Сара махнула рукой указывая на кафе у перекрёстка, огромные окна украшены осенними листьями. Внутри горят тёплые жёлтые лампы, за широкими столиками сидят люди, потягивают что-то из исходящих паром кружек. Снуют официанты в клетчатых фартуках и белых рубашках. Я даже с другой стороны улицы, через несколько рядов машин учуял запах глинтвейна и листового чая со свежей выпечкой. В животе требовательно квакнуло, стянуло желудок и облизало рёбра, глухо булькая. На стенах меж окон угадывают замаскированные от посторонних магические символы.
— Давай поедим? — Предложила Сара.
— Угощаешь?
— Это был мой второй вопрос...
Я вздохнул и мысленно прикинул содержимое банковских карточек, не густо, но и не пусто. Можно немного шикануть, а там может и новый заказ будет. Машина послушно сдвинулась в правую полосу и поехала вдоль ряда припаркованных автомобилей, выискивая свободное место. На отполированном до зеркального блеска металле отражается неказистое авто без определённого цвета, раскрашенная ржавчиной и неизвестной модели. Нечто среднее между запорожцем и джипом. Когда я начал парковаться, показалось что соседние авто брезгливо отползают, отворачивая зеркала заднего вида. Прохожие косятся, некоторые притормаживают доставая телефоны.
— Тебе пора бы сменить машину. — Вздохнула ведьма, борясь с ремнём безопасности.
— Эта ездит. — Буркнул я, сдвигая ручной тормоз и мелком дочерчивая сигил на дверце. — Зачем другая?
— Эх... утилитарист. — Укоряющие сказала Сара и наконец отщелкнул жесткий ремень, сразу безвольно повисший вдоль тела.
— Причём тут это? Я не сопоставляю моральность поступка с его полезностью.
— Я про отношение к вещам! Нет людей хуже, чем те кто используют вещи пока они не сломаются окончательно! Предмет обязан быть эстетичным! Одежда, машины и всё-всё!
— Она почти новая! Ей всего двадцать лет! Ну... по крайней мере передней части.
— А мотору?
— Не знаю, я не спрашивал.
Дверца за мной захлопнулась и сигил замкнулся, я ощутил это по легкой вибрации браслета выше локтя, скрытого рукавом водолазки. Если кто-то попробует отпереть, я и это почувствую. Прохладный воздух пропитанный выхлопными газами, запахом мокрого асфальта и бетона, обволок лицо. Сара выпорхнула на улицу, встала уперев кулаки в бока и выжидающе глядя на меня.
Вместе вклинились в людской поток и устремились к пешеходному переходу под красный глаз светофора. Со стен домов нас провожают взглядами смазанные дымчатые призраки. Старые, почти потерявшие форму и как всегда молчаливые. Для них всё магическое, как яркий фонарик тёмной ночью. А мы навроде передвижной новогодней ёлки, сияющей всеми цветами волшебной радуги. Сара искрится обрывками заклинаний и энергий былых ритуалов. Нежить этого не любит, что парадоксально ведь они сами оставляют похожий след в пространстве.
На подступах к кафе призраки исчезают, будто туман сдутый штормом. Один прохожий остановился у невидимой границы, покрутил головой и шагнул в сторону, горбясь и пряча ладони в карманы. Сдвинулся пробиваясь через людской поток и исчез, а у меня перед глазами остался полуобраз узкой спины с проступающим под курткой гребнем.
— Средь бела дня... — Пробормотал я.
— Что такое? — Спросила Сара, глядя на меня.
— Плывуна заметил.
— Где?
— Уже ушёл, интересно, что он забыл так далеко от реки.
— Может мигрировал? Брось, у нас есть и более интересные темы!
В кафе тепло и пахнет малиновым вареньем, выпечкой и волшебством. Над дверью мелодично зазвенела конструкция из тонких трубок и подвески. Мы прошли меж столиков и опустились за маленький в углу. Сара на диванчик, а я на стул с высокой спинкой и без подлокотников. Улыбчивая официантка положила перед нами два меню, прощебетала акцию дня и главное блюдо. Чуть постояла и удалилась приняв заказ. Я взял котлеты с пюре, а Сара салат цезарь. Ко всему этому добавили чай с лимоном.
