Оставшуюся дорогу шли молча, говорить с этим человеком Аннушке совсем не хотелось, да и о чём говорить с тем кто так жестоко обошёлся с её семьёй.
– Аннушка, ты иди к той двери, а я сейчас ключи возьму и подойду к тебе, – наконец, произнёс председатель, указывая рукой на сарай, что стоял в нескольких десятках метров от конторы.
– Николай Игнатьевич, меня маленький ждёт дома, ты уж не задерживайся, – обратилась к нему женщина.
Тот улыбнулся, но промолчал, направился к крыльцу конторы. Провожая его взглядом Аннушка, вдруг вспомнила, что стоит она возле своего дома, в котором было столько пережито: счастья, боли… выплакано реки слёз…
И снова не смогла сдержать их, оказывается всё так живо, не забыто.
Стоя возле указанной двери она не сводила взгляда с постройки, которая хотя и выглядела сейчас по-иному, но так задевала за душу и сердце защемило от воспоминаний. Надо ли было идти сюда? Уже собралась уходить, но в двери показался Бугаев. Торопливо сбежал по ступенькам, направился в её сторону.
Из открывшейся двери потянуло затхлостью слежавшихся вещей. Аннушка тут же узнала свои сундуки, подошла к ним.
Председатель открыл один из них и из него сразу же вырвалось облако моли.
– Ох, ты! Леший вас побери! – воскликнул Николай, торопливо закрывая крышку сундука. – Тулупы тут. Похоже от них ничего не осталось…
Открывал следующий с опаской, не очень приятно когда насекомые окутывают противным на ощущение облаком лицо. Но на этот раз обошлось. Женщина нагнулась, чтобы выбрать для себя что-то, а вещи оставшиеся от Степана теперь будут в пору старшим сыновьям. Торопилась, и так уже долго отсутствует дома. Была уверена, что старшие справятся с малышом, но всё же надолго задерживаться не стоит. Набросала кое-каких вещей на свою юбку расстеленную на соседнем сундуке, хотела найти что-то для младших детей, но почувствовала, что председатель подошёл к ней вплотную. Резко выпрямилась.
– Ты чего это удумал? – презрительно глядя на мужчину, воскликнула Аннушка.
– А, что тут такого! Уж больно ты аппетитная… Кабы знала ты, как хотелось мне сосватать тебя в своё время! Да Стёпка опередил...
– Уж с кем, с кем шашни водить, только не с тобой! А со Степаном тебе не ровняться! – зло выдавила из себя женщина.
– Ты говори, да знай меру! – отозвался Бугаев, пытаясь оттеснить женщину к стене, протянул руку то ли чтобы обнять, то ли чтобы ударить, но сам тут же получил сильный удар локтем под грудину.
Он громко охнув, согнулся, пытаясь вздохнуть, а Аннушка торопливо направилась к двери, но передумав, вернулась к сундуку, схватила в охапку отобранные вещи и теперь заторопилась покинуть это место.
– Ох, пожалеешь, кулацкое отродье… Ох, пожалеешь! – уже приходя в себя заговорил мужчина. – Кабы в голове твоей хоть немного было ума, жила бы, катаясь, как сыр в масле.
– Это значит чтобы жить без забот, надобно мне с вами двумя председателями «таскаться»? Обрекая тем самым на осмеяние своих детей! Предать память мужа? Не бывать этому! – с жаром говорила Аннушка, при этом отступая к входной двери. – Думаешь, люди не знают, сколько баб от вас породило! Знают! Ненавидят вас, но увы, сказать что-то боятся.
– Думаешь тебе это с рук сойдёт?! Покушение на должностное лицо! Не иначе!
– Не пугай! Пуганые!
– Не по завязку ты ещё хлебнула значит! – сквозь зубы говорил Бугаев – Ох, не полностью, но я тебе устрою развесёлую жизнь. А всего то надо бы быть тебе по сговорчивее!
– Это же надо как себя ненавидеть, чтобы это случилось, – уходя произнесла она, но ещё на мгновение задержалась. – Благодарствуй, благодетель! – с усмешкой добавила она и отправилась подальше от этого презираемого человека.
