оглавление канала, часть 1-я
Я выслеживала волчицу, идя по ее следу. Да не велика была заслуга. Кровавый след от добычи, что тянулся по росной траве, вел меня прямо к ее логову. Тетка Манефа, которая отвечала в нашем Скиту за скотный двор, уж который день жалобилась, что повадилась серая ягнят резать. Вот и отправил меня Старец на ловлю разбойницы. Лес пробудился и каждый листок, каждая травинка трепетали от радости бытия, под ласковыми лучам Ярила Трехсветлого. А уж о разноголосии птиц и говорить не приходилось. Щебетали, выводили трели, потрескивали хором, впрочем, не перекрывая друг друга. Словно сама Тара водительствовала их пением, стараясь создать чарующую мелодию.
Лук с колчаном висел у меня за плечами. Я и не собиралась его доставать. Ни к чему воевать, если можно так, добром договориться. Мой путь привел меня на берег реки. С крутого склона было далеко видно бескрайнее, до самого горизонта расстилающееся, лесное царство. Разноцветие древесных крон от нежно зеленого березового, до темного, почти черного елового, звало и манило меня. Так и хотелось взлететь над этим необъятным простором, позабыв обо всем земном, наслаждаясь свободой полета. Но я себе дала укорот. Недосуг сейчас было предаваться радостям полета. Там, где-то в самой глуби еловых корб, жила наша разбойница, серая волчица. Там всего удобней прятать логово, никто сторонний не забредет и не помешает деток растить.
Мысленно прикинула расстояние. Немного осталось, может часа полтора пешего ходу. Пригнулась, нырнув под разросшиеся кусты калины, и пошла ходко, пробираясь меж тонких стволов березок, разросшихся на солнечном косогоре. Вскоре лес стал темнеть, лиственных деревьев попадалось все меньше и меньше, разве что, только осина, которую называют нянькой ели. Вскоре шаг пришлось замедлить. Волчье логово было совсем близко. Распрямилась, замерев на месте, чтобы почуять ветер. Раньше времени спугнуть волчицу не хотелось. Дальше пошла неслышным шагом, пока передо мной не показалась прогалина. Под большим выворотом ели и было логово серой разбойницы. Притаилась за можжевеловым кустом, внимательно всматриваясь. Три лобастых волчонка урча грызли принесенную тушу ягненка. А мать, лежала чуть поодаль, внимательно наблюдая за своими чадами, и сторожко прислушиваясь к звукам леса.
Я опустилась на корточки и послала слабую поисковую мысль, тонюсенькую, тоньше человеческого волоса, чтобы не спугнуть матерого зверя. Волчица настороженно вскинула голову и посмотрела в мою сторону. Значит, учуяла. Я медленно выступила из-за своего укрытия, стараясь глядеть зверю прямо в глаза. Волчата заметили меня не сразу, увлеченные своим занятием по набиванию мясом ягненка своих животиков. А вот их мать, вскочив на ноги, встала поперек, загораживая от меня детей, и, обнажив верхнюю губу, сдавленно зарычала, показывая мне свои клыки.
- Тихо, тихо, сестрица… Не гоношись. Зла не причиню. – Говорила я почти шепотом, не отрывая взгляда от зелено-серых глаз волчицы. – Ты почто ягнят режешь? Неужто в твоих лесах зайцы, иль еще какая дичь тебе на потребу перевелись, что ты озоровать к людям повадилась? – Я чуть усилила свою мысль, рисуя картинку в голове, изображающие косуль и зайцев. – Ты больше к Скиту не ходи, иначе, лишишься своей серой шкуры. А на кого тогда деток оставишь?
Волчица, спрятала клыки, и, чуть наклонив голову набок, внимала моим словам. Потом, сморгнула, отводя взгляд, опустила морду, и тихонько заскулила, глядя на сбившихся у ее лап испуганных щенков. Я отцепила от пояса тушку убитого по дороге зайца, и, протянула ей.
- На, серая сестра… Корми своих детушек, а к нам больше не лазай. А то, в следующий раз, не унести тебе твою шкуру. Пожалей своих волчат, ведь сиротами останутся, сгинут без мамки-то… - Я бросила тушку зайца к волчьим лапам. Волчица даже не шелохнулась, глядя на меня долгим взором, будто пытаясь что спросить.
Мы еще постояли так несколько мгновений, глядя друг на друга, а после я развернулась и направилась обратно, чувствуя спиной внимательный волчий взгляд.
До дома оставалось всего ничего, как я почуяла впереди присутствие человека. Его беспокойная энергия распространялась от него упругой красновато-сизой волной далеко впереди. Не узнать эту энергию было невозможно. Волчок! Что-то случилось в Скиту, не иначе! Я тихонько свистнула особым образом и тихо позвала:
- Волчок…
Он вынырнул из густого мелкого пихтача. Вид имел встревоженный. Завидев меня, сразу затарахтел:
- Варна…!! Меня за тобой Старец послал. Говорит, срочно чтоб сыскал! Говорит, ты за волчицей пошла. – Он внимательно оглядел меня, и разочаровано протянул: - А шкура-то где? Неужто не добыла?
Я только усмехнулась:
- Экий ты какой кровожадный… Почто живую душу губить без надобности? У нее детки малые.
