Продолжаем публикацию Провинциального романа. Начало здесь.
***
Жизнь текла потихоньку, точно ржавый кран на кухне.
Кап.
Кап.
Кап.
Иногда папа бросал пить и начинал ходить в гараж. Подрабатывал. Даже приносил домой небольшие суммы денег.
Мама морщилась и предсказывала скорый конец светлого периода.
Папа злился и орал, что завязал окончательно и бесповоротно.
Лина затыкала уши, курила на балконе и материлась.
В своих черных пророчествах о судьбе супруга, Клавдия Петровна неизменно оказывалась права.
Класснуха откровенно заявила, что Попова перейдет в девятый только через ее труп. (Школы только начинали перестраиваться на одиннадцать лет учебы, до этого момента среднее образование – десять классов. В училища и ПТУ уходили после восьмого, соответственно. Прим. автора.)
- Спасибо, Ирина Викторовна.
- Не за что. Прекрати дерзить!
***
Пятнадцатилетие отмечали скромно. Ужасно повезло, что папа как раз был «в завязке».
Удалось пригласить домой Димана, за ним правда увязался доходяга Виталик с забавной фамилией Люсько. Ясен пень - иначе чем Люсей этого хмыренка никто не звал. Ну и ладно, не гнать же в шею.
Зато обрадовался возможности попеть и пожрать, а поэтому даже нарядился в новую белую олимпийку, первый парень на дворе Семен. Явился со свитой, прихватил двух девчонок из соседнего дома: Аньку с Майей. Последнюю давно дразнили Майкой, она не обижалась. Обе были милыми и простыми, носы перед Попадьей не задирали, с парнями активно хороводились.
Почти ровесницы, Анька на пару годиков постарше, а Майке восемнадцать натикало. Она ходила в ПТУ, изучала кондитерское дело. Грозилась на практике наворовать побольше конфет и угостить всю компанию.
Лина собрала достойный стол. Курица с тушеной картошкой. Три салата. Пирожки с мясом. Торт. Бутерброды. Водка. Пиво.
Мама, против обыкновения выключила телевизор, присоединилась к гостям. И, вот чудо, из чудес – не испортила застолья. Молчала, улыбалась грустно и горько, ела, хвалила дочкину стряпню.
Из ниоткуда внезапно возник совершенно трезвый и хмурый отец. Поцеловал в щеку. Лина не стала уклоняться от этой показухи, чтобы не устроить нечаянно скандала перед едва знакомыми девчонками.
Пацаны бы пережили семейную сцену, как-нибудь, это понятно. А вот их подружки, люди пока совсем чужие, неловко получится.
Майка жила по соседству, но раньше как-то не общались.
Отец достал из кармана зимней куртки сверток.
- Что это?
Удивилась Лина.
- Подарок. Привез тебе. Почти неделю с мужиками мотался на газели. Заработал мал-мала. Ну, чего стоишь, разворачивай. У, как у вас тут вкусно пахнет!
Пацаны подвинулись, освобождая место на диване. Отец погримасничал немного, мол, не стоит суетиться, беспокоиться, но шустренько слетал вымыть руки и устроился за столом, как порядочный.
Лина прикусила губу. Заставила себя улыбнуться. Мама увлеклась пирожками и никак, слава Богу не реагировала. Сверток в руках казался невесомым.
- Ну что там, что?
Заинтересовались девчонки. Пришлось раскрыть, обнародовать. Лина немного напряглась, опасаясь, что отец купил ерунду такую, что будет стыдно. Но нет, пронесло. Большой белый пуховый платок, вполне тонкой работы. И в пару ему варежки.
- Какая прелесть!
Майка выскочила из-за стола, заставила примерить обнову. Лина накинула платок на голову, забросила концы за спину, натянула варежки.
- Как?
- Ты не Лина, ты Аленушка! Иди-ка, глянь в зеркало.
Заржал Семен. Диман его поддержал.
- Не, тебе идет. Точно.
Только Люся буркнул не в струю.
- Деревня. Ща так не носят.
Охнул и умолк после тычка в бок прилетевшего от Ани.
Дочь поблагодарила отца, наминающего курицу с картошкой и два салата сразу. Ответ прозвучал невнятно. Батя хрустел сухариками и причмокивал.
Лина сняла и положила на телевизор подарок. Там уже стояли две открытки, высился флакончик туалетной воды, и блестели круглые перламутровые клипсы. Презенты от девчонок.
Пацаны притащили выпивку и один букет цветов на троих.
Лине на минутку показалось, что это происходит не с ней. Что не у нее сегодня день рожденья. Не к ней пришли мальчишки с новыми подружками. Не ей привез и вручил шаль отец.
- Чего застыла? Идем за стол.
Позвали Анька и Диман.
Для полного комплекта не хватало поздравления от сестры. Мама рано утром вручила младшей дочери три пары капроновых колготок и крем для рук. Извинилась, скривившись.
- Не густо, но что есть, что смогла.
Лина ее поцеловала и заметила с неудовольствием слезы на щеках. Мама легко плакала. Особенно во время просмотра фильмов. Так что умиляться не стоило.
В дверь позвонили. Георгина с раздражающим постоянством, каждый месяц! – теряла ключи от семейного гнезда. Лина отбилась от Аньки и Димана, поспешила бегом впустить сестру.
- Привет.
