Итак, это произошло: в моём послужном списке появилась вторая книга, так и не дочитанная до конца (первой, напомню, была "Одна как стебель сельдерея" Лучаны Литтиццетто). И поскольку на сей раз речь идёт о русскоязычном произведении, сослаться на дефекты перевода не получится.
Для тех, кто не в курсе, сообщу, что
Автор книги: Софья Багдасарова — искусствовед, дважды номинант премии «Просветитель».
От себя добавлю ещё про авторство множества статей в Википедии, общее количество которых исчисляется сотнями. В общем, не жук чихнул.
Честно говоря, у меня много вопросов к Софье Андреевне как к человеку, но к её книгам мои претензии до сих пор в основном ограничивались развязностью стиля: что-что, а грамотно пользоваться поисковым аппаратом она умеет. Поэтому за новую книгу я брался без опасений, хотя и прочитал, что
Факты, имена и даты в ней — подлинные, а вот эмоции в большинстве случаев реконструированы автором. Ведь хроники той эпохи, перечисляя факты, обычно молчат про чувства, любовь и слезы.
То есть, как вы понимаете, нас плавно подводят к беллетризации истории. Приём это далеко не новый, иногда работающий чуть лучше (Анри Перрюшо, Ирвинг Стоун). иногда чуть (или сильно) хуже (Уилл Гомперц, Мария Санти).
Однако буквально во первЫх строкАх я задумался, стоило ли писать
Ни с кем больше не случалось подобного тому, что произошло между достославным живописцем фра Филиппо Липпи и Лукрецией Бути – девицей поразительной красоты, которую он встретил уже на закате своей жизни. Нет в этой истории ни бессердечных родителей, ни самоубийств над чужими гробницами, ни поединков в ночи, ни переодеваний, ядов или многолетней мести...
если ещё в XV веке, задолго даже до Вазари, причиной смерти Филиппо Липпи считали именно яд, подсыпанный мстительными родственниками Лукреции (или какой-либо другой любовницы художника).
Далее искусствовед, дважды номинант премии «Просветитель» пишет, что Липпи
садился за мольберт и писал прозрачными красками Мадонну с золотыми локонами, которые теребит ветерок и согревает солнце.
Допустим, "садился" и "мольберт" - это творческое преувеличение, но называть темперу "прозрачными красками" всё-таки, наверное, чересчур. Впрочем, автор забывает даже о том, что в 1461 году папа освободил Филиппо с Лукрецией от монашеских обетов, а следовательно, называть его "фра" или "монах" уже не вполне корректно.
Вольности продолжаются и в следующей главе, посвящённой Чечилии Галлерани, леонардовской "Даме с горностаем". Здесь беллетризация включается уже на полную. Вот, например, как финал, он же апофеоз:
Когда муж вошел в комнату и поздоровался, она не подняла головы, не ответила, не спросила его, где он был столько дней. Но он подошел к ней, развернул портрет с горностаем и поставил перед ней на стол.
И вдруг все лицо ее озарил внутренний свет, и она снова показалась ему такой, какой была в юности. Она взглянула на него глазами, в которых была не благодарность, а испуг – испуг оттого, что кому-то есть до нее дело. И удивление – оттого, что теперь все будет хорошо.
И она заплакала – сухими глазами, ведь у нее уже кончились слезы, заплакала от благодарности. А граф обнимал ее, гладил по голове и укачивал, как расстроенное дитя, и говорил, шептал что-то бессмысленное.
И в тот вечер Чечилия в первый раз по-настоящему, во всю силу впервые проснувшихся в ней эмоций почувствовала, что такое счастье. И в ту ночь она впервые узнала, почувствовала, что такое любовь.
Не знаю, как вам, но меня замутило. И так написана вся книга! Софья Андреевна, кто вам сказал, что в вас умер великий сентименталист? А даже если и так, не надо его кантовать, умер-шмумер, лишь бы был здоров!
Что же до того. что "факты, имена и даты в ней — подлинные", то хронология событий в этой главе совершенно перепутана: после того, как сыновья Лодовико Моро отбивают Милан у французов (1512 год - даты проставлены мной), и смерти старшего сына-бастарда (1514 год) Чечилия отдаёт "Даму с горностаем" Изабелле д'Эсте и потом долго не может получить картину (причём в качестве отговорки Изабелла ссылается на третью свадьбу Лукреции Борджиа, 1501 год). Портрет, как мы видели чуть выше, привозит безутешной Чечилии муж, благополучно скончавшийся в 1514-м, в один год с пасынком.
На самом же деле, как легко убедиться хотя бы в той же Википедии, Изабелла просит картину у Чечилии 26 апреля 1498 года. Уже 29 апреля портрет послан, а 18 мая возвращён, что следует из соответствующего письма. Учитывая, что от Милана до Мантуи 130 км, т. е. картину везли дня три, сомневаюсь, что двадцатипятилетняя Чечилия успела бы так смертельно соскучиться по своему портрету. А французы впервые оккупировали Милан только в 1499-м.
Но я стерпел и это. Жена и дочка уговаривали плюнуть, не читать дальше, но я всё-таки открыл третью главу, посвящённую Гаспаре Стампе (1523-1554), которую считают самой значимой из женщин-писательниц Ренессанса. Глава начинается титром "Венеция, 1542 год", и там буквально во втором абзаце есть такие строчки:
Из окон их дома открывается прекрасный вид на солнце, садящееся за Санта Мария делла Салюте.
Церковь Санта-Мария-делла-Салюте знает каждый, кто бывал в Венеции, это второй по популярности объект фотографирования после площади Сан-Марко, она опережает даже мост Риальто.
А построена церковь была в 1631-1687 годах в честь избавления города от чумы 1630-1631 годов. Т. е. не менее чем через 90 лет после описываемых событий. На этом терпение моё лопнуло, и теперь я могу с полной уверенностью произнести традиционную фразу "Искусствоведы несут чушь!" (под каким бы соусом она ни подавалась).
#искусствоведение #история #чушь #имхи_и_омги