В спорах равных Сократу не было: об этом знали все. «Я знаю, что ничего не знаю», – говорил он и при этом всегда выходил победителем из любой словесной баталии. Философ делал это вовсе не из самолюбия или попыток унизить. Просто люди часто были слишком уверены в своей непогрешимой правоте.
Убеждения. То, за что каждый держится крепко. Спор – все равно что перетягивание каната, только здесь достаточно одного даже самого легкого движения – и пальцы оппонента сразу же каменеют, а глаза загораются злостью. Люди защищаются. Обороняют свои взгляды и суждения, не замечая, как те со временем покрываются пылью, дряхлеют. А то и просто знания человека оказываются безделушкой, которой придали значение большее, чем она имеет на самом деле. Практически любой, кто поначалу смело вступал с Сократом в диалог, перераставший в спор, воображал, будто бы что-то точно знает, но в итоге убеждался (разумеется, скрывая это), что не знает ровно ничего. Это и раздражало.
Вот и сейчас оппонент философа пытался отбиться, что получалось плохо. Лицо мужчины от стараний пошло пятнами, рот исказился, голос повысился. В этом он не слишком отличался от других спорщиков. Человеку иногда кажется: если как можно громче сказать что-то, то это будет звучать убедительнее.
В этот раз оппонент попался вспыльчивый настолько, что дело едва не закончилось нешуточной дракой. Могло бы, если бы Сократ ответил. Многие философы Греции следили не только за постоянным развитием своего ума, но и за физической формой, так что мыслитель слабым не был. Удар со стороны оппонента был неожиданным, но не сказать, что совсем уж не предсказуемым. Нервы мужчины, казалось, были натянуты, как тугие струны. Вопрос времени, когда бы они лопнули.
Тяжелый удар пришелся в плечо. Сократ зашатался, но на ногах удержался: не хотелось падать лицом в пыльную землю. Философ дал себе пару мгновений на передышку, распрямился. Глаза оппонента расширились, загорелись тревогой и виной, которая последовала сразу же после содеянного.
– Прошу, – залепетал мужчина, кидаясь к мыслителю, – нет, молю, Сократ, прости меня и, пожалуйста, не подавай в суд…
Мужчина что-то еще говорил. Словесный поток из увещеваний и извинений не прекращался ни на секунду. Сократ поднял ладонь в жесте, призывающем помолчать.
– Почему ты думаешь, я должен подать в суд? – задал вопрос мыслитель.
– Я ведь ударил тебя, – в замешательстве ответил оппонент.
На это Сократ ответил ему непринужденно:
– Если меня лягнет осел, должен ли я подавать на него в суд?