1892 год
«Таганрог. Считаем не лишним сказать несколько слов о новом способе выпрашивания пособий. Насколько нравствен этот способ, представляем на суд читателя, а мы сообщаем лишь об одних голых фактах. На днях к мещанскому старосте является с прошением таганрогский мещанин Гавриил Прокопенко, в котором, адресуя прошение «его высокородию господину хозяину города Таганрога», пишет: «Сего 1892 года, марта 14 дня, умерла у меня законная жена Марфа Андреева, в чем я не повинен, и не имею средствий к отданию по христианскому обряду ее к погребению». Староста, приняв это прошение, командирует одного из служащих в мещанском управлении, пойти вместе с просителем и на месте произвести дознание об его имущественном положении и, если окажется, что проситель действительно нуждается, то выдать ему там же пособие. Проситель, услышав такое неприятное для него распоряжение, выйдя вместе с посланным из управления, оставляет последнего на улице, а сам скрывается.
Другой, несколько подобный случай, повторился спустя два дня. Таганрогская мещанка Прасковья Иванова обратилась к и. д. городского головы с просьбой выдать ей пособие на погребение своей 18-летней дочери; господин голова запиской адресует ее к мещанскому старосте и когда последний таже командирует для той же цели особое лицо, то Иванова, пройдя с ним три квартала, обращается с вопросом: сколько староста ассигновал пособия и, получив ответ, Иванова заявляет посланному, чтобы он дал ей 2 рубля, а себе взял 1 рубль, так как дочь ее жива и здорова».
«Таганрог. В больнице таганрогских богоугодных заведений, с 1-го по 6-е марта, было на пользовании 134 больных, в числе коих пользовались от сифилитических болезней 37, от болезней дыхательных путей – 12, от ревматизма – 11, от маразма – 10, от перемещающейся лихорадки – 9, от болезней желудка и кишок – 8, от брюшного тиф – 8, от паралича и страданий спинного мозга – 6, от ушибов и ран – 5, от чахотки – 4, от болезней женских половых органов – 3, от сыпей – 2, от болезней мужских половых органов – 2, от золотухи – 2, от сыпного тифа – 1, от рожи – 1, от нервных болезней – 1, от болезней беременных – 1, от доброкачественных опухолей – 1, от злокачественных опухолей – 1 и от душевных расстройств – 1. Из числа их умерло от разных болезней 11 человек. Кроме того, получили медицинское пособие 15 приходящих больных, из коих было повторных посещений – 22». (Приазовский край. 72 от 20.03.1892 г.).
1893 год
«Ростов-на-Дону. Со вчерашнего дня городским садовником приступлено к посадке деревьев по тротуарам и площадям, за счет домовладельцев, отказавшихся исполнять настоящее постановление. В городскую управу поступило несколько заявлений об отмене насильственной посадки деревьев, в виду чего ожидается получение деревьев из-за границы (!) и т. п.».
«Ростов-на-Дону. Домовладельцы Богатого Источника, Пушкинской и других немощеных улиц обратились с коллективной просьбой к господину полицмейстеру о продлении срока вывоза мусора и нечистот. В настоящее время, по сообщению просителей, означенные улицы обратились в сплошные болота и проезд по ним невозможен. Находя изложенные доводы вполне основательными, господин полицмейстер изменил постановленный им срок (20 марте), разрешив произвести очистку дворов при первой представившейся возможности».
«Таганрог. Н днях у вновь назначенного таганрогского окружного начальника генерал-майора Мандрыкина, средь белого дня, украдена из квартиры шуба, стоящая около 300 рублей». (Приазовский край. 74 от 20.03.1893 г.).
1894 год
«Ростов-на-Дону. Как образец отношений содержателей квартир к своим жильцам показывает дело, рассмотренное мировым судьей 2-го участка, 19-го ноября. М. Рожанский предложил квартирующей у него Александре Нестеренковой очистить квартиру, но так как последней не удалось так скоро подыскать подходящую квартиру, то нетерпеливый Рожанский, в отсутствие Нестеровой, выкинул все ее имущество во двор. За такой «подвиг» он приговорен к аресту на 4 дня». (Приазовский край. 74 от 20.03.1894 г.).
1895 год
«Ростовский округ. Поселок Синявский. В конце прошлого 1894 года в поселке Синявском появился некий субъект, обративший на себя всеобщее внимание своим странным поведением. Субъект этот, мужчина лет под сорок, довольно крепкого телосложения и представительной наружности, Андрей по имени, бродил по поселку совершенно босой, несмотря ни на грязь, ни на снег, ни на мороз. Некоторые из легковерных обывателей, в особенности обывательниц, немедленно протрубили, что появившийся странный человек – «особенной породы», «праведник», «способный изгонять бесов» и т. д.
К юродивому немедленно прикомандировались добровольно две старые девы, повсюду следовавшие за ним и распространявшие о нем славу чудодея. «Андрей Босый», как прозвали его здесь, носит с собой какие-то толстые книги, которые и читает в домах обывателей, куда его приглашали для назидательных бесед. За несколько времени до Рождества, Андрей Босый исчез из поселка, чтобы появиться на улицах Ростова. На вопрос ростовской полиции, что он за человек, Андрей Босый отвечал, что он «человек Божий», и что его хорошо знают в Синявке, в виду чего ростовская полиция и препроводила его обратно в поселок этапным порядком. Популярность Андрея Босого постепенно возрастала с этого времени, контингент поклонниц-баб и, преимущественно, старых дев значительно увеличивался. В последнее время он, уже не стесняясь, служил в домах «свои молебны», раздавал благословения и отчитывал беснующихся, не отказываясь от посильной мзды и иногда даже требуя ее. Относительно беснующихся нужно заявить то странное обстоятельство, что с появления в поселке Андрея Босого ни о каких истериках больных не было слышно; с его же появлением объявились и кликуши – одна молодая девица и три женщины из одной и той же семьи. Как сильно влияние этого Андрея Босого на невежественную массу можно судить по тому, что многие из этих обывателей серьезно приписали отсутствие морозов и снега тому, что «батюшка Андрей ходит босой и что ему, следовательно, тепло». Несколько времени тому назад Андрей-Босый опять исчез из поселка. Перед своим исчезновением он показывал своим адептам какую-то книжку, утверждая, что это извещение от о. Иоанна Кронштадтского, который, якобы, убедительно просит его, Андрея, приехать «повидаться».
