По словам тетушки, ей требовался спутник для путешествий, до которых она была большая охотница, а Вордсворт, огромный забавный негр с криминальными наклонностями, выходец из Сьерра-Лионе, находившейся при ней в настоящий момент (познакомившись с ним и узнав, какую роль он играет в ее домашнем обиходе – тетушка не делала из этого никакого секрета – наш герой был поначалу несколько смущен), не мог ее постоянно сопровождать, так как, по словам тетушки, готовился в Лондонскую школу экономики. Что, впрочем, не мешало ему заниматься не то хранением, не то сбытом марихуаны, даже воспользовавшись для этого пакетом с прахом почившей матери Генри. Напоминаю, что племянник познакомился с тетушкой на похоронах своей матери, тетушкиной старшей сестры, которая была предана огненному погребению. Благодаря махинациям Вордсворта наш герой вынужденно познакомился с чинами лондонской уголовной полиции, и это событие стало первым шагом на пути в захватывающий мир тетушки, которая – приоткроем на мгновение завесу тайны – была ему вовсе и не тетушкой. О деталях эпизода умышленно умолчу ради возбуждения читательского аппетита.
Для разминки тетушка и племянник отправились в Брайтон. «Брайтон был первым настоящим путешествием, которое я совершил в обществе моей тетушки и которое, как оказалось, стало весьма причудливым прологом грядущих событий». Именно в сравнении с «грядущими событиями» путешествие в Брайтон и пребывание в нем, хотя оно и было украшено очередной тетушкиной историей, кажется пустяком, на который не следует отвлекаться.
После пробного порыва вихря, унесшего путешественников в Брайтон, во время которого тетушка убедилась, что племянник, не смотря на георгины и прочее, все-таки обладает какими-то минимальными способностями чтобы составить ей компанию, то есть готов безропотно и, выказывая при этом всяческое участие, выслушивать ее истории, выполнять несложные поручения и не обращать большого внимания на ее невинные шалости в личной жизни и не столь невинные проделки с законом, ветер дальних странствий подхватил Генри Пуллинга и понес.
Амплитуда (от Стамбула до Асунсьона) и стремительность (добравшись до Стамбула Восточным экспрессом, то есть пересекши всю Европу: Франция, Швейцария, Италия, Югославия, Болгария, Македония или Македония, Болгария, уже не помню, в какой последовательности, и наконец Турция, тетушка на следующий же день вылетела обратно в Лондон) перемещений были таковы, что Генри ощутил себя иным человеком иного мира. В нем произошли большие изменения. Неожиданно он искренне привязался к тетушке, которая широко распахнула перед ним дверь в этот иной мир, о котором он прежде лишь читал или слышал, и в существование которого по-настоящему не верил, как не верит житель деревни Бирюковка Курской области в существование города Лос-Анджелеса.
«Преданность какому-то индивидууму неизбежно включает преданность всем человеческим недостаткам, даже тягу к противозаконным действиям и аморальность, которые не были чужды тетушке. Я задавал себе вопрос: уж не приходилось ли ей в своей жизни подделывать чек или грабить банк? – и при мысли об этом улыбался с нежностью, с какой в прежнее время отнесся бы к милому чудачеству».
Справедливости ради необходимо отметить, что стремительное оставление Стамбула было связано, главным образом, с недружественными действиями турецкой полиции, инкриминирующей тетушке какие-то старые грехи; дело дошло даже до обыска гостиничного номера (контрабандное золото было надежно замаскировано под видом роскошной свечи штучной работы, украшавшей спальню тетушки). В сущности, оставление Стамбула нашими героями-родственниками было ничем иным, как принудительным выдворением из страны нежелательных иностранцев, попросту говоря, депортацией. Но племянника это обстоятельство уже не сильно смущало, а о тетушке в этом аспекте не следует и упоминать.
После Стамбула было совместное путешествие родственников в Булонь, на могилу отца Генри, умершего там сорок лет назад, предпринятое по инициативе племянника или, в этом случае, наверное, правильнее сказать, сына. Он давно думал об этом, но никак не мог решиться, предвидя многочисленные сложности на этом непростом пути (предстояло покинуть Англию и пересечь Ла-Манш), а вот теперь решился, и решение после посещения Стамбула далось ему на удивление легко.
Булонь Генри очень понравилась: небо было затянуто тучами, вдоль набережной порывами хлестал дождь, свинцового цвета чайки кружили над рыбацкими лодками в свинцовом вечернем небе, в гостинице над конторкой портье висел портрет королевы. Все было такое же, как в Англии. С существенным прибавлением в виде тетушкиных историй об отце (тетушка очень хорошо его помнила), о его компаньоне, Уильяме Кёрлью, и о мистере Висконти, который занимал в них все больше места.
На могиле отца паломники встретили пожилую мисс Патерсон, которая ухаживала за могилой и обязательно посещала ее в каждую годовщину на протяжении всех сорока лет, что прошли со дня смерти, последовавшей 2 октября 1923 года. Это была подлинная безгрешная любовь безо всякой нечистой примеси: мисс Патерсон приехала в Булонь вместе с отцом Генри, и он скончался ночью в гостинице, лишь успев перешагнуть порог, отделявший его комнату от комнаты мисс Патерсон и прошептать: «Долли! Куколка моя!».
Мисс Патерсон осталась навсегда в Булони, чтобы быть поближе к любимому. Даже грянувшая Вторая Мировая и эвакуация английского экспедиционного корпуса не заставили ее покинуть Булонь. По этому поводу тетушка заметила: «Вся беда была в его внешности. Ричард (отец Генри) был невероятно хорош собой. Ему не требовалось никаких усилий, чтобы покорить женщину. И он был слишком ленив, чтобы под конец оказать сопротивление». Тем самым тетушка хотела сказать, что заслуга мисс Патерсон не слишком велика, многие поступили бы так же.
Тетушке мисс Патерсон очень не понравилась, тетушка была с ней груба, чем немало опечалила племянника. Настолько, что он опрометчиво отказался выслушать тетушкину историю о мистере Поттифере и был за это наказан холодностью в отношениях. Тетушка уехала из Булони в Париж одна, а племянник вернулся в Лондон.
Почему тетушка ревновала мисс Патерсон к человеку, умершему сорок лет назад? Чтобы узнать об этом, нужно прочесть роман до самого конца. Хотя, может быть, самые сообразительные (уверен, что ими могут быть только женщины) уже догадались, в чем дело. Или знали это с самого начала.