Думала, что слухи об этом происшествии с ней быстро разнесутся по селу, однако, этого не произошло, правда возвращалась она тогда домой уже затемно и по пути ей никто не повстречался. Да пусть чешут языками, ей репутация теперь без надобности. Только бы братья не вступились за неё…
Старшие дети прихворнули и с пуговицами в путь отправляться пришлось ей самой. Наказав детям как заботиться о малыше, она отправилась в дорогу. Решила навестить отдалённые селения, погода стояла тихая, морозец особо не докучал, вот и отправилась она подальше от родного села.
Повезло ей, люди были рады её появлению, так как в этой местности ни у кого не было подобного приспособления для изготовления пуговиц. Всё разобрали у неё, набирали впрок. И груз за спиной у неё получился увесистый, чему она была очень рада. Предстояла обратная дорога, а на улице начали сгущаться сумерки.
– Голубушка, ты бы осталась до утра, – предложила одна из женщин у которой она немного задержалась
– Спасибо вам за заботу, но мне нужно скорее вернуться домой! У меня совсем крошечный сынок дома остался со старшими детьми.
– Так ведь не один! Да и метель то и гляди разбушуется, – пыталась уговорить её женщина.
– Авось успею до неё добраться до дома, – отвечала Аннушка, плотнее завязывая концы шали за спиной.
– Ну, счастливо тебе добраться! Приходи как-нибудь к нам ещё! Они как назло быстро и неожиданно куда-то исчезают, мошенницы, – улыбнулась хозяйка дома, провожая её у двери.
– Как-нибудь навещу, – отозвалась гостья, закрывая за собой дверь.
На улице то там, то тут слышалось завывание ветра, кое-где позёмка уже заметала дорогу, но Аннушку это не остановило. Знала, что её очень ждут дома и она возвращается не с пустыми руками, хотя и нелегка ноша, но её это радовало.
Выйдя за околицу села, уверенно направилась к следующему едва видневшемуся сквозь дымку снежной завесы на противоположном холме.
Спустившись в лощину сразу же оказалась в снежной круговерти, с каждым шагом идти становилось всё трудно, да и ноша давила на плечи. Всё смешалось во круг неё в белом плену, ей казалось, что она шла вперёд, а в итоге ходила по кругу. Несколько раз садилась на снег чтобы отдохнуть, затем снова шла… Ночные сумерки смешавшись со снежным месивом, превратились в непроглядную стену. Сколько времени она так бродила было не понять, наконец, упёрлась в какую-то отвесную преграду, шла вдоль неё довольно долго или ей просто так казалась, вымоталась за время пути до потери сил.
Остановилась. Обтёрла с лица налипшее подтаявшее месиво снега. Похоже какая-то догадка посетила её, начала сбивать снег со стены преградившей ей дорогу. Да! Она оказалась права. Это был всего лишь длинный стог то ли соломы, то ли сена. Теперь она увереннее пошла вдоль него, оказалось, что стоит почти у его края. Перешла на другую сторону, там было спокойнее. Ветер не бросал в лицо ошмётки снега, не поднимал подол длинной юбки, только сверху обсыпал тихо падающими снежинками. Прижавшись спиной к сену, почувствовала, что её одежда мокрая и холодная. Возле стога было тихо, а всего лишь в нескольких шагах от неё – буйство непогоды. Поняла, что продолжать путь бессмысленно или она может обессилить и упасть, замёрзнув, или свалиться в какой-то овраг, которых в их местности огромное количество. Чудо, что она до сих пор в одном из них не оказалась.