Старшая улыбалась, от нее вкусно пахло новыми (неделю назад, как появились) духами. Кожаные перчатки с меховой оторочкой и черные ботики с кроличьей опушкой тоже вызвали немало вопросов, оставленных Георгиной без ответа, разумеется. Зато короткий мутоновый полушубок был известного происхождения. Подружка выручила. Перешила из подаренного бабушкой старья. Вырезав все вылезшие места с рукавов, заменив истертую полосу впереди на часть отрезанного подола, она сотворила почти чудо. Получилась славная теплая вещь. Бабушка удачно презентовала вечную, года ее не брали, черную шубу, которая стала ей казаться слишком тяжелой.
Итак, нарядная и довольная собой сестра, возникла в ореоле холодного воздуха. Улыбнулась. Спросила негромко.
- Гости? Надо же. А… отец?
- Как стекло от разбитой бутылки. Сух. Трезв. Блестит.
- Здорово.
Георгина начала разоблачаться. Лина ей помогла. Приняла не легкий, тут бабушка не врала, полушубок, повесила на плечики. Пристроила сбоку, рядом с куртками пацанов. Пододвинула ногой комнатные тапочки.
- На.
- Спасибо, киска. А это тебе.
Лина ждала подарка, разумеется. Но не такого. На холодной ладони сестры красовалась бархатная коробочка.
- Мне?
- Конечно. Пятнадцать лет это срок. Так? Максимум перед вышкой? Я не права? Ой, только не обижайся. Хорошо? Мне на мои пятнадцать лет надарили кучу всего. Вот я и решила тебя тоже порадовать. Не злись. Не злись. Я не разрешаю. Держи.
Лина осторожно взяла коробочку.
- Там сбоку, нажми. Оп.
Тонкое золотое колечко задорно блестело в свете лампочки. Как раз под ней сестры и стояли. Рядышком. Плечо к плечу. Лина прикусила губу. Колечко показалось таким тонким, а вдруг мало? Но Георгина прочла ее мысли, засмеялась.
- Помнишь, пропадал твой ужасный перстень серебряный, с черепом и костями?
- Ну.
- Я его стащила на два дня, чтобы не промахнуться с размером. Так что все в полном порядке, киска.
Лина осторожно достала колечко. Рассмотрела повнимательнее. Изгибал спину котенок, играл рубиновым шаром, толкал его вытянутой лапкой.
- Нравится?
- Угу.
Георгина запечатлела на щеке все еще застывшей столбом младшей сестры снисходительный, но ласковый поцелуй, и нырнула в ванную – вымыть руки.
Лина, лелея на пальце новое ощущение, у нее никогда еще не было золотых украшений, вернулась к гостям. Похвалилась подарком. Выслушала вопли девчонок. Увидела, как мама с отцом перебрасываются странными спокойными взглядами, давно они друг на дружку так не смотрели. Романтический накал временного перемирия несколько снижало то, что родители продолжали старательно работать челюстями. Что ж. Можно их понять.
Курица удалась отменно. А необычного салата с черными сухариками (натертыми пожаренными с чесноком) и красной консервированной фасолью, вообще пришлось делать еще миску. Добавку попросили абсолютно все. Хорошо, что две банки фасоли были убраны про запас. А сухариков у Лины на кухне всегда навалом. В этот раз чеснок она просто мелко-мелко порезала и добавила в майонез. Народ ел и нахваливал.
- Лин, тебе в повара надо идти!
- Да ну вас.
- Честно. Обалдеть, как вкусно!
Вредный Люся жевал и тоже хвалил. Иногда потирая бок, в который за вечер ему неоднократно прилетало от резкой Ани.
Ни до, ни после, такого милого застолья больше не получалось. Георгина и отец спели сначала «Огней так много золотых», а следом «Зачем ты в наш колхоз явился». И целую кучу прочей псевдонародной белиберды.
Мама устала сидеть, выпила сто грамм водки, прилегла в спальне и вдруг отрубилась. Ни тебе слез, ни тебе упреков.
Дверь прикрыли.
Майка и Семен под шумок, якобы незаметно для всех, уединились в ванной, торопливо потрахаться – дело житейское. Диман с Анькой курили и целовались на балконе. Люсю выгнали в тычки, он рылся в книгах и журналах.
Лина понемногу перемыла тарелки, ложки, вилки. Заварила чай. Принесла. Гости радостно занялись тортом. Самый большой кусок стребовал себе отец.
- Не жадничай, парень, режь еще!
Диман, который вернулся с балкона, как раз вооружился ножом, хмыкнул, но послушался. Положил чуть не четверть всего торта отцу именинницы.
- Столько?
- Вот, это в самый раз.
Лина время от времени подносила к глазам левую ладонь. На среднем пальце блестел золотой ободок. Котенок продолжал играть с мячом. Какая прелесть.
Настроения не испортила ни короткая шумная ссора Димана и Анны, они ушли раньше всех, продолжая выяснять отношения по дороге. Ни вновь скрывшаяся в ванной сладкая парочка.
Георгина хотела в туалет, санузел в квартире был совмещенным. Она немножко позлилась.
- Кошмар какой. Надолго они там застряли?
Помогла Лине вымыть жирные блюдца. Подыграла отцу на пианино, он решил спеть для младшей дочери пошлый романс. Наконец, получила доступ к унитазу и сама заперлась в ванной на пол часа, не меньше.
Лина смотрела на все это со странным чувством горькой радости. Надо же. Все могло быть именно так. Дружная семья. Трезвый отец. Спокойная мама…
Что за сказки?
Что за чушь лезет в голову?
...
В "Провинциальных романах" теперь всё заканчивается или хорошо, или прекрасно!
(Продолжение в пятницу)
#шумак #наталяшумак #провинциальныйроман #попадья #роман
.
Автор: Наталя Шумак
.
За обложку серии и романа горячо благодарю Сергея Пронина.
