Я по миру наездился, налетался.
Думал, к месту привязан никогда не буду.
А сижу вот, с проверками задолбался,
Залипаю в окно, как ты моешь посуду.
Узкая улочка. Мой этаж чуть выше,
Хотя также третий, но потолок три метра.
Вижу даже трусики, смотрю бесстыже.
Вспоминаю всю-всю тебя до миллиметра.
Ты ушла из дома, который любила,
Лишь бы даже случайно со мной не встречаться.
Переехала, связи все обрубила.
Только квартира, где ты живёшь, пахнет счастьем.
Я иду на его запах, как ищейка,
Как волк, который го’лодно воет, но знает,
Что его не примет даже та скамейка,
На которой твой рюкзак порой отдыхает.
Пока ты замираешь внезапно рядом,
Опускаешь на ощупь его на сидушку.
Сама таким блуждаешь по небу взглядом,
Что мне хочется сойти с ума да в психушку.
Я считал, что ты сдалась мне быстрее всех,
Уступив без уловок и всяких там рамок.
Только сам попался на твой искренний смех,
Тем упорней выбивая тебя из дамок.
«Наши полгода истекли», — как проклятье,
Что я бросил тебе в спину, но попал в себя.
Ты промолчала, тем наложив заклятье.
Ушла бесследно сразу. И стала мне нужна.
Нужна до кома в глотке, до зуда в лёгких,
До белой трезвой пелены перед глазами,
До тошноты, что сравнивал столь многих,
А ту одну узнал, когда убил словами.
Искал тебя повсюду долгие пять лет —
Судьба играет в прятки просто филигранно.
Помучила виной и выдала билет
Туда, к тебе, моей находке долгожданной.
Ты изменилась, хотя осталась той же —
Сияньем северным с огромными глазами.
В которых слёзы плещутся как море,
Когда ты улетаешь в небо с облаками.
Ты стала тоньше, строже, чуть острее.
Гуляешь с пацанами на площадке детской.
Им лет по пять. Ты с ними веселее.
Присматриваешь няней наравне с соседкой.
Когда темно, тебя почти не вижу.
Сижу открыто на балконе, пялюсь в шторы.
Угадываю тени, звуки слышу.
Слабак! Придумываю наши разговоры.
Неделю за неделей не решаюсь
К тебе приблизиться. Знаю — прогонишь сразу.
Слежу, любуюсь, маюсь, больше каюсь.
Боюсь до ужаса заслуженную фразу.
Дверной звонок застал врасплох. Ошиблись?
Застываю. Огнём твой взгляд жжёт грудь.
— Пойдём. — Я голос твой ловлю и сыплюсь.
Ты за руку берёшь, указывая путь.
Иду, блаженно улыбаясь. На казнь? Пускай!
Зато в руке ладонь с прохладой нежной кожи.
Легко сжимаю, смакую, глажу невзначай —
Этих секунд ничто не может быть дороже.
Твой взгляд везде, но мне его не даришь.
Шагаешь впереди и тянешь за собой.
В какую бездну ты меня заманишь?
Неважно. За тобой хоть в вечности покой.
Ты отпускаешь мою руку у подъезда,
Код набираешь, заходишь внутрь, приглашая.
Я тороплюсь и считываю твои жесты.
Молчу, дышу, в лифт захожу и оживаю.
Этаж последний. На площадке людно.
Шум и возня. Через плечо роняешь:
— Здесь подожди.
— Жду, ладно.
— Вот и чуд’но, —
И ты в чужой квартире исчезаешь.
Дет.сад пустеет, чада разбирают.
«Когда же ты меня заметила, узнала?»
Папаша чей-то дружески кивает.
Я отвечаю. В мыслях же: «Что испытала?»
Очнувшись, вижу тебя с мальчиком за ручку.
Он смотрит снизу вверх знакомым морем синим.
— Мама, — сбивает сердце, — купишь мне шипучку?
— Попозже сходим. Напо’им гостя чаем, милый?
Он без капризов подаёт мне руку,
По-взрослому серьёзно пожимает.
Знакомится, как с новым своим другом,
По лестнице спуститься предлагает.
Я приседаю, опускаюсь на колени
И нахожу твой взгляд, в котором все ответы
Волна’ми наплывают мощно, откровенно,
Бьют вдребезги больше ненужные секреты.
(С) Анна Евдо