Сегодня никого не удивляет тот факт, что в составе клубов НХЛ играет множество европейских игроков. По данным сайта nhl.com на начало 2024 года европейцы составляют 28,13% от общей численности игроков Лиги. Вот как выглядит расклад игроков НХЛ по странам: Канада – 485, США – 319, Швеция – 107, Россия – 62, Финляндия – 55, Чехия – 41, Швейцария – 12, Словакия – 10, Германия – 8, Дания – 6, Латвия – 5, Белоруссия - 3, Австрия – 2, Австралия, Нидерланды, Норвегия, Словения и Франция – по 1. Лидирует в этом списке Канада, что вполне естественно – канадцы родоначальники хоккея, для которых этот вид спорта, скорее, даже является национальной религией. Не удивляет ныне и второе место американцев – большинство команд (двадцать пять из тридцати двух), выступающих в НХЛ, базируются в США. Однако, не только территориальное положение этих двадцати пяти клубов, но и успехи американского хоккея, здорово прибавившего в развитии с середины 1980-х годов, а особенно юниорского и молодёжного хоккея в США в последние четверть века, стали следствием количественного скачка американцев в НХЛ. А ведь всего полвека назад, когда советские клубы только готовились к проведению первой клубной Суперсерии – 1975/1976, количество американцев в НХЛ составляло всего 5%, а европейцев перед стартом регулярного чемпионата НХЛ-1974/1975 было всего трое. Но именно сезон 1974/1975 и стал той вехой в истории хоккея, которая и положила начало «европейской экспансии» в североамериканский профессиональный хоккей. Хотя сегодня бытует и другое мнение, ведь очень многие оценивают действия заокеанской Лиги крылатой фразой персонажа некогда популярного советского детективного фильма «Чёрный принц»: «… пришёл гегемон, и всё пошло прахом». Но, давайте, обо всём по порядку.
Первую попытку заполучить в свои ряды европейскую звезду НХЛ предприняла ещё в 1930-е годы. После завершения ЧМЕ-1933 «Нью-Йорк Рейнджерс» сделал предложению одной из главных звёзд европейского хоккея – форварду сборной Чехословакии Йозефу Малечеку, ставшему лучшим снайпером того турнира и сыгравшему огромную роль в завоевании чехословаками титула чемпионов Европы и бронзовых наград мирового первенства. К несчастью для боссов «Рейнджерс» Малечек был не только отличным хоккеистом, но и весьма успешным коммерсантом, владевшим большим магазином спортивных товаров в центре Праги и являвшимся совладельцем пражского хоккейного клуба ЛТЦ. Да и популярностью на родине он пользовался настолько большой, что входил в социальную элиту страны и от рекламных предложений крупных чехословацких фирм у него отбоя не было. Да и сам он, как говорится, был «парень не промах». Он подписал первый контракт на импорт хоккейной экипировки марки «CCM» в Чехословакию. Именно благодаря Йозефу Малечеку-коммерсанту в тридцатые годы в Европе появились первые хоккейные шлемы, опробованные даже в НХЛ (инициатива, о которой после Второй мировой войны почему-то забыли). Стоит отметить, что Малечек великолепно организовал рекламу новинки: нося эту инновационную экипировку, хоккеисты ЛТЦ продвигали её на рынке столь успешно, что даже конкуренты Малечека в сфере продажи спортивного инвентаря приходили, чтобы запастись ей в магазине, принадлежащем Малечеку. Поэтому от предложения из НХЛ Малечек не особо раздумывая отказался - заработки главных звёзд НХЛ той поры не шли ни в какое сравнение с его доходами.
