Меч опускается на лохматую макушку, удар донельзя глупый. Человеческий череп может быть на удивление прочным. Еретики скалятся, предвкушая сладостный хруст кости и вопль умирающего врага. Прохладный воздух будто собирается в волны по обе стороны лезвия. Клинок достаточно широк, чтобы собственным весом проломить кость, но это не убьёт.
Серкано выдыхает, глядя в глаза лысого еретика. Лёгкие сжимаются мучительно медленно. Правая ладонь падает на рукоять рапиры.
Убивать людей размашистым ударом в голову плохое решение. Правильно убивать надо вот так…
Рапира выпорхнула из ножен с опаздывающим свистом, сверкнула, отражая слабый свет. Глаза Скворци расширяются, а рот раскрывается. Серкано развернулся боком, откидываясь на спину. Меч прошёл у самогоноса, едва коснувшись кончика плоскостью. Остриё рапиры без сопротивления вошло под кадык в мягкий треугольник. Высунулось с другой стороны, как кровавое жало.
Меч выскользнул из ослабших пальцев, загремел по брусчатке. Серкано закрылся лысым, как щитом, от одного еретика. Левой рукой выхватил пистолет из-за пояса, ткнул в сторону другого. Щёлкнул кремниевый механизм и… ничего. За время пьянки пуля выпала или порох отсырел от пролитого вина. Серкано выронил ставший бесполезным пистоль и, прежде чем тот упал, пнул в сторону незадачливой мишени. Оружие отскочило и ударило в пах. Еретик рефлекторно согнулся пополам, закрывая причинное место руками.
Серкано вырвал рапиру из горла, плечом толкнув труп на врага. Хлестанул согнувшегося по основанию шеи и коротким выпадом добил оставшегося. На которого наваливается мертвец, ещё даже не осознавший свою смерть.
Скворци попятился, замер, глядя на направленное в грудь острие рапиры. С кончика капает кровь. Еретик с рассечённой артерией рухнул на колени, клюнул носом вперёд и склонился, будто в молитве. Под ним растекается тёмно-вишнёвая лужа. Лысый лежит на спине и судорожно дёргает ртом, силясь вдохнуть. Глаза стекленеют и в них отражается покачивающийся Серкано, стены домов и клочок неба. Третий привалился к стене, прижал ладони к груди и медленно сползает. На рубахе пламенеет красная точка, быстро расширяющаяся.
— Куда собрался, дружок? — Едва ворочая языком, сказал Серкано, поводя рапирой перед самым носом мальчишки.
— Да так, вспомнил о работе… ну знаете, рыбу чистить… — Пролепетал Скворци, силясь отвести взгляд, но всё равно смотрящие на острие.
Кончик рапиры покачивается, видно, что гвардейцу сложно удержать оружие неподвижно.
— О, нет-нет, я так не думаю. Мы ведь договаривались, ты работаешь на меня.
— Ну раз так… у меня прошлые наниматели как раз кончились. — Выдавил парнишка, отчаянно хватаясь за протянутую соломинку. — Да и рыбу, наверняка, ещё не привезли…
— Отлично. — Серкано улыбнулся, пьяно откинул волосы с лица и широко улыбнулся. — На чём мы остановились?
— Вы… вы шли к морю, освежиться.
— Да? Да! Точно, ну… пошли.
— Сеньор, а как же они?
— Кто?
Серкано качнулся и пьяно огляделся, будто не замечая убитых. Лысый судорожно всхлипнул и затих, ладонь, зажимающая горло, безвольно соскользнула на землю.
— Неважно… — торопливо ответил Скворци и осторожно переступил через труп. — Море не ждёт.
— Это верно… — Серкано мотнул головой, запустил руку в карман и бросил пару монет. — Держи, купи мне фруктовый настой или медовый… что просто так у моря сидеть?
— Пьянящий?
— Хм… — Протянул Серкано, резко и коротко махнул рапирой, стряхивая кровь, одним движением вернул в ножны. — Клин клином вышибают, но с похмельем… нет. Просто вкусный возьми и… парочку стромболи или кальцоне. Есть хочется.
Скворци попятился, кланяясь и отчаянно продумывая пути бегства. Побег - верный способ решения всех проблем и спасения жизни. Вот только внутренний голос настойчиво твердит, что от этого человека не скрыться даже под могильной плитой.
— Будет исполнено!
Развернулся и со всех ног бросился к рынку, ведь тётушка обязательно сделает скидку. Серкано проводил взглядом, посмотрел на еретиков, вздохнул и поплёлся к морю. Одной рукой придерживаясь за стены домов, а другой массируя висок.