Немного отогрев дыханием окоченевшие руки, начала выдёргивать сено, пытаясь сделать для себя нору. Было нелегко справляться со слежавшейся уплотнившейся за всё это время сухой травой. Но зато согрелась! И нора в конце концов получилась. Забралась в неё, улеглась. Надёргав ещё немного сена со всех сторон, заткнула вход в своё убежище. Ничего, ничего – она справится. Только держись, Аннушка, тебе столько сил ещё потребуется. И домой вернёшься к любимым своим деткам не с пустыми руками... Да и они справятся… Достала их мешка каравай хлеба, попыталась отломить, но он замёрз так, что было невозможно это сделать. Согревала в ладонях его край до тех пор пока не смогла отделить небольшой кусочек. Поев, почувствовала прилив сил, но спокойствие так и не наступало. И всё же пригревшись она задремала… Ей снился сон… Тот самый день, когда она встретилась на реке со свои, как оказалось, суженым. Была с ним строга как и тогда, а сердечко-то не обманешь…
Пробудившись, прислушалась к тишине, не поверив, вытолкала сено закрывавший вход в её норку. А и правда! Метель успокоилась, в вышине стояла полная луна и звёзды подмигивая, указывали ей дорогу. Ещё по молодости когда-то, Степан рассказывал ей как в звёздную погоду не заблудиться в темноте: «Видишь ту яркую звезду над холмом? – словно как тогда слышала она его голос, – иди прямо на неё и выйдешь аккурат на своё село...» Вот как тут сдержать слёзы?! Вытерев мокрое лицо, поправив мешок за спиной, уверенно пошла в ту сторону, где над горизонтом сияла большая яркая звезда.
Путь был долгим и не лёгким, но она теперь была уверена, что идёт в правильном направлении. Спускаться и подниматься на холмы было легко, ветер почти полностью оголил их, а вот в низинах снегу было порой по пояс, а то и выше. Но и это её не пугало. Что-то предавало ей сил! И она дошла… Вот и околица родного села.
Рассвет похоже ещё наступит нескоро. Ни в одном окне не горел свет, село спало, только иногда кое-где слышался лай собак, да и то недолго. Вот и её улица, за поворотом её избушка о двух оконцах, да трубой над крышей из соломы…
Едва удержалась на ногах увидев на том месте, где было их жилище его остатки, только небольшие сенцы и остались от него, да подобие дворишка…
Ужас сковал её от увиденного… Дети лежали рядком на обычной постели, укрытые одеялами, припорошённые снегом.
Рыдая, подбежала к ним, начала трясти пытаясь разбудить, казалось они просто спали, никаких особых эмоций на их лицах не было.
– Николка… Ванятка… Полюшка… Мишутка… – звала она, пытаясь привести их в чувство.
Наконец, старший открыл глаза.
– Маманя… вернулась…
– Сынок! Сынок! Просыпайся! Что случилось? – кричала она истошным голосом. – Вставайте! Вставайте! Замёрзните!
Наконец зашевелились и остальные.
– А Стёпушка где? – обезумев от страха, снов закричала она.
– У тётке Натальи, – медленно сообщил Николка, поднимаясь с постели, помогая остальным встать на ноги. – Она вечером картошки нам приносила и забрала его…
– Слава тебе Боже! Все живы! Все живы! – прижимая детей к себе, рыдая говорила Аннушка. – Идёмте, к соседям попросимся, авось приютят до утра. Отогреться вам надо.
Она, наконец, сбросив с себя мешок о котором забыла, увидев такую страсть, передала его старшему сыну, побежала к соседнему домишку, торопливо застучала в окно. Дети медленно шли за ней, Ванятка нёс на руках сестрёнку, Мишутка старался помочь старшему брату.
– Кто там? – послышался недовольный голос хозяина дома. – Какого лешего ломитесь среди ночи? Чего надо?
– Прохор, это я – Аннушка! Соседка ваша! Пустите нас до утра погреться! – торопливо говорила она сквозь слёзы, – сил нет до братьев дойти…
Дверь тут же распахнулась.
– Боже мой! – воскликнул мужчина, пропуская в сени осыпанных снегом соседей. – Что же это такое? Вы все откуда? – с растерянностью в голосе спрашивал сосед.
– Сама ещё ничего не знаю… Разбираться будем…
– Идите! Идите в избу! – приглашал хозяин, – сейчас подтопок затоплю отогреетесь…
В семье Прохора у самого было семеро, да мать-старушка, но принял нежданных гостей приветливо. Маманю свою уложил на свою постель, деток Аннушки всех уложили на печку. Немного отогревшись мать начала детей расспрашивать, что же произошло и как они оказались на улице.