нас небольшой, а если бы и был большим, то мы бы его вряд ли заполнили, поскольку человека, одновременно и творческого, и высокограмотного, и дисциплинированного, способного писать много, быстро и толково, в провинциальном городке наших масштабов попробуй найди, так что приходится каждому из нас вкалывать за троих, газета же должна выходить регулярно, — повел я разговор к прощанию, сгущая темные краски относительно своих служебных дел, чтобы немного приземлить, обескуражить собеседника и показать ему пропасть между нами. — Так что литературу вашу отдайте кому-нибудь более перспективному в этом смысле, человеку, который гарантированно с ней ознакомится и почерпнет из нее что-нибудь полезное. А у меня эти книги просто пропадут, будут лежать мертвым грузом.
— О, я прекрасно вас понимаю, у вас очень ответственная работа с большим кругом обязанностей и огромной нагрузкой, — не стал он возражать и принялся прятать в портфель книги, но только самые толстые. — А чтобы иметь для выполнения всех обязанностей достаточно энергии и быстро восстанавливать израсходованные силы, нужно и питаться правильно (вот, кстати, рекомендую, изданная нашей академией кулинарная книжка, о ведической кухне), и вредных привычек нужно избегать (я, например, как уже говорил, двадцать лет не пью), и благоприятное окружение необходимо сформировать, чтобы с вами непосредственно контактировали только люди, позитивно на вас влияющие, а не разрушающие гармонию и выводящие вас из равновесия (вот, кстати, наша книжка на эту тему). Ну, что же, я желаю вам трудоспособности, поддержки коллег и родных, и вот эти четыре книжки всё же оставлю в подарок. Платить за них, как я и сказал, не нужно, люди сами жертвуют в соответствии со своими финансовыми возможностями и силой стремления к счастью, в соответствии со степенью своей готовности встретить его и наполнить им свою жизнь: кто двести рублей, кто сто пятьдесят, кто сто...
Я сообщил, что не выделю времени на чтение даже этих, не столь толстых, как спрятанные в портфель, книжек. Тогда он, забирая три книги страниц по двести и оставляя на столе одну — брошюрку, повторил немного другими словами сочувствие в связи с моей загруженностью, добрые пожелания, полезные советы по повышению трудоспособности, не забыл при этом мимоходом прорекламировать свое умение справляться с алкоголизмом («уже двадцать лет не пью») и, встав, чтобы идти, оставленную на столе брошюрку мне подарил, заверив, что денег от меня не нужно ни копейки:
— Люди сами жертвуют академии кто пятьдесят рублей, кто двадцать, кто десять — в зависимости от того, насколько сильно человек желает избавиться от своих проблем и обрести наконец-то свое счастье. А желание, актуализированное, проработанное в беседе со мной (хоть озвученное, хоть просто пришедшее в мыслях), обычно сбывается, ведь я, придерживаясь учения нашей академии, достиг гармонии со Вселенной и теперь благотворно влияю на людей, излучаю духовность, несу свет, указываю правильный путь, двадцать лет не пью...
— Рецепт против алкоголизма мне не нужен, не злоупотребляю, — перебив, обесценил я одну из приманок академика для потенциальных неофитов. — Пожертвовать вам ничего не могу, — лишил его последней надежды на хотя бы какую-нибудь выручку. — У нас в последнее время упал тираж (население сокращается — демографическая проблема глубинки, да и всей страны), рекламы стало меньше (через соцсети предприниматели сами свои бизнесы продвигают), соответственно снизились заработки. Я, семейный человек, несу ответственность не только за себя и считаю каждый рубль от зарплаты до зарплаты, — снова сгустил краски, чтобы у благодетеля не возникло желания продолжать тему, и имел на это право: если высокодуховная личность обхаживает меня с таким иезуитским коварством, то я играю с ней по ее правилам.
— Что же, благодарю за беседу, за внимание. Желаю вам света, гармонии, — прощался визитер, с умиленной улыбкой глядя мне в глаза (я тоже встал) и забирая со стола последнюю книжечку, брошюрку.
Беседа закончилась, академик пошел искать более податливых верховных правителей. Несмотря на заявленное намерение провести время в нашем городе с пользой, в моем кабинете минут пятнадцать он потерял.
© Сергей Абрамович, 2024