Привет, друзья. Простыла и болит горло, поэтому настроение не очень...
Дома продолжается мышеборьба.
Все вещи не на своих местах.
К. продемонстрировал идеальную, практически стерильную чистоту в кухонном буфете и на стеллажах.
И я теперь боюсь вообще прикасаться к ним, чтобы ничего не нарушить и не совершить ошибку.
Жаловался, что упахался, а ведь не сделал почти ничего. Боже... Как это знакомо. Годами я чувствовала себя также, выгребая эти Авгиевы конюшни.
Надо сказать, что сейчас, в отличие от моей жизни в детной семье, у нас чистенько. Но всё равно. Сколько выгребено хлама. И какой разительный контраст было/стало.
Ну а дальше-то что... Риторический вопрос.
Напрасный женский труд - надсмеивалась над ним. Получила по ж.
Лежала, гоняла биржу. Неудачный был биржевой день. Сама себе врежу, надо железно следовать выбранной стратегии, не дергаться.
А я в страхе потерять свои копейки упускаю крупную выгоду.
Которую прямо чую. Нахожу.
Игра на бирже - это манипуляция массовым сознанием.
У хомяков не хватило терпения дождаться отплытия. Они попрыгали в воду. И корабль погнал на абордаж - без них...
Я лежу в своей убогой комнате. Сижу в маленьком офисе с фисташковыми стенами. Созерцаю большие игры. Здесь и там крутятся миллиарды.
Торгуется недвижимость. Взлетают и падают индексы.
И я даже с краешку иногда немножко участвую.
Выступаю в суде. Готовлю документы по торгам. Прокручиваю на бирже свои копейки.
В то время как мой любимый мужчина занят уборками - бессмысленной мышиной возней.
Со своим блестящим умом и амбициями он бы превзошел многих, кто в эти игры играет.
Во мне болит его нереализованный потенциал.
На самом деле, наверное, мой собственный.
Я чувствую, что упущено время в такой же вот мышиной возне, в молитвах о доме. Истрачено здоровье в деторождении и алкоголизме.
Ничего уже не осталось. Мозги усыхают. Чтобы оставаться на месте нужно бежать в два раза быстрее.
А чтобы прорваться вперед, достичь чего-то - ещё в два раза быстрее.
А я вместо этого сижу отрешенная, созерцаю.
Пишу свои писульки.
Вспоминаю бабушку Пушкину.
Не особо мне нравится вспоминать ее.
Она была... Настоящий тиран.
Сильно на меня повлияла - и я б не сказала, что хорошо.
Вырастила невротичную творческую личность. И юристом я стала благодаря ей... И упрямством своим тоже ей я обязана. "Бодливой корове - бог рог не дал," - любила она повторять. Эту фразу можно сделать девизом нашего рода...
Бабушка Александра Пушкина родилась в 1913 году в ноябре. И прожила длинную жизнь - 94 года. Отец у нее был рыбак, а дед был священник. В семье было семеро детей. Один из сыновей погиб на войне, и один сыночек умер в младенчестве.
Детство бабушки прошло в селе Устье.
Устье (также Устье-Кубинское) — село в Вологодской области. Расположено в 70 км к северо-западу от Вологды при впадении реки Кубены в Кубенское озеро. Население по переписи 2010 года — 3938 человек.
Село Устье образовано из собственно Устья, деревни Лахмокурье и слободы Петровка.
Первое упоминание деревни Лахмокурье датировано 1486 годом. Название, возможно, означает «залив, в котором водятся лещи». В XVII веке деревня принадлежала Спасо-Каменному монастырю.
В писцовых книгах за 1570 год упомянут торг Устье. В документах XVI века упоминается Петровский погост, а в XVIII веке село имеет 2 названия: «…с. Устье, Петровская слобода то же, принадлежит графу Воронцову». К концу XIX века все три селения уже считаются одним селом Устье.
Жители села занимались кружевным, сапожным, гончарным, столярным, судостроительным промыслами, охотой и рыболовством.
В начале XX века в Устье работали 5 лесопильных заводов, стекольный завод торгового дома Никуличевых, 3 маслобойных и маслодельных, клейный и кирпичный заводы , 4 синкалевых завода. В 1918 году была открытая первая в Северном крае трудовая артель — «Первенец Севера».
Существует легенда, что во время губернской реформы 1775 года Устье могло стать уездным городом, но этому воспротивились устьянские купцы и городом стал Кадников. В 1913 году Устье было центром Устьянской волости Кадниковского уезда. В 1929 году при образовании Усть-Кубинского района село стало районным центром.
10 ноября 1932 года преобразовано в посёлок городского типа. 1 января 2004 года Устье вновь стало селом.
Почему-то в моем детстве отложилось, что бабушкино село было затоплено для постройки электростанции. Как волшебный град Китеж, который был монохромный нарисован на шелковом платке с синим краем. Может быть, я что-то перепутала. Или бабушка фантазировала - она любила всякую драматургию. Это я тоже от нее переняла... Затопляли соседние села и она опасалась за своё? С моим дедом, любимым мужем своим, она ездила показывала ему своё родное Устье, свой дом, в котором жили теперь другие люди. Прощалась. Почему прощалась? Село стоит и поныне, никто его не затоплял.
Запомнились ее детские истории. О поймах - островах с высокой травой на реке. Как она с ребятами - братьями, сестричками - ловили уток и запекали их в глине на берегу.
