2022 год, как почерневший от пороховой копоти танк, только что выползший из боя, катился к концу.
Поисковая наша экспедиция «Без срока давности» с ранней весны и до самых студеных декабрьских морозов трудились в Ростовском парке Авиаторов, что пророс зелёным островком совсем рядом со старым городским аэропортом. Метр за метром, день за днём, копая тяжелый донской суглинок, мы погружались в его прошлое, в его тайны. Закладывая шурф за шурфом, экспедиция пыталась найти на этих заросших лесом и кустарником гектарах ямы с расстрелянными здесь в годы оккупации мирных жителей.
В поисковой лагерь, расположенный в самом центре парка у памятника, частенько захаживали местные из домов рядом, на холме. «Мы с Берберовки»- говорили они и рассказывали о парке много интересного. Из услышанного, пожалуй, можно было составить книгу или снять сериал. Но в центре книги или фильма все равно бы была именно эта история чёрных машин, рассказанная нам пожилым мужчиной, каждое утро гулявшим в парке со своей собакой.
«Те из ростовских пацанов, кто пережил немецко- румынскую оккупацию, в жизни уже ничего не боялись. Ни голода, ни тюрьмы, ни мороза, ни болезни. За исключением чёрной машины, которая вселяла страх в каждого из нас,- так начал он рассказ -– когда пришла война, я уже в школу ходил и считал себя вполне взрослым. Во всём думал что разбираюсь, все понимаю. Но на самом деле так и не понял, как немцы до нашего посёлка смогли дойти. С нашей Берберовки никто этого не понимал. У нас думали, что врага разобьют летом 41-го за пару месяцев. А вышло так, что по осени здесь в роще стали копать окопы, и все мы, пацаны, ходили сюда смотреть, как копают. Но то, что бои будут здесь у нас, под носом, все равно не верилось. Говорили, что копают на всякий случай, а немцев остановят под Таганрогом. Окопы рыли все жители нашего посёлка, включая моих деда и бабушку. Иногда над нашей Берберовкой проносились с ревом немецкие самолёты. Но не успевали они ни сбросить бомбы, ни пострелять из пулемётов. Их быстро отгоняли наши зенитчицы, прикрывавшие аэродром. поблизости.
Хорошо помню, как поздней осенью начались бои за шоссе, ведущее в город. Немцы пытались прорваться по нему мимо нашего посёлка. Но путь им преградили танки Красной армии и пушки с миномётами, которые были спрятаны здесь же, в роще Зелёного кольца. Фашисты сожгли несколько наших танков, но прорваться в Ростов тогда в 41-м так и не смогли. Мы потом ещё долго ходили играть к почерневшим кузовам сгоревших тридцатьчетвёрок. Тогда немцев выбили из Ростова, а затем отогнали и от Москвы Мы надеялись, что они уже никогда не вернутся.
Но возвратились. Летом вновь подобрались враги к Ростову. И окопы в нашей роще стали выкапывать заново. Но воевать- то здесь было некому. Посадили в эти окопы каких-то молодых ребят, по виду студентов, да с ними ещё рабочих с заводов. В посёлке говорили, что это ополченцы, и они сразу побегут как немцев увидят. У них-то ни формы, ни оружия толком не было. В каких-то нелепых пожарных касках, с бутылками зажигательной смеси в сумках, в пиджаках прямо на майки, они вызывали усмешки даже у нас детворы. Однако бились эти ополченцы с врагом отчаянно, бесстрашно. Два дня немцы пытались пробиться в город здесь, наступая по шоссе. И после каждой атаки они отползали, теряя у солдат и сгоревшую технику. Но на третий день позиции ополченцев фашисты обошли со стороны посёлка Фрунзе, окружили и уничтожили всех тут, в роще.
Когда к августу Ростов все же достался немцам, мы, пацаны, сразу же сюда помчались - поискать в окопах что-нибудь интересное. Но место это оказалось оцеплено немецкой охраной. Нам было видно из-за деревьев, как наши пленные моряки в изорванных, с пятнами крови бушлатах и тельняшках копают в оврагах какие-то ямы. Потом уже взрослые рассказали: эти матросы выкапывали себе могилы.
Ну а уже после, по осени, появились они, машины без номеров. Черные, в отличие от других машин фрицев, выкрашенных в мышино-серый. Останавливались возле дома какого-нибудь или рынка- толкучки и чего-то ждали.. Затем из них вылезали немцы и хватали народ, которого уже никто и никогда больше не видел. Ходили слухи, что прямо в будки этих чёрных машин, куда заталкивали ростовчан, были подведены выхлопные трубы, и люди в будках мучились задыхаясь.
Вроде бы выезжали эти чёрные машины, сеющие смерть, из тюрьмы на Богатяновке. . Никто не знал, кто будет следующим, кого засунут немцы в свою душегубку. Мы, пацаны, постоянно рассказывали друг другу разные ужасы про эту,»чёрную».Но не думали никогда, что совсем скоро нам придётся увидеть ее совсем рядом….
