Важнейший день для наших предков — время весеннего равноденствия, знак начала календарной весны. В древности новолетие отмечалось в течение всего марта, начиная с чествования Морены, богини зимы. Затем наступал период ее символической смерти, погребения и поминания (Масленичный цикл), и завершались весенние праздники Солнцеворотом, который открывал новый годовой цикл.
Равноденствие
Равноденствие — это астрономическое явление, связанное с моментом, когда Солнце пересекает небесный экватор, перемещаясь из одного полушария в другое. В дни равноденствия на Земле (за исключением полюсов) день приблизительно равен ночи, а Солнце восходит и заходит почти точно на востоке и западе соответственно. 21 марта исторически принято считать датой весеннего равноденствия. Однако из-за различий между астрономическим и календарным годом это явление не имеет фиксированного дня и часа, сдвигаясь каждый год на шесть часов, и потому выпадает на разные даты между 19 и 21 марта.
С появлением христианства на Руси мартовское новолетие распалось на отдельные события, разделенные Великим Постом. Часть обрядов сохранилась на Масленице и в недели до и после нее, другие остались с равноденствием, а некоторые даже прикрепились к Пасхе. Но если внимательно присмотреться, единый весенний цикл праздника остается различимым.
В предыдущих статьях подробно разбиралась Масленичная неделя, связанная со смертью Морены. Сегодня поговорим о древнем Солнцевороте — начале нового годового круга.
Сороки — весеннее равноденствие
В период равноденствия весной в христианской традиции отмечался праздник Сороки. Название происходит от упрощенного наименования церковного праздника сорока мучеников. Однако обряды, связанные с этим днем, очевидно вырастают из языческой традиции встречи весны.
В этот день, а также на пятой неделе Великого поста, пекли жаворонков из различных видов муки, чаще всего с расправленными крыльями, будто бы летящих, и с хохолками, а также птичек на гнездышках. Когда жаворонки были готовы, их сажали на подоконник, а окно открывали. Кроме жаворонков из обычного теста, пеклись большие блины, которые тщательно подсушивались и назывались «преснушками». Также готовили жаворонков из кислого теста. Птичек раздавали детям, которые затем "закликали" весну, неся жаворонков на длинных палках и крича:
Жаворонки, прилетите,
Студёну зиму унесите,
Тёплу весну принесите:
Зима нам надоела,
Весь хлеб у нас поела!
Говорили: «Весна-красна, на чём пришла? — На сохе, на бороне, на овсяном снопу, на ржаном скирду». С жаворонками кувыркались на соломе и приговаривали: «Кулики-жаворонушки, летите у в одонушки, пашаничку клевать, куколь выбирать». Забираясь на сарай, забор или подбрасывая печенье, ребятня зазывала весну: «Солнышко-вёдрышко, выгляни в окошко. Солнышко, нарядись, Красное, покажись! Пошли нам, Господи, тёплого лета, урожайного года и побольше света!».
Обряд «кликанья» весны сопровождался специальными песнями — веснянками. Очевидец этого праздника в Гомельском уезде в 1880-х годах этнограф Зинаида Радченко вспоминала:
«Девушки собираются вечером по окончании своих работ и становятся группами на берегу реки, а если нет реки или озера, то за деревней, на площадке, иногда же на взгорке. Эти группы устанавливаются на далеком расстоянии одна от другой; когда одна группа закончит свой куплет и едва стихает её последняя нота, тогда в отдалении другая группа продолжает свой куплет». Далее этнограф замечает: «Веснянки отличаются от всех других песен своим припевом, вроде ауканья (в середине песни), что звучит очень красиво, когда песня раздаётся в лесу, пронесётся по весеннему разливу и откликнется далеким эхом. Не указывает ли это на очень старинное происхождение веснянок?».
Печёных птичек обычно съедали, а их головки скармливали скотине или отдавали матери со словами: «Как жаворонок высоко летал, так чтобы и лён твой высокий был. Какая у моего жаворонка голова, так чтобы и лён головастый был». В Воронежской губернии жаворонков оставляли скоту, Богу, первому встречному, детям. В с. Петино Хохольского района пекли сорок жаворонков и все надо было раздать прохожим людям.
С помощью подобных птичек на Сороки выбирался семейный засевальщик. Для этого в жаворонка клали монету или лучину, и мужчины всех возрастов брали себе по одной из птичек. Тот, чья птичка содержит внутри предмет, считается избранным и разбрасывает первые зерна во время начала посева.
