Окончание. Начало тут
Первую серию фильма Герасимов назвал "Встречи". Вторая названа "Сад и Весна". Про "Встречи" все понятно. Юра-журналист познает жизнь и встречается с новым для себя видом людей — советским народом. А вот почему вторая серия называется "Сад и Весна", при том, что Герасимов первоначально собирался так назвать весь фильм.
Две трети второй серии — это парижское турне Юрика, познание им того факта, что и за границей живут такие же люди, как и он. Ну. может, одеваются более модно, пьют более качественное, в сексуальных отношениях более свободны. У того же Бартона подруга есть — мадам Обри. Юрик все удивлялся - а чего они не поженятся, но оказывается, что мадам муж законный есть. В общем, их нравы.
А последняя треть второй серии — это опять Горноуральск, но уже зимний. Ни "Сада" там, ни тем более "Весны" визуально не просматривается. А может Герасимов это у Юрия Германа позаимствовал из "Лапшина" - там главный герой все время мечтает:"Вот очистим землю от нечисти и посадим сад. И сами в нем еще погулять успеем".
То есть очистим землю от Аникиных и сразу Весна наступит.
Вот за тем, чтобы окончательно разобраться с бедной вдовой Аникиной (тут у нас один читатель посетовал, что ее незаконно на пять соток раскулачили), и поехал Юрик в Горноуральск.
Юра-журналист вполне дошел до начальной стадии развития строителя коммунизма, облетела с него столичная мажорская шелуха. Он и советскую глубинку узнал, и Западом его соблазняли, но Шуру Окаемову не забыл. Она даже Бартону со слов Юрика очень понравилась. Поэтому, по мнению авторов фильма, вполне достоин этот принц после пройденных испытаний ждущей его в заводском общежитии Горноуральска Царевны-лягушки.
Для обострения интриги Герасимов подверг Царевну-лягушку дополнительным испытаниям, вроде комсомольского собрания об ее моральном облике. Тут он малость перепутал времена. Это в 40-е-50-е годы комсомол по анонимкам мог рассматривать моральный облик комсомольца. А в 60-е это уже не практиковался в случаях подобных Шуриному.
Да еще Герасимов малость позаимствовал постельную сцену между Шурой и Юриком у Клода Лелуша. Ну, один в один "Мужчина и женщина". "Новая волна", никуда не денешься.
В итоге приехал Юрик в Горноуральск вечером, а на следующий день утром они с Шурой уже в ЗАГС пошли. Конец фильма. В сценарии, правда, Юрик еще пошел к дому Аникиной, и увидев ее, погрозил пальцем, тем самым давая врагу знать, что битва с нею началась. Нельзя же оставлять зло безнаказанным. Но Герасимов это не стал снимать. Ведь так можно до бесконечности фильм растянуть. А он и так три с половиной часа идет.
И получается таким образом, что и за посадку "Сада" Юрик принялся, и в душе у него полная "Весна". Финал, что и говорить, открытый.
И приходится советскому зрителю, который привык или к очень хорошему, или очень плохому финалу, но никак ни к открытому, гадать - и что же там впереди. А впереди ведь самое главное — где молодые будут жить. Или Юрик забирает Шуру в Москву и она там идет на завод ЗиЛ ( завод такой же, как и Уральский автозавод, где она раньше работала) все той же формовщицей, а заодно поступает в консерваторию, как Фрося Бурлакова, учиться на певицу.
Но вот как она уживется с мамой Юрика? Там такая мама, что мама не горюй. Любимый сыночка привез с Урала формовщицу, которая теперь будет с ними жить. А Шура тот еще подарок.
Хотя Юрик может бросить Москву и переехать к Шуре в ее флигелек в одном дворе с Аникиной, тем более, что ему будет так удобнее бороться с мировым злом районного масштаба. А работать будет под началом Саши Реутова, у которого он увел Шуру. Тоже загогулина получается.
В общем, обрубил Сергей Аполлинарьевич концы на самом интересном месте. Главное он сделал — мажора перевоспитал, а там дальше они сами-сами. Так что же он такого хотел сказать своим фильмом. Что зритель видит на экране?
Видит нагловатого московского мажора, который особо не напрягаясь скачет по жизни то туда, то сюда. Только что москвичке Антониде предлагал руку и сердце, а через двое суток уже к уралочке Шурочке подкатывает. А то он уже в Париже и на любовницу американца Бартона мадам Обри заглядывается.
И попутно, что-то невнятное произносит про силу в правде. А потом он опять на Урале и женится на местной формовщице коммунистического труда. Сам Герасимов дал такое пояснение. Целый трактат экзистенциального характера.