А сама она будучи совсем маленькой девочкой била самодельной острогой на мелководье щурят, а под корягами добывала - убивала палкой больших налимов.
Помню еще историю, как они с матерью удирали на лошади зимою от волков - в ночи светились злые волчьи глаза как огоньки. Если б лошадь не вывезла - а она уже хрипела, бежала из последних сил- волки бы их убили.
Родители Саши рано умерли, родня растащила всё мало-мальски ценное, девочек отдали в детдом, Саша была старшая. Она поступила на рабфак, потом забрала девочек из детдома - к себе... Где она тогда жила? С дедом - тоже Сашей, Александром Гавриловичем - она познакомилась в Питере (То есть тогда еще конечно - в Ленинграде). Он тоже там учился.
Мне сейчас кажется - я ничего не помню и всё переврала. И спросить уже не у кого. И пожалуй, это не важно. Ведь мне это всё рассказать уже не кому.
Моя мать, Мамай - родилась в 1942 году. Был у нее старший братик - Лёня.
Голубоглазый и кудрявый. Очень красивый. И бабушка Саша была тоже красивая, голубоглазая блондинка. Волей судьбы она оказывалась в местах, где мало было девушек, и парни за нею толпами ходили. Рассказывала мне потом истории, как они ей не нравились и приходилось прятаться, убегать, уезжать от них.
Работала она... Нормировщицей. Стрелочницей на железной дороге. Однажды неправильно перевела стрелку, и с рельсов сошел вагон, она так перепугалась, что собрала пожитки и сбежала, уехала, заодно и от толпы нелюбимых навязчивых ухажеров удрала. Одного из них она называла - Бжоська. Я хохотала над этим именем.
Но вообще ее историями не очень интересовалась. Интереснее были книги и вещи. Швейная машина - трофейная фирмы PFAFF - коробка с множеством пуговиц. Бабушка вышивала даже на этой швейной машине. Вещи гладила, крахмалила, шила в ателье.
В серванте стояли фарфоровые статуэтки, хрусталь, фарфор с золотой каемочкой - для праздника.
Над столом висел портрет Ленина.
На кровати - тщательно заправленной и отглаженной - запрещалось прыгать - но я назло скакала как коза на этой кровати. За что получала шлепки и затрещины. Но реже наказывала бабушка сама - больше жаловалась отцу и он меня лупил тогда ремнем. Я забивалась под стол или в шкаф, рычала как зверек, мечтала что вырасту и убью обоих топором.
Через дорогу от дома был лес, дальше в лесу за ручьем и болотом - воинская часть, заповедник, медвежьи озера. С бабушкой Пушкиной мы исходили весь лес, я очень его любила, больше всего - солнечную полянку.
Всё это было моё-моё-моё... Навсегда-всегда. Травы выше головы, под солнцем дерево бузины. Деревянный крест мальчику, который подорвался на этой полянке. Кладбище, на котором похоронен Деденька Саша. Как и Деденька Ленин - он тоже умер.
После его см.ер.ти братья деда хотели отжать у вдовы кусок дома. Бабушка Саша выиграла суд, но на этом не успокоилась, хотела отомстить - отжать у них в отместку кусок участка. Дошла до Верховного суда. Проиграла. Но, наверное судебный процесс помог ей пережить горе. Она очень горевала.
Я выросла в коридорах суда. Мы очень часто ездили в суды, сидели, ждали с ней в этих коридорах. Я развлекала людей участников процесса песнями, стихами и историями. Пока все мы ждали суда.
Бабушка Саша пела по утрам Интернационал, и Смело товарищи в ногу. Включала радио Маяк в шесть утра. Подростком я ее прямо не.на.ви.дела. Она громко храпела, у меня в изголовье на выступе серванта лежали всегда книги, которые я читала. Я брала книгу и швыряла в сторону бабушкиной кровати. Норовя попасть в нее, чтобы перестала храпеть! Такие руллады выдавала! хххоооо доооо... Ай! Ой! Она вскрикивала.
Рассказывала снова мне о детстве - что она участвовала в чем-то навроде чарлидинга - с ребятами они строили пирамиду. Во славу комсомола, пионерии и Ленина. Стояли друг у друга на плечах а маленькая лёгкая Саша - красивая блондинка - на самом верху.
Бабушка Саша всю жизнь вела дневники - я не знаю, сохранились они, или их выкинули. Писала она также роман, который читала деду.
Дед очень ее любил. Однажды она чуть не умерла, была внематочная беременность, сепсис - и дед ее спас, в последний момент успел перевезти в другую больницу, чуть ли не на руках вёз её, бежал... Успел. Спас. Прооперировали, и Саша выжила.
А сам рано умер. Даже 60 ему не было. Она жила потом после того как он умер - больше 30 лет.
Я пыталась о ней писать стихи и еще посты.
Вся жизнь человека - такая трудная и сложная уместилась в трех коротких статейках. Потому что мне было неинтересно и я ничего почти не помню.
И комсомола - социализма - СССР - ничего больше нет.
А обо мне - может и вообще не вспомнит никто.
Поэтому книжки хочу написать, чтобы все мы остались в вечности, вдруг смогу написать хорошо и тогда мы останемся.
И вдруг это кому-то надо...
Спасибо, что читаете.
Ещё про бабушку, про Ленина и про нас