‒ А вы знаете, что грибы ближе к насекомым, чем к растениям?
‒ Это ещё что за новость такая?
‒ Правда-правда. У них клеточная стенка из хитина состоит, как панцири у насекомых. И они не умеют сами сложную органику производить, как растения.
Вся семья собралась на кухне, перебирая трофеи тихой охоты. Каждое лето генеалогическое древо Мумитроллиных раскидывало ветви на общей даче. Конечно, фамилия у них была совсем другая. Более того, после нескольких свадеб у них было несколько разных фамилий. Но однажды вечный балагур и насмешник Витёк, заметил, что начала всех фамилий с несколькими именами как раз и складывается в анаграмму Мумитроллины. С тех пор так и повелось.
Каждый день семья придумывала себе общее занятие. И сегодня это стал поход за грибами. Проснувшись спозаранку, все Мумитроллины отправились в лес, начинавшийся почти сразу за их оградой. До полудня выданные каждому корзинки наполнялись мясистыми белыми, верными своему месту жительства подосиновиками и подберёзовиками, изобильными сыроежками и волнушками.
Затем наступила пора обработки собранного. Грибы мылись, тщательно осматривались, резались, надевались на нитки и развешивались под потолком, словно причудливые бусы. От этого кухня начинала напоминать экзотический магазин удачи, в котором можно купить всё от заговорённых кристаллов до больших статуй восточных божеств. Но только не всякие духовные блага, за которыми туда на самом деле и ходят.
Занятие было однообразное, скучное, а потому каждый член семьи не упускал случая потрепать языком. Сейчас был бенефис Шурика, недавно поступившего в медицинский вуз и оттого считавшегося среди родни едва ли не профессором.
‒ А ещё одно из великих вымираний, как считают, случилось из-за того, что на Земле ещё не было грибов, которые на сушу вышли.
‒ При чём тут грибы? Динозавров же метеором раздавило.
‒ А чем им безгрибье помешало? Есть, что ли, нечего было?
Шурик важно поправил очки на переносице и пустился в разглагольствования.
‒ Во-первых, не метеором, а метеоритом. Метеором он называется только пока летит.
‒ Вот жешь делать нечего, каменюке по двадцать названий давать.
‒ А отгадайте загадку! С когтями, а не птица, летит и матерится, ‒ радостно вклинился в гомон Витёк.
‒ Во-вторых, вымирание, про которое я говорю, сильно раньше динозавров случилось.
‒ Что, не знаете? Это наш электрик Василич, когда со столба упал.
Болтовню прервала волна хохота. Вначале засмеялись те, кто услышал шутку. Потом сидящие дальше, просто за компанию. Окружённые добрыми морщинками глаза встречались, и смех раздавался вновь, словно волна отразилась от стены и пошла в обратную сторону.
Когда, наконец, смех затих, Шурик вернул себе слово.
‒ Так вот. А в-третьих, дело не в том, что некому грибы было есть. А в том, что они сами никого не ели.
‒ Чего? Ты что несёшь такое? Кого это грибы едят?
‒ Да всех, на самом-то деле. Растения органику делают, животные ею пользуются, а грибы ‒ они наоборот органику на простые вещества разлагают. И вот когда-то, когда грибов ещё не было, вот этого последнего не происходило. А самая главная растительная органика ‒ это целлюлоза. Ну, то есть сама древесина. И вот деревья росли. Потом падали, но не разлагались. И просто лежали цельными стволами. В какой-то момент вся планета была такими упавшими дровами завалена. А потом всё загорелось. И горела тоже вся планета. Тогда разных континентов ещё не было. И вот в огне очень много кого вымерло.
‒ Мамочки родные. Вот я вам, мужики, говорила, когда грибы собираете, хабарики в мох не кидайте. Это хорошо сейчас пожарные есть. А видите, раньше, оказывается, каково оно бывало, ‒ всплеснула руками мать семейства.
‒ И что, все совсем насмерть померли, что ли? Никого не осталось?
