Начавшиеся в стране процессы перестройки затронули и предприятие, где работала Люба. Появились иностранные инвесторы, началось расширение производства. Их проектно-технический отдел тоже увеличили, в штат ввели еще троих работников.
Отделу выделили весь первый этаж нового здания, которое возвели на участке, отдалённом от конторы заводоуправления. Теперь Люба заходила на территорию предприятия через другую проходную. Они с Вадимом стали даже на разных автобусах ездить на завод.
У Любови Ивановны был отдельный кабинет и отличное место для работы. Одно плохо: столовая теперь находилась очень далеко. Времени перерыва явно не хватало для обеда.
Но начальство и в этом вопросе позаботилось о работниках. В комнате отдыха установили кулеры с питьевой водой, электрические термопоты и новинку того времени – две небольшие микроволновые печи.
Многие стали приносить обеды из дома и в обеденный перерыв просто их разогревать.
Люба тоже купила себе симпатичные контейнеры для микроволновой печи и стала брать еду из дома.
Вадим так же, как и раньше, питался в столовой. Хотя с деньгами у него было не очень: их цеху начали задерживать зарплату.
И однажды вечером, видя, как жена готовит себе «тормозки» на работу, попросил и ему такие готовить.
- А где ты еду будешь разогревать? – удивилась Люба.
- Так поем. А в цехе горячим чаем запью и всё.
С того дня жена стала готовить два комплекта обеда на работу.
- Вадик, что-то кран на кухне начал подтекать, посмотришь? – как-то вечером попросила мужа Люба. Тот, не отрываясь от телевизора, молча кивнул.
Но в течение недели так ничего и не сделал.
К своему глубокому сожалению Люба стала замечать, что муж у неё очень ленив. Любимое его занятие после работы – лежать на диване у телевизора.
С её дотошностью, любовью к порядку и добросовестному отношению к своим обязанностям, как на работе, так и дома, ей было не понять, как может здоровый молодой мужчина весь выходной день пролежать на диване и даже не предложить жене помочь с уборкой квартиры. Просить его она не хотела. Не считала нужным.
А тут ещё Владимир Иванович, сосед, пытался ей намекнуть, что Вадимом не очень довольны на его работе, в цехе.
В один из выходных дней они были в станице. Вадим с тестем поехали на Жуньке к его матери. Люба с мамой резали яблоки для сушки. К ним пришла тётя Зина, мамина старинная подружка. Жила она на соседней улице с мужем-инвалидом. Оба их сына работали в Ростове.
Зина потребовала себе дополнительный ножик и присоединилась к хозяйкам. Зашёл разговор обо всём понемножку: о хорошем в этом году урожае яблок и ягод, о детях и внуках.
- Люба, а твой Вадим работу поменял?- спросила Зина.
- Нет, там же, в токарном цехе трудится. А почему такой вопрос возник? – удивилась Люба.
- Та я может чего не поняла, но мне Лёнька как-то сказал, что видел в сквере на лавочке твоего Вадима. Сидит и что-то ест, достаёт из сумки. Ты же знаешь, что мой сын живёт на другом конце города, далеко от вашего завода. А сквер находится у Лёнькиного дома.
- Обознался, может?
- Наверно обознался.
Тогда Люба не придала этому разговору значения. Мало ли похожих людей на свете.
В силу своей замкнутости Люба мало общалась на работе с коллегами. В обеденные перерывы старалась побыстрее справиться с едой в комнате отдыха и уходила в свой кабинет. В разговорах не участвовала, отвечала только на заданные ей лично вопросы.
- Ну, девочки, я себе в субботу куплю те босоножки, что видела в универмаге! – восторженно говорила чертёжница Светлана.
- Разбогатела, что ли?
- Ага! Серёжка получил зарплату и премию! Их цех перевыполнил план и им всем дали премию!
Люба знала, что Светланин муж работал в цехе с её Вадимом.
Значит, и её сегодня муж порадует!
Когда Люба пришла с работы, Вадим уже был дома.
- Ты не ужинал?
- Нет, тебя жду.
- Чайник хотя бы поставь, - недовольно буркнула Люба, увидев в раковине на кухне грязную пустую посуду.
«Хорошо, хоть из сумки вытянул и в раковину сложил» - подумала она с неожиданной для себя злостью. Люба свою посуду мыла на работе и приносила домой уже чистой. Мог это сделать и Вадим. Но он всегда приносил судки грязные.
- Тебе премию дали? – спросила Люба за ужином.
- Какая премия?! Нам зарплату уже который месяц не выдают!
- Значит, наша чертёжница врёт, что её Серёга и зарплату получил полностью, и еще им на весь цех хорошую премию дали? Только зачем ей врать? Странно.
- Может и получил, я откуда знаю, - буркнул Вадим, пряча глаза, - я там уже три месяца не работаю.
- Как не работаешь?! – поразилась Люба, - а куда же ты каждый день ходишь?!
- Брожу по городу, гуляю в парке.
- Значит, Лёнька тётин Зинин не обознался? Это тебя он видел в сквере возле своего дома?
- Наябедничал всё же, паразит.