Для зрителя, по-видимому, две части фильма так и не слились воедино и он, зритель, рассматривал их как две самостоятельные картины, связанные только профессией главного героя. Между тем для меня разговоры Алябьева с американским журналистом Бартоном, с Аникиной, с главным редактором столичной газеты и больше всего с Сашей Реутовым —это как бы единый длящийся диалог молодого, складывающего свой характер современника с окружающим его миром.
Поэтому столь существенна, на мой взгляд, и финальная встреча молодых героев, хотя по масштабу замысла это как бы и парадоксально. Здесь сделана попытка показать непосредственно проявление лучших качеств молодой души в момент наивысшего духовного взлета, к которому подвигает человека любовь.
Для меня история отношений Алябьева и Окаемовой отнюдь не история добросердечного устроения двух молодых судеб. Для -меня—это начало того многосложного жизненного диалога, какой призваны вести все мыслящие люди, способные раскрыть друг другу всю глубину своей натуры.
Этот жизненный диалог, думается, ведется всегда в интересах того нравственного баланса, который определяет и жизнь человека и жизнь общества и который составляет нравственную суть все множественных социальных переустройств, отличающих новый мир от старого.
Размышляя о том, чего мы сумели достичь в течение полувека со всеми испытаниями разрухи, голода, навязанных нам войн, непосильного порою труда, я вижу вокруг себя неистребимые черты нравственных завоеваний. Прежде всего они выражаются в способности рядовых людей жить и действовать с высокой степенью заинтересованности в судьбе всего человечества, к которой мы все сопричастны и на которую каждый из нас в той или иной мере способен и обязан влиять. Во имя этой идеи был написан и поставлен «Журналист».
А? Каково? "Все мозги разбил на части, все извилины заплел". Высший пилотаж демагогии. Тут в комментариях к предыдущей части подвергли сомнению наше утверждение, что Сергей Аполлинарьевич Герасимов — это Лев Толстой нашего кино. Да как же не Лев Толстой? Вы только вникните в смысл вышеприведенного пассажа. Так многословно, к концу периода уже не помнишь, что было в его начале и как свести концы с концами, мог писать только Лев Николаевич Толстой. Особенно в "Анне Карениной" и "Войне и мире".
Да, умен, чертовски был умен Герасимов. Этот самый настоящий советский вельможа и аристократ духа, презирающий в душе все это уже начавшее загнивать с хрущевских времен и особенно быстро в брежневское, идеологическое начальство. Так мог этому самому начальству мозги запудрить, что тому только и оставалось, что вешать на него очередные ордена и лауреатские значки.
Но в то же время и использующий, и играющий с ним, с начальством как хотел. Пишут, что одной из его постоянных любовниц была секретарь московского горкома партии. А на съемках "Журналиста" секретаря горкома партии сменила директор столовой в Горноуральске, где питалась съемочная группа.
И ведь что характерно, фильм "Журналист" по итогам опроса кинокритиков и читателей журнала "Советский экран" был признан лучшим фильмом 1967 г. В опросе участвовало 40 тыс. человек в возрасте: от 18 до 30 лет – 81%, от 31 до 40 лет – 12%, от 41 до 50 –5%, старше 50 – 2%. И 41 процент от этого количества лучшим фильмом 1967 г. назвал "Журналиста". И это при том, что в прокате фильм занял 20 место с 27 млн. зрителей.
В тот года на экраны вышли такие кинохиты "Кавказская пленница". "Свадьба в Малиновке". "Неуловимые мстители", "Анна Каренина", третья серия "Войны и мира", "Вий". А зрители, и ведь в основном молодежная аудитория, проголосовала за черно-белый, почти четырехчасовой кинороман "Журналист".
Кстати, почти все фильмы из "современной" герасимовской пенталогии были отмечены советским зрителем при определении лучшего фильма года. "Люди и звери" стали вторым в 1963 г. после "Оптимистической трагедии". Последующие "Журналист" и "У озера" признавались лучшими фильмами года в 1967 г. и 1970 г. "Любить человека" стал вторым после убойной мелодрамы "Мачеха" в 1973 г.
Да, совершенно другой был тогда зритель. И что взять с этого "совка"? Не "Кавказскую пленницу", понимаешь, которую сейчас крутят по всем каналам тысячупятсот раз в году, признает лучшим фильмом, а унылого, длинного и черно-белого "Журналиста", насквозь пропитанного "совковой" пропагандой.
Однозначно не дорос тогда зритель до понимания "шедевральности" гайдаевского фильма. Но, слава богу, сейчас все стало на свои места. На этом и закончим с "Журналистом". Остался из пенталогии неохваченным фильм "У озера". О нем чуть позже.