‒ Нет, ну как. Осталось, конечно. Мы же здесь есть. А мы потомки каких-нибудь там ящерок, которые тогда ещё бегали. А вскоре и пуще прежнего расселились. Потому что вот эти деревья они в себе углерод запасали. Как люди деньги в матрасе прячут, если цены растут. И оттого всем есть нечего было. А когда большой пожар случился, углерода в воздухе стало больше, и растения его сразу в новую органику стали превращать. Еды сразу много стало.
‒ Это ты чего сейчас сказать хочешь, что если цены растут, то надыть деньгами разбрасываться? И-эх, молодёжь! Очки нацепил, а жизни не знаешь. Не жил ты во время голода.
‒ Да не, бабуль. Шурик не о том же. А о том, то Ленин, он гриб!
‒ Чего! Вот ты засранец мелкий! Ты говори-говори, да не заговаривайся! Ишь, на святое покусился! Не трожь Ленина! Святой он!
‒ Не, ну а чё? Тоже, вон, мировой пожар разжечь хотел. И как там Шурик сказал? Близки к насекомым. Большевики же, они чисто пчёлы в муравейнике!
Эта тема затронула все поколения. У каждого нашлось, что сказать о политике, о биологии и о множественных, порой неожиданных, их связях. Работа при этом почти стопорилась, когда спорщики при помощи жестикуляции помогали словам доходить до оппонентов, то наоборот, разгонялась, когда кто-то начинал в ярости кромсать и пронзать грибы, словно представлял на их месте соперника, не понимающего очевидных вещей.
Но к ночи грибы закончились, и всё большое семейство разошлось по дому. Ранний подъём сделал своё дело, и большинство домочадцев широко зевали. Однако Шурику отправиться на боковую так и не удалось. Рядом с его кроватью возникла вихрастая голова Витька.
‒ Сань! Са-а-аня! ‒ прошипела голова театральным шёпотом. ‒ Ты спишь, что ли?
‒ Сплю, ‒ буркнул Шурик, переворачиваясь на другой бок.
‒ А ты не спи, Сань. Ну Саня. У меня правда важное дело.
‒ Ну что тебе? ‒ Шурик поднялся на локте и недовольно уставился на двоюродного брата.
‒ Сань, расскажи про зомби.
‒ Чего? Это твоё важное?
‒ Ну да! Ты ж, видать, про грибы много знаешь.
‒ А какая связь зомби с грибами?
‒ Ну я читал, что есть такой гриб, который у муравья из головы прорастает и начинает им рулить, как грибу надо.
‒ А… Ну да, есть такой. Кордицепс называется.
‒ Во! А может этот кордицепс кого-то покрупнее муравья в зомби превратить?
‒ Не боись, Витёк. Тебе зомби стать не грозит. Для этого надо, чтоб тебя другой зомби укусил, а они только на тех, у кого мозги есть, нападают.
‒ Ну Сань, я серьёзно. Это правда важно.
‒ Ладно. Раз важно. Нет, с человеком такой фокус не пройдёт. Муравьи же, они, считай, химические биороботы. Им вещество какое-то в мозг приходит, у них программа включается. И они её без раздумий исполняют. И вот этот кордицепс выделяет какое-то очень простое вещество. А человек, сам знаешь, если какое-то простое вещество, типа спирта, ему на мозг влияет, поведение у него, конечно, меняется. Но вот так, чтобы он какую-то программу начал исполнять, такого нет. Больно мы творческие, Витёк.
‒ А если не человек, а попроще кто?
‒ Это ты, например, про кого?
‒ Тут лучше показать. Идём.
‒ Не. Лучше ты сам иди. Сам знаешь куда.
‒ Да идём, говорю. Я те правда чё показать хочу.
Недовольное кряхтение студента рифмовалось со скрипением кровати. И через несколько минут две тощие фигуры уже крались по тёмному коридору в сторону кухни. То, что надо соблюдать тишину, оба решили не сговариваясь. Разбудить сейчас кого-то из родственников было всё равно что раздавить бабочку во времена динозавров. Последствия были бы непредсказуемы.
