Двести двадцать три года назад Донское Войско переживало большую тревогу и волнение. 22-го января 1801 года Император Павел Петрович послал на имя Донского Атамана Генерала Василия Петровича Орлова следующий рескрипт:
«Англичане приготовляют сделать нападение флотом и войсками на меня и на союзников моих Швед и Датчан. Я готовь их принять, но нужно их самих атаковать и там, где удар им может быть чувствительнее и где они меньше ожидают. Владения их в Индии — самые лучшие для сего. Поручаю всю сию экспедицию Вам и войску Вашему, Василий Петрович. Соберитесь Вы с оным и выступите в поход к Оренбургу, откуда любою из трех дорог или всеми, подите с артиллерией прямо через Бухарию и Хиву на реку Индус и на завоевания англичанския, по ней лежащия; войска их того края такого же рода, как и Ваши, и так, имея артиллерию, Вы имеете авантаж. Приготовьте к походу, пошлите своих лазутчиков приготовить или осмотреть дороги, все богатство Индии будет Вам за сию экспедицию наградою».
Получив приказ в секретном порядке, Атаман Орлов с своей стороны отдал распоряжение, чтобы «все донцы до последнего непременно в шесть дней выступили о-двуконь с полуторамесячным провиантом». Впервые объявлялась такая поголовная мобилизация. Станицы опустели, были взяты в поход даже церковные чтецы. На усиление Донцов мобилизованы были для похода и Донские Калмыки. В спешном порядке в то же время в Оренбурге скупались верблюды для преодолели Киргизских степей.
Атаман Орлов через своих офицеров секретно разведывал пути на Хиву, Бухару и в Индию. Если теперь еще об этих краях мы имеем не вполне ясные представления, то двести лет назад страны эти покрыты были таинственностью, и никто из выступавших в поход не давал себе ясного отчета куда надо двигаться и что ожидает идущих впереди.
В феврале было собрано двадцать две с половиной тысячи Донцов, которые составили сорок один полк и две роты конной артиллерии. Главное начальство над отрядом принял на себя сам Атаман Орлов. Собравшиеся войска были разделены на четыре группы, выступившие самостоятельно в сторону Оренбурга.
Узнав о выступлении Донцов, Император Павел остался весьма доволен. Благодаря казаков за выступление и пожелав им счастливого похода и успеха, он еще раз подтвердил, что все богатства Индии поступят в пользу Донцов.
Этот неожиданный и необдуманный поход, в спешном порядке и почти без всякой подготовки, в жестокую зимнюю стужу и в метели, бушевавшие в степях, крайне тягостно отражался на казаках. К естественным невзгодам, порожденным зимой и безлюдием степей, по которым пролегал путь, прибавилась невозможность, ввиду бывшего в этом году голода в Саратовской губернии, доставлять на место пропитание для людей и лошадей. В отряде начались массовый заболевания и гибель лошадей. В марте стали таять снега, обратившие степные реки в трудноодолимые преграды. Часто приходилось в поисках переправы двигаться вверх и вниз по реке, удлиняя тем и без того далекие переходы. Через 24 дня непрерывного похода, казаки подошли к реке Иргиз, за которой начиналась беспредельная Киргизская степь. За эти дни Донцами было покрыто свыше 700 верст. На Иргизе казаков застала Пасха. После Божественной литургии под открытым небом и Пасхального разговения, Атаман Орлов, собрав казаков, прочел им манифест о смерти Императора Павла и восшествии на престол Императора Александра. Вслед за манифестом был оглашен Высочайший приказ нового Императора о немедленном возвращении на Дон казачьих полков. Приказ этот, восторженно принятый всеми казаками, несомненно, спас от неминуемой гибели тысячи Донцов, посланных Павлом Первым в далекую Индию. Но вернувшимся из «безумного похода», как называли тогда эту экспедицию, созданную болезненной фантазией Павла I, не пришлось возвратиться к мирной жизни: войны с Наполеоном призвали Донцов на подвиги, покрывное их неувядаемой славой в Отечественную войну 1812 года.
Е. А. Букановский. (Сохранен стиль автора)