Недавно также в одну из местных лавок явилась молодая и не дурная собой девица, лет 17 – 19, и в беседе с продавцом, будто нечаянно, оговорилась, что она прислана в их края о. Иоанном Кронштадтским по каким-то делам. Прискорбно видеть такие наглые злоупотребления как именем почтенного пастыря, так и доверием невежественной толпы».
«Область войска Донского. Оказывается, что в церковно-приходских школах Донской области особо строгое внимание обращается на церковное пение. В предписании духовной консистории станичному и хуторскому духовенству говорится, что если учитель, имеющийся при школе, не способен преподавать церковное пение, то школьников обязательно должны обучать пению, хотя бы «понаслышке», сами члены притча той церкви, при которой находится школа. В том же предписании сказано, что за неумение учеников петь ответственность падает на церковнослужителей». (Приазовский край. 74 от 20.03.1895 г.).
1899 год
«Область войска Донского. В течение февраля текущего года из Донского округа отправились ходоки от крестьян Селивановской, Скосырской и Маньково-Березовской волостей в сибирские губернии для осмотра казенных земель, на которые предполагают переселится несколько десятков семейств». (Приазовский край. 75 от 20.03.1899 г.).
1900 год
«Хутор Калач. Ежегодно зимой во второй половине января начинают являться артели рабочих из Воронежской губернии для сборки и сплава весенних плотов в Ростов. Для найма их отправляются в места их жительства или доверенные различных фирм, или караванные, так это было заведено с давних пор и продолжается до сего времени, хотя обстоятельства уже значительно изменились, и здесь на месте можно было бы найти достаточное количество рабочего народа. Теперь уже и казаки не пренебрегают подобной работой и составляют довольно значительную часть контингента рабочих на пристани. Однако сплавщиков продолжают выписывать из Воронежской губернии, главным образом, благодаря их дешевизне, и так как они до сих пор удерживают за собой большинство мест в караванах, то по их ценам нанимаются и местные рабочие. Насколько ничтожной является плата за крайне тяжелый и продолжительный труд, можно видеть из следующего. В настоящее время цена на рабочих за сплав весенних караванов установилась от 55 до 60 рублей. Последнюю высшую цифру получают, впрочем, весьма не многие. За эту плату на собственном иждивении рабочие должны составить плоты, доставить их в Ростов, распределив их там по местам и вернуться обратно. Работы начинаются во второй половине января и продолжаются до конца апреля, т. е. около 3 ½ месяцев. Каждый рабочий тратит на себя от 12 до 14 рублей в месяц, что за все время составляет от 42 до 47 рублей. Если к этому прибавить еще стоимость проживания в обе стороны, да стоимость изношенной одежды, то ясно можно видеть, насколько мало остается заработка от весенних караванов. Собственно, остается только та ничтожная сумма, которую рабочие получают на месте в виде задатка и которая там же почти целиком поступает немедленно на оплату податей. Между тем, обстановка и условия работы таковы, что постоянно угрожают не только здоровью, но даже и жизни трудящихся. При морозе, и лес, и спуски к реке – все обледенелое, скользкое, и ежедневно бывает несколько случаев падений с ношей, причем нередко получаются весьма серьезные повреждения, надолго лишающие потерпевшего способности трудиться. О каких-либо мерах против подобных случайностей, вроде посыпания песком или устройства хороших прочных сходней, конечно, нет и речи. Наступает оттепель, рабочим приходится мокнуть по целым дням в холодной воде, отчего у них появляются различные простудные заболевания. Необходимо к этому добавить, что у многих артелей квартиры таковы, в которых, казалось бы, никоим образом нельзя жить людям. В наем квартир для рабочих ни хозяева, ни их доверенные не вмешиваются, а зависит это от караванных, которые и выбирают помещения по своему произволу, руководствуясь при этом, иной раз, или своими личными интересами, или сделкой с домохозяином. Так, нам недавно пришлось посетить одну квартиру, пол которой представлял из себя кучу грязи, очевидно скопившейся здесь за время пребывания квартирантов. Стены кругом мокрые, покрыты плесенью, и с потолка каплет непрерывный дождь. Живущие здесь рабочие заявили, что квартира нанята против их желания, по настоянию караванного, которого они подозревают в соглашении с хозяином, и это являлось похожим на правду, так как плата за это невозможное помещение превышала значительно плату других артелей, имевших несравненно лучшие квартиры. В этой артели нередко случалось, что на работу не могло выходить около ¼ её, хотя на такие болезни, которые не сваливают с ног, как, например, на головную боль или кашель, рабочие внимания не обращают. Несколько странным представляется то обстоятельство, что, несмотря на целые горы леса, никому из лесников не придет в голову устроить для своих рабочих сносные помещения, на что потребовалось, в сущности, ничтожный расход... Не мудрено, что и эти последние платят тем же. Нередко бывает, что, взявший вперед часть денег, рабочий заявляет о том, что он по болезни уходит домой и, в конце концов, приводит это в исполнение, несмотря ни на упрашивания, ни на угрозы доверенных». (Приазовский край. От 20.03.1900 г.).