Попытки привлечь лучших игроков Европы в свои ряды НХЛ продолжала и после Второй Мировой войны. Так в 1957 году приглашение в тренировочный лагерь «Бостон Брюинз» получил лидер сборной Швеции Свен «Тумба»-Юханссон, за несколько месяцев до этого выигравший с «Тре крунур» ЧМЕ-1957, на котором он был признан лучшим нападающим. Швед сыграл за «Брюинз» выставочный матч против «Нью-Йорк Рейнджерс» (2:2) и даже забил в нём один из голов. Ему предложили контракт на сумму US$ 50.000, но при этом отправили для «привыкания к жёсткому североамериканскому хоккею» в клуб «Квебек Эйсес» из хоккейной лиги Квебека, за который «Тумба» провёл ещё пять матчей, после чего предпочёл возвратиться на родину. Бытует несколько версий причин возвращения шведской звезды в родные пенаты. По одной из них Юханссон просто испугался через чур жёсткого хоккея, в который тогда играли в Северной Америке. По другой – не захотел утратить «любительский» статус. Есть и третья, более похожая на байку или анекдот. В 1950-е годы в НХЛ игра была настолько жёсткой, что от неё у очень многих игроков пострадали зубы. Соответственно, этим игрокам приходилось пользоваться зубными протезами, которые каждый из них перед тренировками или матчами клал в специальный стакан. Юханссон решил подшутить над партнёрами и, незаметно вернувшись в раздевалку, поменял протезы местами. Когда же после завершения тренировки хоккеисты вернулись в раздевалку, они обнаружили, что вставные зубы больше не подходят к их челюстям. Выявить «шутника» большого труда не составило, а сама «шутка» у игроков вызвала нешуточное раздражение. Последовала жалоба руководству клуба, результатом которой и стала ссылка в «Квебек Эйсес», совершенно не устраивавшая «Тумбу», быстренько собравшего чемоданы и заспешившего домой. Какой из этих версий верить, сегодня каждый решает для себя сам.
Ещё одним европейцем, приглашавшимся в середине 1950-х годов на просмотр в клуб НХЛ «Детройт Ред Уингз» был голкипер сборной Финляндии Унто Виитала (участник ЧМЕ-1949, 1951, 1954, 1955, 1957 и ОИ-ЧМЕ-1952), отличавшийся быстрой реакцией и «элегантными» действиями в воротах. Однако он, боясь потерять «любительский» статус, от этого предложения сразу же отказался.
Но вот наступили 1960-е годы и на площадках НХЛ всё-таки появились европейцы. Первой ласточкой стал форвард «Тре крунур» Ульф Стернер, в сезоне 1964/1965 дебютировавший в составе «Нью-Йорк Рейнджерс". Справедливости ради, надо сказать, что Стернер отправился в тренировочный лагерь команды ещё на год раньше - летом 1963 года, а в октябре оказался в её составе и даже заключил контракт на пять игр, но выходить на лёд не стал. Причина была весьма банальна – страх потери любительского статуса. Однако на следующий год именно этот центрфорвард стал первопроходцем в деле освоения европейцами американского континента. Ни один представитель Старого Света до Ульфа и носу не показывал в НХЛ, а он вопреки всему ухитрился сыграть там целых четыре матча. Правда, большую часть сезона швед провёл в АХЛ за фарм-клуб «Рейнджерс» - «Балтимор Клипперс», а какую-то его часть и вовсе в ЦПХЛ за «Сент-Пол Рейнджерс», после чего вернулся в Швецию. Жёсткая манера игры и через чур плотный график игр в Северной Америке пришлись Стернеру не по вкусу. Интересен и тот факт, не очень-то афишировавшийся долгое время, что в 1963 году Стернер был не единственным шведом, решившим попробовать свои силы за океаном. Двое его партнёров по национальной сборной – вратарь Челль Свенссон и нападающий Карл-Йёран Эберг – получили приглашение в тренировочный лагерь «Торонто Мэйпл Лифс», но место им нашлось только в фарм-клубе. Терять своё время и возможность играть за сборную ради фарм-клуба они не захотели и вскоре отправились обратно (кстати, это к вопросу о «любительском статусе»: видимо, шведские сборники имели доходы получше, чем игроки энхаэловских «ферм»).
В самом конце 1960-х настало время попробовать силы в НХЛ и первому представителю из Восточной Европы, которым стал форвард сборной Чехословакии Ярослав Иржик. Любопытно, но в отличии от многих своих последователей, Иржик отправился за океан не как «беглец», а совершенно официально – с разрешения чехословацких властей, как хоккеист, достигший 30-летнего возраста. Основную часть своего единственного североамериканского сезона 1969/1970 он провёл в клубе «Канзас-Сити Блюз» из ЦХЛ, бывшем фарм-клубом энхаэловского «Сент-Луис Блюз». Тем не менее и в НХЛ ему удалось сыграть, хотя его карьера в этой Лиге свелась всего к трём матчам в концовке регулярного чемпионата. Надо сказать, что «Сент-Луис» предложил Иржику продлить контракт и на следующий сезон, однако выступать за фарм-клуб Иржик был не согласен, а гарантировать ему место в основе менеджмент «Блюз» отказался, и форвард предпочёл вернуться в Чехословакию. Правда и тут стоит отметить один любопытный момент: вместе с Иржиком «Сент-Луис» подписал контракты и ещё с двумя игроками чехословацкой сборной – защитником Йозефом Горешовским и нападающим Яном Гавелом, которым чехословацкое Правительство также дало разрешение отправиться в Северную Америку. Но тут вмешалась в дело Федерация хоккея Чехословакии и наложила «вето» на отъезд этой пары хоккеистов. Дело в том, что уезжать за рубеж в Чехословакии разрешалось только игрокам, достигшим 30-летнего возраста, а 27-летний Гавел и 23-летний Горешовский этому критерию не соответствовали.