- А ну давай, рассказывай, что случилось!
Оказалось всё банально просто. Новые времена – новые требования. Начальство стало закручивать гайки, а Вадим относился к своей работе спустя рукава. Часто не выполнял в срок дневное задание. Не убирал своё рабочее место. Его терпели долго.
А потом один из новых заместителей генерального директора решил пройтись по цехам. Познакомиться с производством, так сказать, на местах.
Когда проходил мимо станка Вадима, обратил внимание на отсутствие работника.
А Вадим в это время вышел в курилку и задержался там надолго. Просто стоял у окна и курил. Не хотелось ему работать. Совсем не хотелось.
Когда начальство со свитой возвращалось, то станок так же простаивал, хотя был включён. Возникли вопросы к начальнику цеха.
А у начальника – к Вадиму. Вызвал того в кабинет и заставил написать заявление на увольнение по собственному желанию.
- Иначе уволю тебя по статье, - еле сдерживаясь, чтобы не дать этому дурынде подзатыльник, прошипел он сквозь зубы.
Вот так Вадик стал безработным. Признаться жене он боялся. Вот и болтался по городу почти всю весну.
- Вадим, мне же скоро в декрет уходить. Чем мы жить будем? Почему работу не искал?
- Не знаю.
Люба в бессилии села на диван. Любила она этого лентяя, очень любила. Выгнать его, пусть уезжает в станицу? Устроится в какую-нибудь колхозную ремонтную мастерскую. Профессия же есть. И пусть живёт с матерью и сестрой.
И тут позвонила мама, попросила приехать картошку посадить.
Решили родителям пока ничего не говорить о Вадимовой работе.
Потом Люба попала в больницу, потеряла ребёнка. Вадим сидел дома. Хоть по городу не бродил, да посуду научился мыть на кухне. Родители так и не узнали правду о его увольнении.
После преждевременных родов Люба еще на работу не вышла. Ей продлили больничный лист. Что-то долго она восстанавливалась. Вадим был с нею нежен и предупредителен. Он, похоже, искренне переживал после потери ребёнка.
В тот день Люба пришла из поликлиники ещё до обеда. Больничный лист ей закрыли послезавтрашним числом. Она чувствовала себя довольно сносно, да и по работе уже соскучилась.
Они с мужем на скорую руку приготовили обед и сели за стол. В комнате зазвонил телефон.
- Я подниму, - сказала Люба, - наверно с работы.
Через минуту послышался грохот. Вадим побежал в комнату и увидел лежащую на полу жену. А в трубке кто-то кричал. Вадим кинул трубку на телефон и бросился к Любе. Она медленно открыла глаза и прошептала:
- Папа умер.
***
Организацию похорон и всего связанного с ними взяла на себя железная дорога, которую так любил Иван Петрович и которой отдал всю свою сознательную жизнь.
Мария Игнатьевна не плакала. Она каменным изваянием сидела у гроба любимого мужа и молча принимала многочисленные соболезнования. Люди шли и шли. Многие хотели попрощаться с Петровичем. Хорошим он был человеком. Честным, отзывчивым и очень гостеприимным.
Люба помнила, как на старый Новый год в доме накрывали столы, приглашали ближайших соседей, и начиналось веселье! Отец Васьки Самойлова приходил с баяном, пели песни, плясали. Столы ломились от разнообразной еды: все соседи приходили со своими фирменными блюдами.
Ребятишкам накрывали отдельный стол, и никто не прогонял их спать раньше времени.
Люба встряхнула головой: надо же, в такие моменты вспомнилось веселье. Хороший у них папка был. Был… Какое страшное слово. Люба тихо заплакала.
А мама молча сидела, с сухими глазами. И Любу это очень тревожило.
Соня тоже переживала, что мама всё держит в себе.
Когда процессия начала движение, заиграл приглашённый из дома культуры духовой оркестр. Мария Игнатьевна сидела на грузовой машине у гроба вместе с дочками. При первых звуках траурной мелодии она припала к телу мужа и громко зарыдала.
Соня бросилась к матери, но Люба её остановила:
- Пусть выплачется, это лучше чем лопнуть от горя и отчаяния.
***
После поминок решили, что Люба с Вадимом поживут с мамой несколько дней. А потом Соня с малышом приедет. Она еще не работала, сидела с ребенком до года.
О том, что Вадим безработный, Люба рассказала только сестре.
На девять дней Соня с Юрчиком приехала, чтобы пока остаться с мамой.
Вечером, проводив гостей и убрав столы после поминок, сестры уединились в летней кухне.
- Люба, - осторожно начала разговор София, - ты не сердись, я Вовке рассказала про Вадима. Он знаешь что предложил: а переезжайте вы в станицу. Моему свёкру сейчас как раз требуется инженер твоего профиля. А Вадьке работу найдём. Да и под присмотром тут будет. И маме помощь. Как ты?
- Я тоже думала, что маме одной тяжело будет жить. А вдруг она замуж надумает выйти? Ведь ей нет и шестидесяти.
- Мама – замуж?! Да она после папы и смотреть ни на кого не сможет! Такого, как наш любимый папка на свете больше нет.