В Каширском районе Воронежской области вместо блинов пекли оладьи. Пышки делались похожими на сорок, с хвостом вверх или в форме крестика, а внутрь клалась монета для удачи.
Известные 'заклички' порой удивляют своей древностью. Одна запись, сделанная в Волынской области в 1965 году, стала настоящим открытием, так как в ней упоминается древнее имя одного из славянских языческих богов:
Ой ты, соловушка, ты, ранняя пташка,
Ой, что так рано с Вырия вышел?
Не сам вышел, Дажбог меня выслал
С правой рученьки, и ключик дал:
С правой рученьки — лето отмыкать,
С левой рученьки — зиму замыкать <перевод с укр.>
На Сороки хозяйки пекли из ржаной или овсяной муки сорок шариков («орехов») — «сороки святые — колобаны золотые» и по одному шарику выбрасывали каждый день за окошко, приговаривая:
Мороз, красный нос,
Вот тебе хлеб и овёс,
А теперь убирайся,
Подобру-поздорову!
Верили, что мороз, наевшись хлебных шариков, уйдёт до следующего года и не станет мешать в посеве.
На Переяславщине в этот день девушки варили сорок вареников с творогом и угощали парней — «чтобы мороз любисток не побил».
Сороки в Каргополье зовётся Тетёрочным днём: завивают, пекут кружевное тесто — в честь «солнышка-высоколнышка златокудрого» и весеннего равноденствия.
У сербов в этот день принято убирать дом и двор, а мусор сжигать. Через огонь все домашние должны прыгнуть по три раза. В некоторых местностях юноши и девушки накануне собираются, после полуночи разжигают огонь, прыгают через него, поют и играют до зари. На заре все вместе идут набрать веток вербы, с которыми возвращаются домой. Придя домой, ударяют ветками всех домочадцев, приговаривая: «Чтобы был здоров, как бык, чтобы был быстр, как олень, чтобы был упитанным, как свинка, чтобы рос, как верба».
В Алексинацком Поморавье в день Сорока мучеников люди с утра глотали по цветку кизила, приговоривая: «Пусть я буду здоров, как кизил!» В этот день молодые, прожившие совместно менее года, в своём доме принимают гостей, которые приносят подарки, калачи (оладьи) из пшеничной муки, помазанные мёдом, стараются помочь советом и хвалят молодых. Калачи символизирует ладную и сладкую жизнь супругов. Хозяева показывают своё мастерство и ловкость, как умеют принимать гостей, вести беседу. Все женщины в этот день пекут 40 калачей, но первые отдают молодым, и лишь затем детям.
В Софийском округе Болгарии в день Сорока мучеников дети выходят за село с маленькими хлебцами и скатывают их с пригорка со словами: «Откатывайся, зима, прикатывайся, весна».
Комоедица — что это?
Отдельно, к сожалению, следует упомянуть о Комоедице. Все мы немного фантазируем о ритуалах наших далеких предков, ведь количество исторических источников, рассказывающих о славянском язычестве, к сожалению, катастрофически невелико. Однако фантазия о Комоедице имеет столь мало связей с реальностью, что превратилась уже в полноценный фейк. В многочисленных сетевых публикациях можно встретить утверждения, будто это и есть оригинальный древнеславянский праздник весеннего солнцестояния, впоследствии замененный Масленицей. Разберемся подробнее.
Самое ранее упоминание о Комоедице мы обнаружим в III томе книги П. В. Шейна «Материалы для изучения быта и языка русского населения Северо-Западного края», изданной еще в 1902 году и бывшей в то время достаточно известной.
Что же пишет Шейн о Комоедице? На самом деле сам — ничего. Он только цитирует статью некоего священника Симеона Нечаева о суевериях в Бегомльском приходе Борисовского уезда. То есть праздник этот был очень местечковым, встречался только в отдельных деревнях тогдашней Белоруссии. Дадим слово самому Симеону Нечаеву:
«Праздник этот всегда бывает накануне Благовещения Пресвятой Богородицы и посвящен в честь медведя. В этот день приготавливаются особые кушанья, именно: на первое блюдо приготавливается сушеный репник в знак того, что медведь питается по преимуществу растительною пищею, травами; на второе блюдо подается овсяный кисель, потому что медведь любит овес; третье блюдо состоит из гороховых комов, отчего и самый день получил название "комоедица". После обеда все — стар и мал — ложатся, не спят, а поминутно самым медленным способом перекатываются с бока на бок, как можно стараясь приноровиться к поворачиванию медведя»
Итак, что мы узнаем из этого рассказа?