Отрок надулся, и обиженно ответил, шмыгнув носом:
- Ага… Без надобности… Тетка Манефа по сей час убивается, сколь эта серая пройда ягнят порезала-потаскала.
Я вздохнула, покачав головой:
- Я ей попеняла. Волчица сказывала, что более не будет озоровать в нашем Скиту…
Волчок уставился на меня во все глаза:
- Вот так, прямо человечьей речью ответствовала?!
Не выдержав взгляда его удивленно распахнутых, округлившихся от изумления глаз, я звонко расхохоталась:
- Эх, отрок… Знамо, что не по-человечьи, а по-своему, по-волчьи. Все живое имеет свой язык, отличный от нашего. Только надобно научиться его понимать.
Волчок опять шмыгнул носом, посмотрел на меня просяще, и выдохнул с надеждой:
- А меня научишь? Ну… волков понимать…?
Я усмехнулась:
- Научу, коли захочешь… А сейчас надобно поторапливаться, раз Старец ждет. Понапрасну тебя бы не отправил… - Я внимательно посмотрела на парнишку. Понимая, что бесполезно, все же задала вопрос: - К Старцу кто приходил? Может гонец какой?
Волчок пожал плечами, и стараясь быть серьезным, солидно ответил:
- Да вроде, нет… Я бы непременно увидал. Я ж целый день на подворье. – Вид при этом имел виноватый, что не смог сообщить мне ничего ценного, достойного внимания. Подумал, чтобы еще такое-эдакое очень мне нужное сказать. Ничего не придумав, кашлянул и проговорил, чуть растягивая слова: - Но вид Старец имел серьезный. Чем-то он крепко озабочен. Даже на Свистуна не заругался, когда тот птиц с крыши гонял. Мимо шел, будто и не заметил его вовсе, ни словечка не сказал.
Свистун был дружком Волчка, на одно лето помладше, и характер имел весьма задиристый и непоседливый, за что от Световлада ему всегда перепадало строгостей и дополнительной работы. То, что он «мимо шел, и ни словечка» мне говорило о многом. И впрямь, что-то случилось. Я попыталась связаться со Старцем мысленно, но налетела на такую стену, что от неожиданности охнула, и чуть не упала. В голове загудело, словно меня кто обухом по затылку огрел. Это совсем было плохо. Такого я и припомнить не могла, чтобы Световлад вот так закрывался. Глянула на Волчка:
- Прости, братишка, но я поспешать буду. Сам-то дойдешь?
Тот надулся на меня, словно мыша на пшенку, и буркнул:
- Да доберусь, поди. Сюда ведь как-то дошел…
Я потрепала его по вихрастой голове.
- Ладно, отрок, не дуйся. Это я так спросила, для порядку… Ну, бывай…
Поправила на спине лук, чтобы не мешал при беге, и легкой волчьей рысью рванула в сторону Скита.
Световлада я застала в его клети. Он сидел на лавке, покрытой волчьей шкурой, и смотрел, насупившись, прямо перед собой с задумчивым видом. Я вошла и низко поклонилась:
- Будь здрав, Световлад…
Вопросов, «что случилось» или, «зачем звал», задавать не стала. Ни к чему зря языком молоть. Он сам все расскажет, только надо набраться терпения. Старец, будто очнувшись, посмотрел с прищуром на меня, тяжело вздохнул, и проговорил тихим шелестящим, словно осенняя листва под ветром, голосом:
- Садись, Марфенька… - Меня такое обращение насторожило неимоверно. Ничего хорошего оно не сулило. Истинным именем Старец называл меня только тогда, когда хотел поручить что-то очень опасное, можно сказать, смертельно опасное.
Я скромненько опустилась на лавку, на самый ее краешек, и со вниманием уставилась на Световлада, ожидая, что он мне поведает. Он еще раз взглянул на меня внимательно, и произнес:
- Неладное что-то у нас творится… Памятуешь, что вчера поутру отправили отроков с матушкой Додолой к Серебряному ключу. – Я молча кивнула, мол, да, так и есть. А Старец продолжил: - Там сборище от многих Скитов. Показать должны, чему за лето отроки научились. Сама знаешь, водяной стихией управлять немногие могут, выбрали самых достойных, кому прочим великое будущее в храмах наших. Охранения большого не посылали. Пути, коими идти предстояло, все тайные, чужакам неведомые. Только четырех воинов отправили. Сегодня ночью матушка Додола со мной связалась. Вернее, попыталась связаться. Образы были невнятные, словно густым туманом залитые. И после, как я не старался найти ее, все на стену мутную натыкался. Неспокойно мне. Не иначе, беда какая приключилась. Сходить надобно, разведать. А ежели что, подмогу позвать. Кроме тебя послать некого. Ты одна всеми четырьмя Стихиями властвовать можешь, и все тайные пути знаешь, на тебя одну и надежда моя. Отправляйся сразу, не мешкай. Ежели хочешь, можешь взять двоих воинов с собой. Больше дать не могу. Совсем без охраны Скит оставить не можно.
Я внимательно слушала Старца, а за шиворот ползли холодные мураши. Прав Световлад, неладное что-то творится. Я поднялась с лавки, и проговорила:
- Одна пойду. Воины в таком деле не подмога. Одной сподручней будет. – Более говорить было не о чем.
Я преклонила колено перед Старцем, а он положил мне свою сухую ладонь на голову, шепча слова благословения.