В общем-то этими двумя хоккеистами – Стернером и Иржиком - и ограничились первые пробы сил европейцев в главной профессиональной Лиге мира. Правда в 1969 году в НХЛ дебютировал ещё один европеец – финн Юха Видинг. Однако этого нападающего назвать представителем европейского хоккея довольно сложно. Дело в том, что Видинг, родившийся в Финляндии, вместе с матерью-финкой и отчимом-шведом сперва из «Страны тысячи озёр» переехал в Швецию, а оттуда в 1964 году – в Канаду. В 16-летнем возрасте этот форвард провёл сезон в клубе второго шведского дивизиона, но, по сути, азы хоккея он постигал уже в команде «Брэндон Уит Кингз» из юниорской лиги Манитобы, а к моменту подписания контракта с «Нью-Йорк Рейнджерс» успел отыграть два сезона в ЦХЛ за «Омаха Найтс». Так что правильнее считать его не европейцем, а канадцем скандинавского происхождения. Но уже наступало новое десятилетие, которое коренным образом повлияет на развитие ситуации с европейцами в главной североамериканской Лиге.
Определённый толчок к началу освоения НХЛ европейцами был заложен ещё в 1967 году при первом расширении Лиги. Количество клубов увеличилось вдвое и потребовался приток новых игроков. Но тогда особого интереса к европейцам ещё не возникло – хватало собственных игроков в минорных профессиональных и любительских Лигах Северной Америки. Правда уже на драфте НХЛ 1969 года «проклюнулась» первая европейская ласточка – клуб «Сент-Луис Блюз» в шестом раунде задрафтовал под №66 финского нападающего Томми Салмелайнена, который, к слову, за океаном так никогда и не появился. Однако НХЛ продолжала расширять свою географию и в 1970 году количество команд увеличилось уже до четырнадцати, а в 1972-м – до шестнадцати. Неудачные дебюты в НХЛ Ульфа Стернера и Ярослава Иржика до 1972 года ещё удерживали клубы Лиги от подписания европейских хоккеистов, но именно 1972 год и можно считать той точкой отсчёта, с которой начался процесс освоения европейцами североамериканского профессионального хоккея. Первым решил рискнуть «Детройт Ред Уингз», неудачно сыгравший в двух предыдущих сезонах и «пролетевший» в них мимо плей-офф Кубка Стэнли. Летом 1972 года «Детройт» подписал контракт с защитником сборной Швеции Томми Бергманом, очень неплохо сыгравшим на первенствах планеты 1971 и 1972 годов и ОИ-1972 за национальную команду. Внимание скаутов «Детройта» привлекла североамериканская манера игры этого габаритного защитника (рост – 191 см, вес – 91 кг), обладавшего неплохим броском, благодаря которому Бергман стал самым результативным оборонцем «Тре крунур» на ЧМЕ-1972. К удивлению многих специалистов, швед без особых сложностей закрепился в основе «Детройта» и в первом же сезоне стал третьим по результативности игроком обороны клуба - 75 матчей, 21(9+12) очков. Правда следующий сезон был уже не столь успешным, а после того, как в сезоне 1974/1975 Бергмана решили отправить в фарм-клуб, он предпочёл перебраться в конкурирующую с НХЛ ВХА, в клуб «Виннипег Джетс», где стал одним из ведущих защитников. Тем не менее концовку своей заокеанской карьеры Бергман провёл всё-таки в НХЛ, куда он вернулся в сезоне 1977/1978 и до 1980 года снова выступал за «Детройт».