— Вобщем что думаешь? — Спросила ведьма, помешивая ложечкой чай и надавливая на ломтик лимона.
— Драконы не умирают. — Со вздохом сказал я, быстро чиркнул средним пальцем по столешнице и звуки от нас перестали долетать до соседних столиков.
— Думаю у скелета в лесу другое мнение. Он, как ты мог заметить, очень даже дохлый.
— Это была жертва. — Парировал я, вилкой отсекая край котлеты и подчёрпывая пюре. — А может они так спят. Скидывают лишнее мясо и впадают в спячку.
— Похоже этот перестарался. — Сказала Сара, накалывая кусочек курицы, помидорку и лист салата. — Увлёкся, так сказать. Был у меня приятель, так увлёкся постельными играми, что повесился. Вот потеха была, когда жена нашла его на дверной ручке со спущенными штанами.
— Сейчас лопну со смеха. — Буркнул я.
Котлета оказалась на дивно сочной и мягкой, кусочек буквально растаял на языке, пропитывая вкусовые сосочки. Желудок задёргался хватая пережёванные комки, забурчал «вгрызаясь» и требуя добавки. За соседним столиком группа молодёжи включила видео с телефона, сгрудилась над столом стукаясь лбами. С кухни долетает шум воды, бряцание посуды.
— А что на счёт символа на лбу? Видел что-то такое?
— Вроде бы, — ответил я, пожимая плечами, — но отдельные элементы. Прямо такого нет, не видел. Нужно покопаться в библиотеке. Кстати, Сара.
— Да?
— Никому не говори об этом.
— А смысл? Во-первых, мне не поверят. Во вторых, рано или поздно его найдут другие.
Да, она права. Если лес прочёсывают в поисках нычек лешего, то дело времени когда скелет обнаружат. Хорошо если найдут следующие, а вот если обычные... От запоздалого осознания я застонал и обхватил голову руками, с силой провёл ладонями по лицу, вытягивая кожу и оттягивая веки.
— Проклятье...
— Да не переживай, примут за брошенные декорации к фильму или инсталляцию, современное искусство оно... довольно странное.
— Ох, надеюсь.
— Да и в любом случае, такие новости будет освещать разве что Рен-тв или тому подобные. Кто им поверит в здравом уме?
— Даже не знаю, люди до сих пор верят в плоскую землю, небесную твердь и хороших президентов. Боюсь и в это поверят.
— Пуская. Энный процент населения готов верить во всё интересное. — Сказала Сара, делая неопределённые жесты кистью. — Ты бы видел, какие толпы собирают всякие коучи, только и твердящие о позитивном мышлении!
— Да уж, успокоила.
— В любом случае, как думаешь, это может быть связано с новой нечистью?
— Каким образом?
— Ну не знаю... — протянула ведьма — это ты у нас всюду анализируешь и складываешь факты. Вдруг они сдерживали новеньких, а те как то хитро их выжили из мира?
— Звучит бредово.
— Как и смерть дракона. В любом случае, что делать будем?
— Пока не знаю, нужно хорошенько обдумать. Ты завтра свободна?
***
Дома кот встретил у двери с громогласным рёвом, вставая на задние лапы и стуча передними по коленям. Выпустил когти и вежливо царапнул джинсу, как бы намекая о последствиях долгого отсутствия еды в миске. Отпрянув задрал хвост мелко подёргивая кончиком, дополняя намёк. Я наклонился стягивая ботинки, провёл ладонью по спине кота, от шеи до копчика, запуская пальцы в шерсть и почёсывая. Янь задрожал и решил сменить гнев на милость. Плюхнулся на бок и завертелся, переворачиваясь на спину и сверкая глазами.
Левый ботинок отказывается стягиваться, я выругался и дёргая ослабил шнуровку. Облегчённо выдохнул, шевеля пальцами ног и шлёпая по прохладному полу, носки остались в обуви. Насыпал коту корм, долил воды и подумав достал из холодильника пакетик мягкого корма. Янь заверещал широко раскрывая рот и всем видом выказывая лютый голод.
В зале повозился с телефоном, перебрасывая фотографии на телевизор. Вывел на экран фото драконьего черепа и в полной тишине воззрился на молочно белую кость, с забившейся в резьбу грязью. Вдоль хребта вновь пробежал мерзкий холодок, я почти услышал, как хрустят основы мироздания над головой. Огромные трещины скользят, а сквозь них сочится нечто ужасное и мерзкое.
