Вчера вспоминали вредного Верещагина, продолжу свой сказ о нем.
Вообще-то я не очень люблю Василия Васильевича, но очень люблю его факира. Живого и настоящего. И эти глаза - глаза глубоко усталого человека, добрые и всепрощающие, ибо он знает больше нас, видит больше нас, чувствует больше нас.
Факир - это суфийский религиозный нищий в Индии. Чувствуете от него веет пряным, пресным, спертым от жары запахом, включающим в себя незабываемый союз нечистот, благовоний, фруктов и моря?
Трудно себе представить, что этот изумительный портрет написал человек в высшей степени импульсивный, вспыльчивый, крайне обидчивый и совершенно нетерпимый к критике. Тот, который создал гору из черепов.
Он называл себя "лейденской банкой" и к началу XX века в миру трудно было отыскать организацию, конфессию или отдельного человека, с которым бы не рассорился Верещагин. Он не ладил с коллегами, не желал знаться ни с кем из русских художников, делая скидку лишь для Крамского, о котором писал, что "этот гениальный дьячок, пожалуй, лучше других, но и тот завидует как бес".
Верещагин пробыл в Индии два года и привез оттуда около 150 этюдов. Это и многовековые древние памятники архитектуры, где плотный синий так ярко выделяет белый индийский мрамор. И десятки портретов местных жителей - факиров, бхилов, парсов-огнепоклонников, буддийских лам. Художник никогда не ставил перед собой задачи создать психологический образ - его волновала фактура индусов, их необычная внешность, неповторимые черты... и запах.
И, кажется, факира он создал именно таким - уникальным и особенным по своей сути. Но не таким, а гораздо больше - на деле этот суфийский религиозный нищий вышел наразрыв и нараспашку. И удивительно просто, без лишних острот и вымученных благолепий.
Только с красными подтеками глаза. И только этот желтый, с одиноким отпечатаом детской ладошки.