- Комоедица и Масленица — не одно и то же. Да, они примерно совпадают по времени, но Комоедицу праздновали на довольно ограниченной территории и совсем не так, как Масленицу.
- Никто еду медведям в лес не носил: люди не идиоты.
- Комы — это вовсе не медведи, а традиционное кушанье из гороха.
Уши мифа про комов-медведей растут из трудов академика Б. А. Рыбакова, который, будучи прекрасным историком и археологом, зачем-то попытался притянуть к своим построениям лингвистику — и это живо напоминает изыскания Михаила Задорнова в той же области. Однако научный авторитет Рыбакова был очень велик, поэтому любые его заявления легко принимались на веру.
Рыбаков писал о Комоедице: «К 24 марта у белорусов приурочен праздник "комоедицы" (аналогия греческим "комедиям" архаичного времени) — праздник пробуждающегося медведя. Медведь (komos) был зверем Артемиды, соответствовавшей русской богине Ладе» (Б. А. Рыбаков, «Язычество древней Руси», глава 13).
Во-первых, очень сомнительным кажется сближение Комоедицы и комедий, богинь Лады и Артемиды. Оно ничем не подкреплено, Рыбаков не приводит каких-то доказательств в подтверждение этой гипотезы.
Во-вторых, слова «комедия» и kōmos ни с какими медведями не связаны. Читаем, например, в этимологическом словаре Н. М. Шанского: «Комедия — заимств. в конце XVII в. из польск. яз., где komedia < лат. comoedia — из греч. kōmōdia сложения kōmos "веселое гулянье" (первоначально — в честь Диониса) и ōdē "песня". Комедия буквально — "веселое шествие с песнями"».
Итак, kōmos — это всего лишь праздничное гулянье, а «медведь» по-древнегречески вообще-то звучал как árktos.
Знаменитый и повсеместно растиражированный «полный вариант пословицы» («первый блин комом, а второй знакомым…») действительно существует - в припеве песенки бабушки Варвары из фильма «Вот моя деревня» 1972 года, и более нигде не упоминается.
Список литературы:
Балуевская С. В., Лебедева К. Л. «Жавороночный день» в народной традиции Великоустюгского района Вологодской области // Традиции народной культуры: проблемы изучения, сохранения и восстановления: сборник материалов II Всероссийской научно-практической конфе-ренции – Вологда: ВоГУ, 2017. — ISBN 978-5-87851-733-1 — С. 49—54
Весна / Т. А. Агапкина // Славянские древности: Этнолингвистический словарь : в 5 т. / под общ. ред. Н. И. Толстого; Институт славяноведения РАН. — М. : Межд. отношения, 1995. — Т. 1: А (Август) — Г (Гусь). — С. 348–352. — ISBN 5-7133-0704-2.
Кизил / Т. А. Агапкина // Славянские древности: Этнолингвистический словарь : в 5 т. / под общ. ред. Н. И. Толстого; Институт славяноведения РАН. — М. : Межд. отношения, 1999. — Т. 2: Д (Давать) — К (Крошки). — С. 492–494. — ISBN 5-7133-0982-7.
Сорок мучеников / Т. А. Агапкина // Славянские древности: Этнолингвистический словарь : в 5 т. / под общ. ред. Н. И. Толстого; Институт славяноведения РАН. — М. : Межд. отношения, 2012. — Т. 5: С (Сказка) — Я (Ящерица). — С. 128–132. — ISBN 978-5-7133-1380-7.
Агапкина Т. А. Этнографические связи календарных песен. Встреча весны в обрядах и фольклоре восточных славян. — М.: Индрик, 2000. — 338 с. — ISBN 5-85759-108-2.
Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу. В 3-х томах. — М., 1869. — Т. 3.
Гальковский Н. М. Масленица. Сороки // Борьба христианства с остатками язычества в древней Руси. — Харьков: Епархиальная типография, 1916. — Т. I. — С. 90—92. — 376 с.