Эксперимент «Детройта» с Бергманом показался боссам клуба удачным и через год состав «Ред Уингз» пополнил ещё один швед – нападающий Турд Лундстрём. Но не только в «Детройте» смогли оценить дебют Бергмана. Идея укрепить состав европейцами возникла и у менеджмента «Торонто Мэйпл Лифс». Изначально «Торонто» нацелилось на форварда шведской сборной Инге Хаммарстрёма, но когда скаут клуба Гэрри Мак-Намара в начале 1973 года отправился в Швецию, чтобы провести предварительные переговоры с игроком, то случайно увидел в игре защитника Бёрье Сальминга, и тут же перезвонил в Торонто с предложением подписать и этого игрока. Надо сказать, что до этого Сальминг никакого интереса в Северной Америке не вызывал, несмотря на участие в ЧМЕ-1972 и двух матчах канадцев со шведами в паузе между канадской и московской частями Суперсерии-72. Но его игра за «Тре крунур» на последовашем после звонка скаута в клуб московском ЧМЕ-1973, где 22-летний швед был включён в символическую сборную, превратила Сальминга в основного «подписанта» канадского клуба. Хаммарстрём стал уже «целью №2». Кстати «Торонто» интересовался тогда и голкипером Куртом Ларссоном, но тот, получив травму, во время приезда в Швецию Мак-Намары в играх не участвовал, на ЧМЕ-1973 был заявлен только в качестве третьего (резервного) вратаря и интерес к игроку так и остался только лишь интересом. В начале осени 1973 года Сальминг и Хаммарстрем поехали в тренировочный лагерь «Торонто». Всё лето они специально готовились к этому моменту, так что уже находились в хорошей форме. Неудивительно, что оба игрока пробились в стартовый состав. Причём дебют Сальминга был сверхуспешным – уже в первом же матче он был признан лучшим игроком, а по итогам сезона стал вторым по результативности защитником клуба. Да и вся карьера Бёрье в НХЛ стала очень успешной, сделав его первой европейской легендой Лиги и одним из лучших защитников в её истории.
Достаточно успешно сложился первый сезон за океаном и у Хаммарстрёма, выступавшего после в НХЛ ещё шесть лет за «Торонто» и «Сент-Луис Блюз». Зато у Лундстрёма дела в «Детройте» не заладились, и проведя всего 11 матчей за «Ред Уингз» он сперва отправился в фарм-клуб, причём даже не в Северную Америку, а в Европу - в команду «Лондон Лайонс», входившую в те времена в систему «Детройта» и базировавшуюся в Великобритании, после чего по окончанию сезона вернулся в Швецию.
На этом предысторию «освоения» НХЛ европейцами можно и завершить. К началу сезона 1974/1975 в Лиге оставалось всего три европейца, которые в общем-то были некой экзотикой. Ставку на этих игроков никто не делал. Правда на драфте НХЛ-1974 клубы Лиги проявили некоторый интерес к молодым европейским игрокам, неплохо показавшим себя на первом неофициальном чемпионате мира среди молодёжных команд в Ленинграде, прошедшем на стыке 1973 и 1974 годов. Так из игроков шведской «молодёжки» «Торонто» задрафтовал в четвёртом раунде Пера-Арне Александерссона (№49), «Миннесота Норт Старз» - в восьмом раунде Роланда Эрикссона (№131), «Канзас-Сити Скаутс» - в одиннадцатом раунде Сёрена Юханссона (№177), а в двенадцатом – Матса Уландера (№191), «Нью-Йорк Айлендерс» - в четырнадцатом раунде Стефана Перссона (№214). Кстати, «Айлендерс» обратили внимание и на хоккеиста из Финляндии, выбрав в девятнадцатом раунде участника ЮЧЕ-1974 Мартти Яркко (№235). Но ведь задрафтовать игрока и подписать с ним контракт совсем ни одно и тоже, а заключать контракты с молодыми игроками из Европы клубы НХЛ не спешили. Скорее всего, такая ситуация продолжилась бы и в дальнейшем, если бы не одно «но»: в дело вмешался главный конкурент НХЛ – Всемирная Хоккейная Ассоциация, чьи шаги в части привлечения в свои ряды европейцев и запустили процесс «европейской экспансии» в североамериканский хоккей с новой силой и совсем в других масштабах. Но об этом речь пойдёт в следующий раз.
Продолжение следует.
Дмитрий Ёлкин
При подготовке данной публикации были использованы личный архив автора, материалы газет «Советский спорт», «Спорт-Экспресс», еженедельников «Футбол-Хоккей», «Хоккей»», справочников НХЛ, МЭС «Хоккей», БЭ «Хоккей», сайтов nhl.com и iihf.com, канала Дзен «Мнение дилетанта» и изображения с Яндекс.Картинки
Далее см. «Европейская экспансия», или же «Пришёл гегемон, и всё пошло прахом»? Части II, III и IV.