Дракон умер.
Это факт, который не оспорить, как не пытайся. Более того, кто-то вырезал на лбу магический символ с точностью хирургического лазера. Я зажмурился, мотнул головой силясь прогнать картины ящера, прижатого к земле, с обломанными крыльями. Ревущего в бессилии и пытающегося отмахнуться от безжалостной лапы или руки, режущей ещё живую плоть на лбу.
Я абсолютно уверен, что символ нанесли ещё живому.
Над трупами изголяются только извращенцы и профаны, а здесь магия высшего порядка. Нутром чую! Вот только что это и зачем нужно? Поскребя подбородок начал выхватывать из шкафа толстенные томики, быстро пролистывать и бросать на стол, раскрытыми страницами вниз. Вот этот символ, и вот этот, эта фигура и эта загогулина... да, что знакомые людям символы. Простые составные магии, способные действовать поодиночке, но... абсолютно не совместимые.
Я будто пытаюсь прочитать тарабарщину, накаляканную ребёнком в попытке скопировать увиденный текст. Внутренний голос подсказывает, что если я повторю сигил в точности, ничего не случится. Не потому что он неверный, а потому что я — человек. Это будет равносильно попытке запитать подводную лодку от пальчиковой батарейки.
Драконья магия.
Стоит ли вообще в ней разбираться? Стоит тревожить древних ящеров? Сомневаюсь, что им понравится если облезлая обезьяна сунется в их обиталище. Они и в старые времена не жаловали людей, хоть и терпели их присутствие. Вспомнились архивные записи дракона над Беловежской Пущей, сделанные перед самым исчезновением ящеров.
Огромная, бронированная костяными плитами внахлест, массивной головой с роговыми наростами. Кожистые крылья закрывали небо, лапы толщиной с вековой дуб, длинная шея и брюхо с золотистой чешуёй. Старый самец, упоминавшийся в трактатах на протяжении всей истории. К счастью он, как и остальные, не любил показываться на глаза и жил вдали от хоженных троп. Чем сильно облегчал житье ответственным за сокрытие, как из магического мира, так и из политического.
Я достал планшет и начал перерисовывать символы, пытаясь проникнуться смыслом. На середине остановился, подошёл ближе и наклонился вглядываясь. Сощурился, отодвинулся и старательно протёр глаза. Кажется, что символы ползут, будто муравьи в круге смерти. Голова закружилась, я отшатнулся выронив планшет и запнувшись о табурет повалился на спину. Боль прострелила виски навылет, грудь сжалась выдавливая глухой вопль. Я закатался по полу обхватив голову. Янь вылетел из кухни, спину выгнул колесом, хвост вздёрнут, уши прижаты, а шерсть вздыбленна, делая кота больше раза в два.
Тело выгнуло дугой, как при приступе столбняка, я взвыл чувствуя нечто горячее льющееся из ушей. Телевизор мигнул и взорвался снопом искр, остро запахло горелой проводкой, озоном и плавящимся пластиком. Кот зашипел и пулей умчался за диван. Меня завалило на бок, ударило виском об пол. Мир вокруг закружился, закручиваясь спиралью в крохотную точку... Впрочем она расширяется, захватывая чернотой абсолютно всё.
... Мрак разрезают ветвистые молнии, потоки ливня разбиваются о кожистые крылья и шипастый хребет. Могучие мышцы разрываются от энергии, вливающейся при каждой вспышке освещающей густой лес внизу. Гром перекрывает вопли полные отчаянья и боли, им вторит гортанная песнь. Тело от макушки до кончика хвоста пронизывает чувство чудовищной неправильности, извращенности самого мироздания, и омерзения. Воздух смердит, не смотря на обилие озона, вонь вгрызается в лёгкие. Что-то должно случиться, обязано! Нечто ужасное и прекрасное одновременно, долгожданное...
***
Я со стоном перевалился на спину, грудь часто вздымается. Дыхание вырывается со свистом, лицо покрыто липким потом, одежда им пропитана. Во всём теле тянущая слабость и боль.
— Да что это вообще такое?