Голант Н. Г. Мартовский обрядовый комплекс румын и болгар в этнокультурной традиции карпато-балканского региона // Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Санкт-Петербургский государственный университет. — СПб., 2007.
Ласточка / Гура А. В. // Славянские древности: Этнолингвистический словарь : в 5 т. / под общ. ред. Н. И. Толстого; Институт славяноведения РАН. — М. : Межд. отношения, 2004. — Т. 3: К (Круг) — П (Перепёлка). — С. 85–88. — ISBN 5-7133-1207-0.
Колоб // Толковый словарь живого великорусского языка : в 4 т. / авт.-сост. В. И. Даль. — 2-е изд. — СПб. : Типография М. О. Вольфа, 1880—1882.
Календарные обряды и обрядовая поэзия Воронежской области. Афанасьевский сборник. Материалы и исследования. – Вып. III / Сост.: Т. Ф. Пухова, Г. П. Христова. — Воронеж: Изд-во ВГУ, 2005. — 249 с.
Квилинкова Е. Н. Календарные обычаи и обряды гагаузов // Вести Гагаузии. — 2001. — № 9, 16, 23 октября. Архивировано 20 июня 2012 года.
Ирей / Левкиевская Е. Е. // Славянские древности: Этнолингвистический словарь : в 5 т. / под общ. ред. Н. И. Толстого; Институт славяноведения РАН. — М. : Межд. отношения, 2004. — Т. 3: К (Круг) — П (Перепёлка). — С. 422–423. — ISBN 5-7133-1207-0.
Максимов С. В. Сороки // Нечистая, неведомая и крестная сила. — СПб.: Товарищество Р. Голике и А. Вильворг, 1903. — С. 354—356.
Некрылова А. Ф. Русский традиционный календарь: на каждый день и для каждого дома. — СПб.: Азбука-классика, 2007. — 765 с. — ISBN 5352021408.
Русский народ. Будни и праздники. энциклопедия / Сост. И. И. Шангина. — СПб.: Азбука-классика, 2003. — 558 с. — ISBN 5-352-00650-6.
Русские / Отв. ред. В. А. Александров, И. В. Власова, Н. С. Полищук. — М.: Наука, 1999. — 725 с. — ISBN 5-88590-309-3.
Рыбаков Б. А. Язычество древних славян. — М.: Наука, 1981. — 608 с.
Сахаров И. П. Сказания русского народа. Народный дневник. Праздники и обычаи. — СПб.: Издательство МГУ, 1885. — 245 с.
Соколова В. К. Весенне-летние календарные обряды русских, украинцев и белорусов XIX — начало XX в. Академия наук СССР, Институт этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая. — М.: Наука, 1979. — 286 с.
Толстая С. М. Полесский народный календарь. — М.: Индрик, 2005. — 600 с. — ISBN 5-85759-300-X.
Клейн, Л. С. Воскрешение Перуна. К реконструкции восточнославянского язычества. — СПб. : Евразия, 2004.
Рыбаков, Б. А. Глава 13. Языческие обряды и празднества XI-XIII вв. // Язычество Древней Руси / Рецензенты: В. П. Даркевич, С. А. Плетнева. — М.: Наука, 1987.
Священникъ Симеонъ Нечаевъ. «Нѣчто изъ религіозныхъ обрядовъ и суевѣрій въ Бѣгомльскомъ приходѣ, Борисовскаго уѣзда». Минск. Епарх. Вѣдом. 1874 г., № 7, ч. неофнціальная, стр. 229—30.
Шейнъ П. В. Матеріалы для изученія быта и языка русскаго населенія Сѣверо-Западнаго края. Собранные и приведенныя въ порядокъ П. В. Шейномъ. Томъ ІІІ. Описаніе жилища, одежды, пищи, занятій; препровожденіе времени, игры, верованія, обычное право; чародѣйство, колдовство, знахарство, лѣченіе болѣзней, средства отъ напастей, повѣрья, суевѣрья, примѣты и т. д.. — СПб.: Типографія Императорской Академіи Наукъ, 1902. — 535 с. Архивная копия от 2 апреля 2015 на Wayback Machine
Пунінская К. Рэлiктавыя з’явы ў беларускай духоўнай культуры (Камаедзiца) // Фалькларыстычныя даследаванні. Кантэкст. Тыпалогія. Сувязі. Зборнік артыкулаў — Мінск: Бестпрынт, 2007 (белор.)