С тихим скрежетом отворилась дверь, и палец Витька указал под потолок. Шурик не сразу разглядел, что именно ему пытается показать младший родственник. Какая-то тень размером примерно с младенца с тихим ворчанием ползла по потолку, периодически замирая. Волосы зашевелились на загривке у Шурика. Озноб прошёл по всему телу.
‒ Ну и чё, вот скажи, нормальное это поведение для кота?
Внезапно тёмные пятна, только что казавшиеся каким-то монстром, сложились в понятную картину. Клановый любимец Барсик нелепым эквилибристом переступал по растянутым под потолком нитям. Регулярно он останавливался, нюхал очередной гриб, лизал его, и недовольно муркнув полз дальше.
Шурику хотелось рассмеяться от облегчения. Но, всё ещё соблюдая тишину, он подавил смешок. Наружу донёсся только всхрюк. Коту хватило и этого. Под потолком зажглись две фары светящихся глаз. Спустя секунду кот попробовал удрать от заставших его за постыдным занятием людей. Увы, висящие нити оказались не слишком надёжной опорой. Кот грохнулся вниз. Прямо в стоящий на столе таз, который недавно сняли с крючка, чтобы закрепить на нём нитку. Таз покачнулся и медленно, словно Титаник после роковой встречи, задрал один бок, вторым проседая всё ниже. За этим беспомощно наблюдали три пары глаз. Двое братьев лишь под конец дёрнулись вперёд, чтобы поймать звонкую кухонную медь. Кот же просто сидел в переворачивающемся тазу, наблюдая, как меняется вокруг перспектива.
Звон, словно в буддийском монастыре в гонг ударили висящим рядом бревном, накрыл весь дом. Ошарашенный и оглушённый кот, оказавшись теперь под тазом, бросился прочь, врезаясь в своём слепом панцире в каждую стену. Братья навалились на эту громогласную металлическую черепаху и прижали её к полу. Но тише от этого в доме не стало. Со всех сторон раздавался топот ног.
‒ Что творится?
‒ Воры!
‒ Какие воры, что тут брать?
‒ Землетрясение!
‒ Дорогой, хватай детей!
‒ Не надо, не надо, всё в порядке!
‒ Ничего не происходит, просто Барсик ‒ зомби!
Почему-то именно последняя фраза Витька прозвучала в на секунду установившейся тишине. И потому её услышали все. Семейство уставилось на подростков, сидящих на медном тазу.
‒ Чего?! ‒ грозно прогудел старший из собравшихся.
‒ Ну есть такой гриб, он муравьёв спаивает, и они потом зомбями становятся, ‒ пустился в объяснения Витёк. ‒ И я вот пошёл воды попить, а смотрю, Барсик наш что твой человек-паук по ниткам с грибами ползает и каждый на зуб пробует. Ну ровно Аким-алкоголик заначку у тёти Любы ищет. Я сначала не понял, чего такое, а затем мне Саня, ну, в смысле Шурик про спирт рассказал, всё на место и встало.
Несколько секунд фамильное собрание переваривало рассказ. Прервал раздумия хохот деда.
‒ Ну дурьё малолетнее. Зо-омби. Я ж когда рыбу копчу, её вот так же под потолком вешаю. Вот барсик и привык, если что висит, значит рыба. Значит красть надо. То-то ему, должнобть удивление от грибов было.
Неуверенные улыбки начали распространяться по лицам остальных родственников. Вот прозвучал первый смешок, затем второй. И наконец нервное напряжение хлынуло мощным потоком смеха.
‒ Да выпустите вы уже кошака из-под таза. Натерпелся бедняга. И рыбки не досталось. Кстати. Вот и дело нам на завтра. Пойдём рыбачить. А для того встать надобно до зари.
Смех мигом превратился в стон. Собравшиеся начали стремительно таять. Чтобы утром можно было сказать, что крепко спали и не слышали ночного объявления.
Автор: Игорь Лосев
Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