Была поздняя осень, листва с деревьев нашей рощи совсем облетела, и нам из своих домов было хорошо видно, как там, в роще, вновь стали копать ямы пленные. Поначалу никто не понимал зачем, а потом одним ранним туманным утром появились они, чёрные машины. Хорошо помню, как появилась первая. Она не вынырнула из тумана, а выпозла, показалось, как какой-нибудь огромный и мерзкий зверь из сказки, прямо из-под земли. Затем были и другие машины, прибывавшие иногда по несколько раз в неделю. Тишину рощи разрывалo выстрелами и криками. Вот тогда становилось не то что страшно, а жутко. Жутко было и оттого, что посёлок понимал, чему является свидетелем…
А от свидетелей ТАКОГО фашисты рано или поздно захотят избавиться. Народ стал шептаться, что скоро дома в поселке спалят вместе с ними, их жителями.. Староста с белой повязкой, присланный нам в Берберавку откуда-то из Аксая, слушая эти разговоры только ухмылялся:«давно бы пора, коммуняки поганые» Поговаривали, что в гражданскую староста воевал на стороне белых казаков Краснова. Слухи, злорадство немецкого старосты и страх наполнили посёлок тревожным ожиданием беды.
Наступил новый 1943 год. На старом базаре, а затем уже по всему Ростову загутарили бабы за скорое освобождение. От человека к человеку передавали вести о том, что Красная армия перешла в наступление, и наши танки уже видели под Батайском. И действительно гул артиллерийских орудий доносился все ближе и ближе. А в небе появились самолёты с красными звёздами.
А немцы становились все злее.. То тут, то там можно было услышать, что мальчишку убили прямo на улице, какую-то старушку закололи штыками на рынке. И у нас в роще все чаще стали появляться чёрные машины. Мы уже выучили, что если из грузовика выпихивают живых людей, то через несколько минут раздадутся крики, лай собак, а затем выстрелы очередями из пулемётов и автоматов. Потом - тишина, а затем вновь выстрелы, но уже одиночные. Эти будут добивать… Все у этих зверей было отработано.
Но однажды в посёлок прибежал человек, которому удалось спастись. Мы, мальчишки, правда, его не видели, но взрослые рассказывали, что он ударил одного немца, выхватил автомат у другого, расстрелял охрану и сбежал в нашу Берберовку. А уж если ты к нам попал, здесь тебя уже не найдут! Немцы по горячим следам пустили погоню. В посёлок приехали два мотоцикла и офицеры на серой легковушке. Они долго о чем-то беседовали с нашим бородатым старостой, кричали на него. Тот лишь разводил руками...
Это я видел собственными глазами. Как и то, как офицер, выхватив из кобуры пистолет, выстрелил старосте прямо в лицо.
«Так будет с каждым, кто прячет бандитов! Мы ещё к вам придём!» – крикнул он напоследок, прыгая в автомобиль. Мы больше не сомневались – придут. Прикатят за нами черные машины. В тот же день наша семья перебралась к нашим дальним родственникам на Богатяновку. Там, в подвале, мы и просидели до самого освобождения Ростова. Это был для нас самый радостный день. Входившие в город красноармейцы делились с ребятней хлебом, сахаром, а кого и конфетами. Катали на танках, на лошадях, говорили, что у вокзала даже на верблюдах. И мы вернулисьдомой, в наш посёлок.
Берберавка оказалась цела. Из труб хат клубился тонкими струйками дымок, уходящий в снежное облако нашего донского неба. Неожиданно на окраине посёлка я заметил её, огромную чёрную машину. Вся простреленная, выгоревшая, она лежала без колёс на брюхе, как большое мёртвое животное.. Друзья рассказывали, что въехала в посёлок через день после того, как наши спасли беглеца из рощи. Появилась ранним утром. В те дни в Ростове уже вовсю шли бои и в город входила стальным потоком Красная армия. Но немцы все равно пригнали сюда свою машину-убийцу.
Да только в посёлке их уже ждали. Грузовик попал в партизанскую засаду. Выпрыгнувших из кузова встретил огонь пулемёта. Говорили, что никто из карателей не уцелел, а на следующий день Ростов полностью освободили и кто-то повесил на большом дереве в самом центре посёлка красный флаг. Но что было бы с Берберовкой, задержись Красная армия хотя бы на день?
А потом я подбил пацанов пойти в рощу. Конечно, было страшно, но мы пошли. То, что мы там увидели, долгое время мне снилось, да и сейчас иной раз: нет- нет, да и разбудит ночью.. Вся роща была изрыта свежими глубокими, едва присыпанными снегом огромными ямами. Даже мы, дети, понимали, для кого они были выкопаны. В этих ямах должны были лежать мы. Я, мои друзья, мои дедушка с бабушкой и ещё сотни, а то и тысячи ростовчан, которых каждый день до самого освобождения привозили сюда чёрные машины. Потом, уже по весне, как рассказали взрослые, милиция обнаружила в парке множество ям, заполненных трупами людей и засыпанных мёрзлой землёй. В каждой десятки мужчин с заводов, женщин,пленных. Из-за боязни распространения всяких вирусов погибших не стали доставать, а высадили прямо на этих ямах высокие деревья. И парк, в который превратилась наша Зелёная роща сразу после войны, стал для всех ростовчан нашего поколения символом памяти. Сюда на 9 мая всегда тысячами приходили, чтобы помянуть расстрелянных, замученных, пропавших без вести родных и знакомых. Весь парк был полон людей. Каждый год, пока жива была эта традиция, и я приходил сюда вместе с повзрослевшими пацанами. Сидя на траве, мы всегда вспоминали февраль 1943-го…Не освободи нас тогда Красная армия, весь город бы лежал в этой роще. Жаль, что о том, что было, вспоминают все реже. А это беда. Не зря старики встарь гутарили: забудешь о прошлой войне, жди следующую. Вот и дождались.
Тяжко вздохнув, он погладил по голове свою собаку и, попрощавшись с нами, побрел вдоль аллеи с высоченными деревьями. Продолжая что-то говорить, но обращаясь уже к четвероногому другу.