Вот чего им не терпится самоубиваться? Того гляди и всю работу за него сделают! А это непорядок, ведь тогда придётся возвращаться домой. Проклятые еретики, даже собственной смертью умудряются ему насолить! Правы были святые отцы, еретик хуже дьявола.
***
Расположился на высохшем стволе дерева, скинув рубаху, испачканную вином и непонятно чем до состояния половой тряпки. Восходящее солнце прогревает мышцы, вытравливает слабость и недомогание. Попутно режет глаза раскалённой бритвой. Тупая головная боль подбирается к вискам.
Море спокойно и линия горизонта видна столь отчётливо, что, кажется, можно заглянуть за неё. В стороне на крохотных волнах покачиваются рыбацкие лодки.
Серкано пригубил из кувшина сладкий напиток из ягод и фруктов, подслащённый мёдом. Холодная жидкость мгновенно впиталась в горло, будто он не хлестал вино всю ночь. Блаженно выдохнул и воззрился на протянутые Скворци лепёшки и горсть рисовых шариков, обжаренных до золотистого цвета.
— Это что такое?
— Вот это, — протараторил мальчишка, кивая на лепёшку, щедро украшенную колбасой и оливками, — фокачча! Очень вкусно!
— А это, опять что-то с лунных островов?
— Ну… у них тоже есть похожее, но дикари просто облепливают рисом сырую рыбу! А это наши аранчини! Добрая, христианская еда!
— Хм…
Серкано с недоверием взял первый шарик, надкусил и сощурился, как кот. Внутри оказалось рубленое мясо и нежнейшая моцарелла. Не ватиканская кухня, но тоже хорошо. Особенно если вспомнить постные блюда. Лепёшка также оказалась вкусной и хрустящей.
— Что мне теперь сделать, сеньор?
— Хм… иди к ним и расскажи, как погибли эти идиоты. В красках.
— Но они же меня убьют! Скажут, что ваш подельник!
— А разве нет?
— Да, но…
— Скажи, что я тебя пощадил, как невинное дитя.
— А вы, правда, пощадили бы?
— Ad maiorem Dei gloriam inque hominum salutem. — Отчеканил Серкано, холодно улыбаясь и смотря прямо в глаза проныры.
Ветер шевелит волосы, старается закрыть ими глаза. Воздух прокаляется и скоро станет невыносимо жарко. Песок щекочет босые ступни, налипает на голени. Над морем разносятся вопли чаек и далёкий звон рынды.
— Ч-что это значит?
— А ты точно хочешь знать?
— Н-нет.
— Правильно, но можешь им это сказать. Они поверят.
— Это всё?
— Брысь. Хотя стой, принеси мне чистую рубаху и… пожалуй, штаны.
Когда Скворци убежал, Серкано сполз на песок, привалился спиной к стволу. Высохшее дерево приятно массирует неровностями, от него пахнет водорослями и морской солью. Что пропитала каждое волокно.
В задумчивости достал пистолет и начал чистить. Пули действительно нет. Серкано вздохнул и покачал головой. До чего же непрактичное оружие. Даже сложно поверить в россказни оружейников, что оно вытеснит клинки с поля боя. Какая глупость. Меч осечек не даёт.
Закончив с пистолетом, прикрыл глаза и закинул руки за голову. Солнце просвечивает веки, но так даже хорошо. Делать ничего не хочется, просто вот лежать у моря и слушать плеск волн, до самой смерти. Может быть, потом, в будущем, купит домик в этих краях и будет дожидаться смерти в уюте.
Губы исказила кривая усмешка. Ну, конечно, разве отец даст ему умереть спокойно? Ха, трижды ха! Нет, старик Гаспар, живущий вторую сотню лет, наверняка потянет за собой, в вечное служение Господу. Конечно, если не разочаруется в сыне.
Вот только если он разочаруется, то Серкано состариться не успеет. Как бы ни был он хорош с клинком, Гаспар несоизмеримо лучше. Всё-таки больше сотни лет опыта, это не шутки. Чтобы превозмочь такое мастерство, таланта и гениальности мало.
Серкано поморщился и помахал перед собой кистью, будто отгоняя назойливых мух. В пекло, об этому будет думать потом, а сейчас только отдых. В конце концов, дневную норму убитых еретиков он выполнил.
***
Положение не фатальное, как было четыре дня назад. Осталось собрать, примерно 6,5 тысяч на аренду. Остальную сумму надеюсь получить от монетизации.
Всё же, если у вас есть возможность и желание, прошу, поддержите выход новых глав и романов рублём:
Сбербанк: 2202 2036 2359 2435
ВТБ: 4893 4703 2857 3727
Тинькофф: 5536 9138 6842 8034
Чаевые: pay.cloudtips.ru/p/d17f61cf
Для иностранцев: boosty.to/lit_blog/donate
